Молитва - Янси Филип - Страница 39

Сколько дивизий у папы римского? Оказывается, кое-что у него есть. Когда Иоанн-Павел II

посетил свою родину, Польшу, его приветствовали несколько миллионов поляков, которые

наперекор коммунистическим лидерам кричали: «Мы хотим Бога! Мы хотим Бога!» Они

скандировали тринадцать минут, и этот день историки считают началом польского

сопротивления и движения «Солидарность».

Восточно-германский город Лейпциг в 1953 году стал ареной мятежа против

коммунистического правления. Мятеж был подавлен силой. За сорок лет все попытки

насильственного сопротивления людей, живущих за железным занавесом, ни к чему не

приводили. Но в 1989 стали происходить молитвенные шествия со свечами. Начало этому

движению положили христиане, собиравшиеся в церкви, где в свое время служил

органистом Иоганн Себастьян Бах. Первоначально в шествиях участвовали десять тысяч

человек, затем тридцать тысяч, пятьдесят тысяч, и, наконец, — полмиллиона в Лейпциге и

миллион в Берлине. В итоге Берлинская стена, одиозный символ железного занавеса,

рассыпалась на кусочки.

Пророк Исайя сказал о грядущем Мессии, что Он «жезлом уст Своих поразит землю, и

духом уст Своих убьет нечестивого» (Ис 11:4). Казалось бы, явное противоречие. Разве уста

могут поражать? И разве дух уст (то есть дыхание) способно убить? Но эти слова

напоминают мне о жителях Восточной Европы, которые с пением гимнов шли по

вымощенным булыжником улицам, ладонями прикрывая от ветра трепещущие огоньки

свечей, — а за ними молча следили снайперы, притаившиеся на крышах домов. Я вспоминаю

о музеях в Лейпциге и Будапеште. Они созданы в зданиях тех самых спецслужб, которые

держали в тисках страха целые страны, — ныне по камерам для допросов снуют суетливые

туристы.

Я вспоминаю, как однажды морозным утром я совершал утреннюю пробежку по

московскому парку и вдруг обнаружил лежащие на земле огромные статуи Ленина, Сталина

и Маркса. Идолы, которым еще вчера поклонялись, словно богам, лежали штабелями, как

дрова в поленнице.

Умиротворяющая молитва

Может ли молитва изменить ход событий в мире? Давайте мысленно перенесемся в

Южную Африку. В начале девяностых годов прошлого века всем было ясно, что расистский

режим ЮАР близится к концу. Однако большинство обозревателей ожидали, что смена

режима будет сопровождаться массовыми репрессиями и казнями. Я знаком с

южноафриканским белым проповедником Реем Мак-Коли. У него удивительная биография и

впечатляющая внешность (в свое время он был соперником Арнольда Шварценеггера на

конкурсе «Мистер Вселенная»). В последние дни режима апартеида новые лидеры черного

большинства, Нельсон Мандела и епископ Десмонд Туту стремились сделать Рея своим

союзником — несомненно, из-за большой аудитории его еженедельных телепередач.

Однажды Мандела попросил, чтобы Рей помог ему. В небольшом городке убили сорок

пять чернокожих, и Рей вместе с епископом Туту поехали туда, чтобы утешить семьи

погибших. Спустя неделю после убийства они снова вернулись в этот город, чтобы

присутствовать на заупокойной службе на стадионе. Там собрались пятнадцать тысяч

человек, и к концу службы толпа была буквально наэлектризована гневом. Неожиданно

появились ораторы, которые стали призывать собравшихся пойти маршем на город и

отомстить. Рей заметил, что он — единственный белый среди огромной возбужденной

толпы, и немного занервничал. Епископ Туту повернулся к нему и сказал: «Рей, не волнуйся,

я успокою этих любителей помаршировать!»

Рей вспоминает: «Затем я увидел самое впечатляющее зрелище в моей жизни. Десмонд

Туту встал перед пятнадцати-тысячной толпой, сделал знак рукой, чтобы они замолчали, и

начал говорить.

— Я — ваш епископ, поставленный Богом.

