Чужое сердце (Шарада) (др. перевод) - Браун Сандра - Страница 38

– Только будь осмотрительна, – произнес Дин строгим тоном врача. – Я рад, что со здоровьем у тебя все в порядке. Но если вдруг заметишь хотя бы малейшие признаки отторжения тканей, немедленно сообщи мне. Слышишь, немедленно.

– Обещаю.

– Я знаю, тебя раздражает, когда я начинаю тебя поучать, но кто-то ведь должен взять на себя эту неблагодарную роль – напоминать тебе, что ты не такая, как все. Ты перенесла пересадку сердца.

– Неправда, я такая, как все. Не надо меня от всего ограждать.

Дин не желал слышать ее возражения.

– Ты слишком много работаешь.

– Я люблю работать. Я с головой ушла в проект «Дети Кэт».

– Так вот почему ты такая дерганая?

Кэт подумала, а не показать ли Дину загадочные газетные вырезки и конверты, в которых те были присланы. Было бы интересно услышать его мнение. С другой стороны, зная Дина, она не сомневалась, что он бы заставил ее обратиться в полицию. Но поступить так – значит признать их важность. Она же по-прежнему пыталась убедить себя, что эти туманные угрозы ничего не значат.

– Наверно. Сегодняшняя вечеринка была для меня скорее работой, чем развлечением. Я должна была убедить массу людей, а это утомляет. Да и вообще в любой момент на мне висит масса дел, – честно призналась она. – Я люблю свою работу и детей, но сама программа порой доставляет мне головную боль. Частично из-за технических накладок, частично из-за бюрократических препон. От всех этих бумажек порой можно с ума сойти. К концу дня я ощущаю себя этаким одноруким жонглером с десятью шарами в воздухе.

– Тогда не проще ли бросить это дело?

Кэт улыбнулась и покачала головой:

– Несмотря на трудности, мне это нравится. Передача того стоит. Ты только представь: мы находим ребенку родителей, которые радикальным образом изменят его жизнь, превращают былой кошмар в мечту. Нет, Дин. Это дело я не брошу.

– Хорошо. Допустим, с работой у тебя все прекрасно, – он пристально посмотрел ей в глаза. – Может, все дело в Пирсе?

– Ты опять за свое.

– Что у тебя с ним?

Ответить на этот вопрос честно она не могла. Правда была такова, что ее отношения с Алексом достигли той точки, когда ей хотелось, чтобы они перешли на новый уровень.

– С ним интересно, он умен, – сказала она. – Красноречив, но, как ни странно, при этом не слишком общителен. Сложная натура. Чем ближе мы друг другу, тем хуже я его знаю. Он для меня что-то вроде загадки.

– Кэт, – простонал Дин. – Послушай себя. Перед тобой смазливый краснобай-мачо, и он для тебя что-то вроде загадки. Неужели ты сама не видишь?

– Он самонадеянный наглец, перед которым не устоит никакая женщина, – негромко сказала Кэт. Она уже не раз задумывалась об этом.

– Если ты сама это признаешь, то зачем ты так поступаешь? – спросил Дин и недоверчиво покачал головой. – Что ты в нем нашла? Он же головорез. Это видно с первого взгляда. Ты заметила шрам у него над бровью? Одному богу известно…

– Это его ударил бутылкой один хулиган…

– А так ты, значит, заметила, – произнес Дин и словно гранатами забросал ее новыми вопросами. – А другие шрамы у него есть? Ты их видела все? Ты спала с ним?

– Это не твое дело!

– Значит, спала.

– Это значит, независимо от того, спала я с ним или нет, что тебя это не касается. Я больше не обязана отчитываться перед тобой, с кем я встречаюсь, по делам или по другой причине. – Кэт решила пощадить его эго и потому сочла нужным добавить примирительным тоном: – Дин, пойми, я не хочу ссор.

– Отлично тебя понимаю. Тебе кажется, будто тебе не хватает страсти, которой, по твоим словам, недоставало нашим с тобой отношениям. Тебе нужен крутой мачо в джинсах в обтяжку, при одном взгляде на которого у тебя делаются ватными колени.

– Представь себе, – ответила она с вызовом в голосе. – Гардероб можно и сменить, но про колени ты верно подметил.

– Боже мой, Кэт… это так по-детски.

– Знаю, в твоих глазах я наивная дурочка-идеалистка.

– Что ж, ты права, – признался он. – Я прагматик. Я не верю ни в какие идеалы. Жизнь – это череда реальностей, как правило, малоприятных.

