Аналогичный мир - 2 (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна - Страница 118

Полицейская стоянка для угнанных, конфискованных и задержанных машин располагалась невдалеке. Грузовик был там и в полном порядке, если не считать, что бензина на донышке.

— До «Пирата» хватит, — Джонатан расплатился с полицейским за двое суток и сел в кабину. — Поехали.

Фредди кивнул, выруливая со стоянки. Одеяла в кузове, пуловер Джонатана, даже их укладки под сиденьем и в бардачке — всё на месте. Если и обыскивали грузовичок, то умело и вежливо. Как и в Мышеловке.

Бензина хватило точно до «Пирата». Фредди остановил грузовик у подъезда. Лысый морщинистый старик за стойкой глазом не моргнул, когда они остановились перед ним.

— Двадцать первый? — спросил он тусклым равнодушным голосом.

Джонатан кивнул и бросил на стойку ключи от грузовика. Старик взял их и, не глядя, отбросил в сторону, где возникший из воздуха парень в замасленной куртке поймал связку на лету и тут же вышел.

— Что ещё? — спросил старик.

— Рубашки шестнадцать, трусы эм, носки десятый, — распорядился Джонатан, забирая ключ от номера. — И завтрак через час.

Фредди во время разговора, облокотившись о стойку, безучастно рассматривал пустынный холл. Только в дальнем углу дремал, укрывшись за развёрнутой газетой, невзрачный человечек в костюме тускло-мышиного цвета. Ты смотри, жив ещё. Во всех передрягах выжил, но по службе не продвинулся. Как тогда сидел здесь соглядатаем, так и сейчас. Даже газету, похоже, не меняет.

По скрипучей расшатанной лестнице они поднялись на второй этаж и прошли в свой номер. Час их беспокоить не будут, только заказ занесут. Двадцать первый в «Пирате» — это уровень обслуживания. А какой номер на ключе и двери столь же неважно, как и то, что отель именуется «Континенталь-Мурано». Покойника Мурано уже и не помнит никто, гостиницей владеет тот, кто хозяйничает в Дарроуби. Сейчас это Клайд.

Войдя в номер, Фредди щёлкнул задвижкой, подавая сигнал, что входить без стука не рекомендуется.

— Душ, бритьё, завтрак, — Джонатан быстро раздевался, кидая одежду на кровать.

— А информация?

— К концу завтрака поспеет.

— Надеюсь, — хмыкнул Фредди из ванной, пристраиваясь к зеркалу.

— Ты б вымылся сначала, — Джонатан сложил их бельё и рубашки в ящик для грязного белья в углу ванной и пустил воду.

— Поучи меня, — Фредди с наслаждением вёл бритвой по шее. — Иди, принимай, стучат.

— Чёрт, не слышу за водой.

Джонатан обернул себя по бёдрам полотенцем и зашлёпал к двери.

— Кто там?

— Ваш заказ, сэр.

Джонатан приоткрыл дверь и впустил быстроглазого веснушчатого подростка. Выложив на кровать блестящие целлофановые пакеты, он взглядом попросил разрешения забрать сапоги. Джонатан кивнул, и мальчишка, подхватив обе пары, исчез. Джонатан закрыл за ним дверь уже на два оборота — не беспокоить — и вернулся в ванную.

— Вышколен, — заметил Фредди, вытирая бритву.

— Клайд халтуры не терпит, — откликнулся Джонатан. — Ты что, второй раз ещё будешь?

— Оброс, — ответил Фредди уже из-под душа.

— Псих, — одобрительно засмеялся Джонатан, становясь рядом с ним.

Они с наслаждением дважды вымылись, отскребая тюремную грязь и тюремный запах. Хорошо бы ещё ванну, но на это уже нет времени. Побрились. Фредди перебрал флаконы на полке у зеркала, выбирая лосьон.

— «Райского яблока» нет, — хмыкнул Джонатан, наливая себе на ладонь «Лесного».

Фредди молча кивнул, не ответив на ставшую уже привычной шутку, и Джонатан нахмурился.

— Может, и уцелели, — сказал он.

Фредди открыл флакон «Денима», молча закончил свой туалет и, уже выходя из ванной, ответил:

— Может.

С треском вскрывая целлофановые пакеты, они надели чистое, натянули джинсы. Фредди подошёл к двери, дважды повернул защёлку. И через несколько секунд дверь открылась.

— Входи, Клайд, — улыбнулся Джонатан. — Позавтракаешь с нами?

— Уже, — ответил Клайд, быстро оглядывая их. — Надолго?

