Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения и поэмы

Саянов Виссарион Михайлович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения и поэмы - Саянов Виссарион Михайлович - Страница 36

Изменить размер шрифта:

104. «Если там, где спят купавы…»

Если там, где спят купавы,

Где туманны небеса,

На серебряные травы

Ляжет медленно роса,—

Вспомню домик за рекою,

Крашен охрою забор.

Старый фельдшер с перепою

Затевает разговор.

А кругом снега большие

Верст на тысячу лежат.

Кони сумрачные, злые

Несговорчиво храпят.

Там от края и до края

Золотая тишина,

Даль холодная, глухая,

Вся луной озарена.

Перед раннею разлукой

Ты не вышла на крыльцо,

Темной судорогой-мукой

Боль свела мое лицо.

Травы утренние зябли

У покинутых застав,

Прорубали наши сабли

Конный путь на Кокчетав.

С той поры я шел походом

По дорожным колеям,

По совсем безвестным водам,

По прославленным морям.

Что же, в жизни мне случалось

Повстречать да полюбить,

Только ты одна осталась

Неизменно в сердце жить.

Где теперь ты, и доколе

От тебя мне ждать вестей,

Где же синее раздолье

Тех далеких волостей?

1934

105. «Город спит на заре… Пусть опять, как в тот год…»

Город спит на заре… Пусть опять, как в тот год,

Куст черемухи белой в снегах расцветет,

Пусть над нами не властвуют больше года,

Пусть не старимся мы никогда, никогда,

Пусть заветная песня приходит, тиха,

Сливши сердцебиенье с биеньем стиха,

Пусть по улицам стадом пройдут облака,

В семизвездном ковше пусть струится река,—

Много надобно мне небывалых примет,

Потому что тебя в этом городе нет.

1935

106. «В эту пору море злое…»

В эту пору море злое,

Косо гнутся паруса,

Рыбаков на позднем лове

Осторожны голоса.

Это море — не смеется,

Здесь от веку тишина,

Не ласкает мореходца

Эта серая волна.

Тишина. Светла у края

Проступившая заря.

Есть холодная, скупая

В ней прозрачность янтаря.

Ведь и в небе разогретом

Синь тумана холодна,—

Так твоим холодным светом

Жизнь моя озарена.

1935

107. СОСНА

Есть русский город, тихий-тихий,

С крестами рыжими церквей,

С полями ровными гречихи

Среди картофельных полей.

Березки там стучатся в окна,

Провинциала-петуха

Раздастся окрик расторопный,

И снова улица тиха.

А за мостом, по топким склонам,

Ходить вдоль берега привык

В больших очках, в плаще зеленом

Высокий сумрачный старик.

Когда весной цветет шиповник

И стонет в роще соловей,

Идет седеющий садовник

К деревьям юности своей.

Огромный лоб его нахмурен,

Уходит тень в ночную тьму,

Его зовут степной Мичурин

И ездят запросто к нему.

Как часто я к нему, бывало,

С пути-дороги заезжал.

Шлагбаум дедовский сначала

Издалека уже кивал.

А палисадники, крылечки,

Витиеватые мостки,

Скамейки низкие у речки

Протягиваются, легки.

И вечером, за самоваром,

Наш задушевный разговор

О всем пережитом и старом,

Но не забытом до сих пор…

«Тебя я не неволю тоже, —

По-своему придется жить,

Но дерево за жизнь ты должен

Одно хотя бы посадить».

Он говорил, слегка нахмурясь…

………………………………

Растет ли ныне за стеной

В конце бегущих в степи улиц

Сосна, посаженная мной?

Иль, может, время миновало,

Дорогу вьюга замела

И ту сосну, гремя, сломала,

По снегу ветки разнесла?

1935, 1939

108. ЮНОСТЬ КИРОВА

В деревянном Уржуме — холодный рассвет, снегопад.

И быть может, теперь русый мальчик с такой же улыбкой,

Что была у него, чуть прищурясь, глядит на закат,

Повторяя всё то, что о нем в деревнях говорят,

И грустит на заре, догорающей, северной, зыбкой.

Сколько в нашей стране затерялось таких городов…

Полосатые крыши во мхах, в белых шапках наносного снега,

На рассвете гремят стоголосые трубы ветров,

И я вновь узнаю в синеве отпылавших снегов

Этот облик живой в светлый день молодого разбега.

Стало душно ему в запустении улиц кривых,

На Уржумке-реке говорили о Томске и Вятке,

И желтели овсы на широких полях яровых,

Смолокуры ходили в туманных долинах лесных

И учили подростков веселой кустарной повадке.

И настала пора, дни скитаний его по земле

От приволжских равнин до сибирского края лесного.

Уходили дороги, и таяли скаты во мгле,

Стыли старые башни в высоком казанском кремле,

В типографских шрифтах оживало знакомое слово.

Снова юность его в мглистом зареве белых ночей

Нам приходит на память, и сердце светлеет с годами.

Ведь в огромных цехах, в синеве бесконечных полей,

И на горной тропе, и в раздольях любимых морей,

И в просторах степных — всюду песня о Кирове с нами.

1935