– Кому это лучше знать, как не мне, Дин, – напомнила она ему. – Именно поэтому мне и нужно нечто особенное, ни на что не похожее. Это самые важные отношения в моей жизни. На второй сорт я никогда не соглашусь. Дружба, чувство локтя – все это хорошо, но если я влюблюсь, то влюблюсь без памяти. Я хочу романтики, хочу красивой любви…

– И ты думаешь, что этот твой Алекс тебе ее даст?

– Пока рано говорить об этом. К тому же речь не о нем.

– Ага, так я тебе и поверил. Не будь меня сейчас здесь, представляю, какая между вами была бы жаркая любовь.

Кэт несколько мгновений молчала, В конце концов, поняв, что он ждет от нее ответ, сказала:

– Не знаю. Честное слово, не знаю, – сказала она и, вспомнив прощальный поцелуй Алекса, добавила еле слышно: – Наверно.

Дин сорвал со спинки стула пиджак.

– Может, тебе стоит позвонить ему, чтобы он вернулся?

– Немедленно прекрати, Дин, – сказала она, протягивая к нему руки. Он тем временем шагнул к двери. – Только не уходи от меня сердитым. Не наказывай меня за то, что я не безумно в тебя влюблена. Ты по-прежнему мой лучший друг. Ты мне нужен, как никто другой. Я не хочу, чтобы что-то мешало нашей дружбе. Дин!

Он даже не замедлил шага и вышел вон, не придержав двери. Та со стуком захлопнулась за ним. В следующий миг его взятая напрокат машина на всей скорости отъехала от ее дома.

Глава 24

Джордж Мерфи буквально кипел от злости, шагая по колдобинам разбитого в хлам тротуара к своему ветхому жилищу. Просевшие доски крыльца жалобно скрипнули под его весом, едва он поставил на них ногу. Краска на парадной двери, когда-то ярко-синяя, выцвела и облупилась. Стоило ему распахнуть дверь, как пронзительно скрипнули петли.

В гостиной стоял затхлый дух прогорклого масла и марихуаны. Пнув ногой тряпочного зайца, Мерфи споткнулся о детский грузовик и смачно выругался. После чего, подражая Уорду Кливеру, пропел: «Дорогая, я пришел домой!»

Она появилась из единственной спальни с опухшим от сна лицом. Хотя за окном был день-деньской, на ней по-прежнему была ночная рубашка. Она языком облизала сухие, запекшиеся губы.

– Что ты здесь делаешь?

– Что я здесь делаю? Конечно, живу! А ты как думала?

Она сцепила руки на животе.

– И когда тебя выпустили?

– Пару часов назад. У них не нашлось улик, и меня отпустили на все четыре стороны.

Дело не стоило выеденного яйца. Два копа, которым он не понравился, явно задались целью его припугнуть, попытались впарить ему обвинение в хранении марихуаны. Подумаешь! Одна беда – просиживать штаны в тюряжке было не с руки. Ведь ему жуть как хотелось выпить пивка и потрахаться.

Мерфи с прищуром посмотрел на нее. С чего это она сегодня какая-то нервная?

– Что это с тобой? – потребовал он ответа. – Или ты не рада, что я вернулся?

В его глазах промелькнуло подозрение. Он в упор посмотрел на нее, затем на дверь в спальню.

– Сукин сын! Если там будет мужик, я тебя убью.

– Нет там никакого…

Грубо оттолкнув ее в сторону, он шагнул в душную спальню. На кровати между грязных простыней спал ребенок. Мальчишка. Лежал на боку, подтянув колени к груди, и сосал большой палец.

Мерфи остолбенел, ощутив себя идиотом. Черт, теперь она знает, что он ревнует. Чтобы как-то себя оправдать, он на всякий случай заглянул в туалет. Разумеется, там было пусто. Выйдя из туалета, он указал на спящего мальчонку.

– Его вернули?

Женщина кивнула.

– Сегодня утром. Я проплакала две ночи. Не могла работать. Только и делала, что думала о нем. Знал бы ты, как я обрадовалась, когда снова его увидела. Думала, на этот раз его забрали насовсем. – Было видно, что она вот-вот расплачется.

– Социальный работник сказала, что если будут новые неприятности, его заберут насовсем. Это наш последний шанс. – Глазами, полными слез, она посмотрела на Мерфи. – Прошу тебя, только не делай ничего такого…