Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Черный Красавчик (с иллюстрациями) - Сьюэлл Анна - Страница 1


1
Изменить размер шрифта:

Анна Сьюэлл

Черный Красавчик

ЧАСТЬ I

ГЛАВА I

Мой первый дом

Одно из моих первых воспоминаний: я живу на просторном, приятном лугу с чистым прудом посредине. Над водой склоняются тенистые деревья, где дно поглубже, растут камыши и водяные лилии. По одну сторону луг заканчивался живой изгородью, за которой простиралось вспаханное поле. В изгороди были ворота, и через них, по другую сторону луга, нам виден был хозяйский дом у самой дороги. В верхней части луга высажены елочки, а нижняя обрывается к быстрому ручью.

Когда я был совсем маленьким и еще не мог щипать траву, мать кормила меня своим молоком. Днем я бегал рядом с ней, а по ночам засыпал под ее боком. В жару мы целыми часами стояли у пруда в тени деревьев. Когда становилось холодно, мы могли укрыться в теплом сарае у елочек.

Потом я подрос и перешел на траву. Днем моя мать работала, но на ночь возвращалась ко мне.

Кроме меня, по лугу бегало еще шестеро жеребят, они были старше меня, а некоторые ростом со взрослых коней. Все равно, я бегал в компании с ними, и нам бывало очень весело. Мы скакали галопом наперегонки, круг за кругом. Правда, мы не только скакали: бывало, что старшие жеребята начинали кусаться и лягаться.

Однажды, когда мы уж очень расшалились и не могли уняться, мать заржала, подзывая меня к себе.

Я подбежал, и мать сказала мне:

– Я прошу тебя внимательно выслушать и запомнить мои слова. Твои друзья – очень славные жеребята, но они будут упряжными лошадьми, поэтому они не обучены хорошим манерам. А ты – породистый жеребенок и родился в достойной семье. Имя твоего отца пользовалось славой в здешних краях, а твой дед два года подряд выигрывал призовые кубки на скачках в Ньюмаркете. Твоя бабка была лошадью добрейшего нрава, я никого не встречала добрей, чем она. И разве ты когда-нибудь видел, чтобы я кусалась и лягалась? Я надеюсь, ты не приобретешь плохих привычек, вырастешь добросердечным и послушным конем. Ты должен старательно и с желанием выполнять свою работу, высоко поднимать на бегу ноги и даже играя, не кусаться и не лягаться.

Я на всю жизнь запомнил добрый совет матери, я знал, что она лошадь мудрая и опытная и что наш хозяин весьма высокого мнения о ней. Мою мать звали Герцогиня, но хозяин часто называл ее Любимицей.

Хозяин нам достался добрый и хороший. Он нас сытно кормил, содержал в холе и не забывал говорить ласковые слова. Хозяин разговаривал с нами таким же голосом, каким разговаривал со своими детьми. Все лошади его любили, а моя мать любила его больше всех. Завидев его у ворот, мать радостно ржала и подбегала к нему.

Хозяин гладил ее, трепал по холке и говорил:

– Ах ты, моя Любимица! А как поживает твой маленький Черныш?

Я был черного цвета, поэтому он и называл меня Чернышом. Он угощал меня хлебом – это очень вкусная еда! – а иногда и для матери захватывал с собой морковку.

Вокруг хозяина собирались все лошади, он для каждой находил доброе слово, но мне казалось, что больше всех он любит нас с матерью.

Мать всегда возила его в город на ярмарку в легкой повозке.

На нашей ферме работал подросток по имени Дик. Он иногда приходил с поля к изгороди за спелым терновником. Наевшись ягод, он затевал игры с жеребятами, но это были нехорошие игры, потому что Дик швырялся палками и камнями, желая заставить нас скакать. Мы не очень-то его боялись: просто удирали прочь, но бывало, что Дик попадал в когото камнем, а это больно.

Однажды он затеял эту свою игру, не подозревая, что хозяин видит его с соседнего поля. Хозяин сразу понял, чем занимается Дик, перепрыгнул через изгородь, схватил его за руку и так ударил по уху, что тот взвыл от боли и неожиданности.

