Аналогичный мир - 2 (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна - Страница 119

…Клиенток то навалом, то никого. То за смену с тремя отработаешь, то всю смену так и простоишь в отстойнике. Но это ещё ладно, а вот все эти беляшки чёртовы с фокусами стали. Сами не знают, чего хотят. И ещё бомбёжки… То неси её в убежище, то нет, давай ещё прямо здесь. Психованные какие-то. И надзиратели. То прямо сахарные, то злобствуют…

…Крис тряхнул головой. Ну их всех. Кончилось и… кончилось.

— Доброе утро, Крис.

Он вздрогнул, замешкался, и уже ей в спину прозвучало его ответное:

— Доброе утро, Люся.

Он стоял и смотрел ей вслед. Как она быстро идёт к четвёртому корпусу. На работу. Она всегда здоровается со всеми. Но никогда не останавливается. И он не успевает ей ответить. Потому что его всякий раз окатывает… И горячо, и холодно сразу. А она… она наверное считает его грубияном. И невежей. А он… чёрт, надо же было такому. И чтоб с ним. А может… может, это так просто, как ссадина, поболит и пройдёт…

— Крис, ты чего?

— Пришёл наконец-то.

— Да я уж тут чёрт-те сколько стою, а ты столб столбом и ни с места, — засмеялся Новенький. — Даже глазами не хлопаешь.

— Ладно. Грабли взял?

— Ну.

— Тогда из-под кустов выгребай.

— Ладно, — покладисто согласился Новенький. — В город нельзя ещё, сказали.

И хотя Крис не любил болтовни за работой, но охотно поддержал разговор. Будто забивал словами, незначащим трёпом чувство, саднящее где-то внутри, как содранный струп.

Покачиваясь в такт толчкам, Эркин смотрел в окно. И слушал. Не хотел: ведь главное он знает — в Овраг везут, а всё равно. Слышит и слушает.

— Сволочи они, конечно.

— Не то слово, сержант. Человек для них… как тряпка половая. Ноги вытрут и выкинут. И всё. Лишь бы им выгода была.

— Лендлорды эти или как их?

— Лендлорды. Да и остальные. Вот, смотри, парень на них всё лето пахал как пр оклятый. Ни выходных, ни подмены. А не нужен стал, так и плевать им на него. Я ему говорю. Ты ж с ним у одного костра спал, из одного котелка ел, а теперь-то что? А он смотрит внаглую. Не знаю такого, и всё.

— Отрёкся, значит, — понимающе кивнул Свиридов.

— Да, — Золотарёв закурил. — И лендлорд, и ковбой. Отреклись. И от него, и от второго, напарника его. Их — лендлорда с ковбоем — с оружием взяли, на горячем. Так лишь бы свою шкуру спасти. И не на словах, сержант, подписались, сами написали. Не знаем, не видели, не знакомы.

— Жалко парня, — помедлив, сказал Свиридов.

— Да, — кивнул Золотарёв. — Подтвердили бы, что да, работал, ничего такого за ним не замечалось, ну и… что положено, то и без исследования бы обошлось.

— А! Это, что он спальник, значит, не так уж…

— Если бы эти двое, понимаешь, сержант, сказали бы по-людски, то тогда есть показания двоих, что спальник, и экспертиза тогда ни к чему, — рассуждал Золотарёв вплетая в русскую речь английские слова, русский вариант которых индеец при всей своей нахватанности знать не мог. Чтоб понял и прочувствовал. — Так ведь упёрлись. Подставили парня и хоть бы что им.

— А, майор, вы сказали, он не один был. А второй кто?

— Напарник-то? Блатарь. Бросил и смылся.

— А, ну понятно. Один, значит, за всех отдуваться будет, — Свиридов сочувственно вздохнул.

Эркин полуприкрыл глаза, будто задремал. Да и лицо так легче держать. Значит, что? Про Андрея хмырь не знает. Ну и пусть не знает. Андрея ни живого, ни мёртвого не сдам. А так… Что ж, может, это и правильно. Чего Фредди за него к стенке идти? Укрывательство — это расстрел. А так… не знаю, и всё. Так что если хмырь не врёт, то у Фредди есть шанс выскочить. И у Джонатана. Ну, они друг друга вытянут. Хватит, что из-за него Андрей погиб. И Женя. Ещё и Фредди с Джонатаном… несправедливо. Значит, если его о них спросят, молчать? Нет, знают, многие. А что знают? Что на заработках был? А… а ни хрена! Нанимался. К лендлорду. Всё так. А ни имени, ни где это он не знает. Его дело рабское. Привезли, увезли, и всё. Справки… Бифпит… Ну, это ничего. Вокруг Бифпита имений навалом. Многие из такого далёка были. Хорошо, беляк проболтался. Теперь хоть знаешь, как врать.