— Правильно! Проповедуй нам!

— Я награжден Нобелевской премией Мира!

— Ты ее получил! Да, да! Аминь.

— И тем не менее — видите вон там полицейскую собаку? Эта собака может гулять по

пляжам Южной Африки — там, куда меня не пустят!

Толпа взорвалась. Они кричали, топали ногами, размахивали носовыми платками. Туту

продолжал нагнетать эмоции и вскоре полностью завладел вниманием аудитории. Затем

произошло нечто из ряда вон выходящее. В течение тридцати минут, не используя ничего,

кроме слов, «жезлом уст» этот выдающийся служитель Божий утихомирил толпу, «вынул

фитиль из пороховой бочки» — и закончил свою речь молитвой. Пятнадцать тысяч

демонстрантов, многие из которых жаждали крови, спокойно разошлись по домам».

Спустя несколько месяцев Туту и Мак-Коли стояли перед еще более внушительной

толпой — на сей раз в ней было сто тысяч человек. Незадолго перед тем черные африканцы

пошли маршем на один из хоумлендов (так в ЮАР называли территорию, отведенную для

проживания белых африканцев). Жестокий лидер хоумленда приказал войскам открыть

огонь по демонстрантам. Двадцать восемь человек было убито, двести ранено. Теперь у

границы хоумленда волновалось необозримое людское море. И снова Туту вместе с другими

служителями церкви прибыл, чтобы разрядить обстановку и не допустить кровопролития.

— Когда же это кончится? — спрашивал Туту у толпы.

— Наша страна готова взорваться. Мы только и делаем, что утираем людям слезы.

За спиной епископа стояла бронетехника, которая блокировала дорогу, и солдаты,

направившие оружие на толпу. Рей был опытным проповедником, но новичком в политике.

Он внезапно оказался в самом центре конфликта. На его глазах в муках рождалась новая

нация.

— Я не знал, что делать, — вспоминал Рей. — И снова епископ Туту сказал мне:

демонстрантов я успокою. А затем добавил: а ты лучше займись-ка вон теми солдатами.

Я подошел к ним. Сердце мое сжалось: это были мальчики. Стараясь не сгибаться под

тяжестью ручных пулеметов, они опирались на танки. Ребята волновались, их глаза

светились страхом — ведь перед ними стояли и скандировали сто тысяч чернокожих

демонстрантов. Я знал, что большинство белых парней — прихожане кальвинистских

церквей. Я предложил им помолиться. Они с уважением сняли фуражки и шлемы. В той

молитве я сказал все, что у меня было на сердце — я был предельно искренен. Мы,

священнослужители, пробыли там весь день, и я абсолютно уверен, что наши совместные

молитвы — с солдатами и демонстрантами — помогли предотвратить ужасное

кровопролитие.

Спустя два года, в самый канун смены власти в ЮАР, Мак-Коли побывал при дворе

короля зулусов. Нельсон Мандела был разгневан и чувствовал себя обманутым: он вел

переговоры с белым правительством и вдруг узнал, что оно, желая спровоцировать раздоры,

тайно платит воинам-зулусам, чтобы те убивали жителей негритянских городов. Король

зулусов склонялся к бойкотированию первых общенациональных всеобщих выборов, и это

подорвало бы их легитимность. Судьба нации висела на волоске, и дипломаты изо всех сил

старались, чтобы хрупкий механизм переходного периода не развалился на ходу. По всей

стране молитвенные группы молили Бога о чуде — о том, чтобы упрямые белые правители и

бывший черный террорист Мандела сумели достичь компромисса.

За двенадцать дней до выборов Мак-Коли нашел самолет и вместе с епископом Туту

прибыл ко двору короля зулусов. Священники беседовали с ним в течение шести часов. Рей

вспоминает: «Король сидел на переносном троне, покрытом шкурами леопардов. Вокруг

стояли воины с копьями. Даже теперь я не могу поверить в то, что я тогда сделал, но в ту

минуту я почувствовал сильное побуждение, исходящее, как я верю, от Духа Святого. И я