При виде хозяина мы все подбежали поближе – посмотреть, что происходит.

– Скверный мальчишка! – прикрикнул на него хозяин. – Скверный мальчишка! Ты это проделывал уже не раз и не два, но этот раз – последний! Вот тебе деньги за работу и убирайся домой! Ты больше не будешь работать у меня на ферме!

И мы действительно больше никогда не видели Дика.

Старый же Дэниэл, который присматривал за лошадьми, был к нам так же добр, как сам хозяин, и нам было хорошо.

ГЛАВА II

Охота

Мне было уже два года, когда произошло событие, оставившее неизгладимый след в моей памяти.

Это случилось ранней весной. Ночью были несильные заморозки, и утром легкий туман еще висел над полями и лугами. Мы с другими жеребятами спокойно паслись в нижней части луга, как вдруг издалека, видимо с большого расстояния, донеслись звуки, похожие на собачий лай. Самый старший среди нас насторожил уши и сказал:

– Кажется, это гончие…

Он тут же поскакал в верхнюю часть луга, откуда видны были все окрестные поля. Мы устремились вслед за ним.

Там уже стояла моя мать и старый верховой конь хозяина, которые понимали, что происходит.

– Травят зайца, – объяснила мне мать, – и если он побежит в нашу сторону, мы увидим охоту.

Вскорости собаки влетели на ближнее к нам поле, засеянное пшеницей. Я никогда прежде не слышал такого оглушительного шума: собаки не лаяли, не выли, не повизгивали, а тянули на одной ноте нечто похожее на «е-о-о-о!».

За собаками во весь опор мчались верховые, многие были одеты в зеленые куртки.

Старый конь зафыркал и беспокойно вытянул шею в их направлении. Мы, жеребята, умирали от желания поскакать вслед за охотниками, но они стремительно скрылись на соседнем поле, там остановились, собаки заскулили и разбежались в разные стороны, обнюхивая землю.

– Потеряли след, – сказал старый конь. – Возможно, зайцу удастся улизнуть!

– А что это за заяц? – спросил я.

– Просто заяц! Очень может быть, он из тех, что водятся на нашей ферме. Собаки и люди готовы травить любого зайца…

Он не успел договорить: собаки вновь завели свое «е-о-о-о!» и стаей во всю прыть бросились обратно, направляясь прямо к нашему лугу – туда, где изгородь обрывалась у крутого берега ручья.

– Сейчас мы увидим зайца, – сказала моя мать.

В ту же минуту мимо нас проскочил обезумевший от страха заяц, во все лопатки удирая к елочкам. За ним неслись собаки. Они скатились с берега, перепрыгнули через ручей и помчались по полю. Вслед за собаками гнали своих коней и охотники.

Заяц попытался пролезть скврзь живую изгородь, но она оказалась слишком плотной, тогда он повернул было к дороге… Слишком поздно. Собаки с диким лаем набросились на зайца, он вскрикнул – и все было кончено.

Подскакал один из охотников и стал хлестать собак, не давая им растерзать заячью тушку. Охотник ухватил окровавленный и истерзанный комочек за ноги и с довольным видом показал остальным. Все заулыбались.

Что до меня, то я был настолько потрясен, что не сразу обратил внимание на происходившее у ручья. То было печальное зрелище: там упали две прекрасные лошади, одна барахталась в ручье, другая стонала на траве. Один из наездников, перепачканный глиной, выбирался из воды, второй лежал без движения.

– Он свернул себе шею, – тихо сказала мать.

– Так ему и надо! – откликнулся один жеребенок.

Я был согласен с ним, но моя мать нас не поддержала.

– Нет, – возразила моя мать, – нельзя так говорить. Хотя, надо признаться, что я, лошадь, много пожившая на свете, много видевшая и много слышавшая, я никогда не могла понять, почему людям так нравится охота! Люди нередко причиняют себе увечья, губят хороших лошадей, вытаптывают поля – и все это ради того, чтобы убить зайца, или лису, или оленя, которые могли бы достаться им и другим способом. Впрочем, мы всего лишь лошади, мы не понимаем.