Эркин невольно улыбнулся своей находке, и Золотарёв, наблюдавший за ним в зеркальце над ветровым стеклом, даже поперхнулся. И тут же нахмурился. Он что, не слышал? Или не понял ни хрена? Чего обрадовался?!

— Может, ему закурить дать? — предложил Свиридов.

Золотарёв мотнул головой.

— Он некурящий.

Эркин совсем закрыл глаза, будто заснул, и какое-то время на его губах сохранялась лёгкая смутная улыбка, но потом его лицо приняло прежнее спокойно-отрешённое выражение.

— У вас есть претензии к условиям содержания?

— Нет-нет, — глава регионального отделения Белой Смерти взмахнул руками, как бы отталкивая от себя вопрос. — Что вы. В целом неплохо, всё очень корректно.

— Хорошо, — кивнул Михаил Аркадьевич. — Вам дадут бумагу, ручку и отведут в камеру, где вы сможете сосредоточиться.

— Конечно-конечно. У меня одна… один вопрос. Моя семья?

— Ваша семья в безопасности, — коротко ответил Михаил Аркадьевич и посмотрел на следователя. — Вызывайте конвой.

Когда они остались в кабинете вдвоём, Михаил Аркадьевич подошёл к столу следователя.

— С вашего разрешения…

— Да, генерал, — подвинулся следователь, открывая доступ к селектору.

Михаил Аркадьевич быстро щёлкнул тумблером.

— Майора Гольцева, срочно.

— Есть.

Новый щелчок.

— Подследственного Чака на допрос через семь минут, — и, не дожидаясь ответа, новый щелчок. — Майор Арсеньев, с материалами по делу «палача», — щелчок. — Группа Гольцева, готовность один, — щелчок. — Майор Золотарёв…

— Отбыл в Диртаун, — вклинился голос.

— Свяжитесь с ним, пусть прибудет срочно.

— Майор Гольцев по вашему приказанию прибыл! — распахнулась дверь.

— Заходите.

Михаил Аркадьевич выключил селектор, быстро отобрал из лежащих на столе бумаг несколько листов и протянул их Гольцеву.

— Ознакомьтесь.

Гольцев быстро даже не пробежал по ним глазами, а охватил одним движением зрачков, как заглотал, и вернул.

— Поезжайте в Джексонвилль. Максимально аккуратно возьмите Кропстона. И всех, на кого он укажет. По дороге свяжитесь с Диртауном и Гатрингсом. Проконсультируйтесь, чтобы не дублировать. Ваша группа уже ждёт. Выполняйте.

— Есть!

Щёлкнув каблуками, Гольцев вылетел за дверь. Пропуская его, Спиноза ловко посторонился. Михаил Аркадьевич кивком поздоровался, беря папку.

— Вы не против, если мы займём ваш кабинет? — обратился он к следователю.

— Может, пойдём ко мне? — предложил Спиноза.

В дверь негромко стукнули, и заглянул конвойный.

— Заводите, — кивнул Михаил Аркадьевич, обернулся к следователю. — Материалы по этому списку у вас?

— Да.

— Значит, работаем втроём, — Михаил Аркадьевич улыбнулся, глядя на медленно усаживающегося за допросный столик высокого широкоплечего негра в кожаной куртке. — Здравствуйте, Чак.

— Здравствуйте, сэр, — настороженно ответил тот.

— Почему вы прошли мимо пятнадцатого номера на Лексингтон-Авеню?

— Там никто не живёт, дом заколочен, — растерялся Чак.

— Но вы собирались туда зайти?

Чак глубоко вздохнул. Значит… значит, они всё поняли, ну, что ж… И так, и этак — пуля.

— Да, сэр.

Михаил Аркадьевич кивнул.

— Вы давно видели хозяина этого дома?

— Прошлым летом, сэр.

— А остальных?

— Летом, осенью, раньше ещё… Я… Я не помню уже всех, сэр.

— Понятно. Вы знали, что они живут в Колумбии?

— Не о всех, сэр.

— Специально искали?

— Нет, сэр, нет.

— Когда вы приехали в Колумбию?

— В августе, сэр. Числа я не помню.

— А до этого?

Чак растерялся. Странный вопрос. Странный человек. Беляк и… нет, это тоже не то, не так… Зачем ему знать, где и что было до Колумбии? Или про те, все тоже…

— Там я убивал по приказу, — вырвалось у него.

— И кто приказывал? — спокойно спросил Михаил Аркадьевич.