— За сколько управишься? — ответил вопросом Джонатан.

— Смотря по вопросам.

— Колумбия, Спрингфилд, Джексонвилль, — перечислил Джонатан, застёгивая манжеты.

— Обстановка или персонально?

— Судя по обстановке.

— Ладно, — кивнул Клайд. — Ешьте, я зайду.

Посторонился в дверях, впуская молодого парня с уставленным тарелками столиком на колёсах и подростка с двумя парами вычищенных сапог в руках, и ушёл. Когда парень накрыл на стол, а мальчишка поставил сапоги на место, оба получили чаевые и исчезли. Джонатан и Фредди обулись и сели к столу.

— Ну, вот это еда! — восхитился Джонатан.

— Это ты всё-таки зря, — возразил Фредди. — Для тюрьмы даже ничего.

— Ещё три дня, и я бы загнулся, — убеждённо ответил Джонатан. — Или свихнулся.

— В Аризоне на таком пайке годами живут и не свихиваются.

Они спорили о еде, будто это было сейчас самым важным для них.

Устроившись в углу кабинета, Михаил Аркадьевич рассматривал человека, сидящего за допросным столом, с явным доброжелательным интересом. Но и этот, если не красивый, то весьма импозантный мужчина, одетый в отличный полуспортивный костюм с тканой эмблемой Старого Охотничьего Клуба на нагрудном кармане, стоил того.

— Поверьте, я считал эту затею безумством. И я даже пытался это доказывать. Нас, разумно смотрящих на… эту проблему, было немного. И мы ничего не могли сделать.

— Но к нам вы пришли не по этой причине, — улыбнулся следователь.

— Не смею отрицать очевидного. Я спасал себя и свою семью. Я готов ответить перед законом, хотя я не нарушил ни одного предписания военной администрации. Но пасть жертвой маньяка… нет. И потом у меня семья. А он не щадит никого. Ваша засада в моём доме — это гарантия… жизни. Жене, детям. И даже прислуге.

— Логично, — кивнул следователь. — Итак, давайте поподробнее.

— Пожалуйста-пожалуйста. Всё, что в моих силах.

Михаил Аркадьевич мягко улыбнулся. Да, сильно их напугал этот парень. Чак, кажется. Но вырисовывается интересная картина. Очень интересная.

— Разумеется, это очень интересно, — плавно вступил он в разговор. — И, разумеется, мы по достоинству оценим вашу готовность к сотрудничеству. И реализацию этой готовности.

— О-о! — казалось, он только сейчас заметил Михаила Аркадьевича. — Это действительно вы?!

— Да, — кивнул Михаил Аркадьевич. — Это действительно я.

Следователь, наклоном головы пряча улыбку, приготовил чистый лист бумаги. Вот теперь начнётся… настоящая информация.

Крис яростно сгребал опавшие листья. За эти дни сад совсем запустили. Ничего, он наведёт порядок. Сумасшедшие дни. Никогда никому не признается, но испугался. Что всё вернулось, что опять… сортировки, торги, клиентки, надзиратели… а эти месяцы просто приснились. Ещё один сон, когда откроешь глаза, и только ненависть не даёт тебе взять себя руками за горло или попросить у других подушку. Если б хоть кто из этих — как их назвал кто-то из врачей — реваншистов, попался ему… ведь разорвал бы, зубами бы грыз, но они были все ранеными, стонали, боялись… противно, конечно, но иначе нельзя.

— Ты чего так стараешься?

Крис поднял глаза.

— А ты чего гуляешь, Новенький? Руки бережёшь? — и усмехнулся. — Губы не надувай, не стоит.

— Да ну тебя к чёрту, — Новенький носком ботинка подгрёб размётанные ветром листья. — Перетрухал я.

— Я тоже, — кивнул Крис.

— По тебе не скажешь. А я как подумал… Ну, куда я перегоревший? В Овраг только. И хорошо, если сразу, а если потешиться вздумают, тогда как?

— А никак, — Крис опёрся на грабли. — Я бы не дался.

— Ну и… да, тогда бы сразу, — согласился Новенький. — Давай, что ли, погребу немного.

— Иди, рукавицы возьми, а то волдыри натрёшь, — улыбнулся Крис.

— Ага, я мигом, — Новенький рванулся и тут же остановился. — А… где рукавицы?

— У Гарри попроси, он в кладовке сейчас. У дальнего входа.

Побежал малец. Крис подровнял кучу, придавил её. Запах осенних листьев, запах дыма… да, в Паласах осенью тоже, случалось, жгли палую листву. И прошлой осенью…