Ищущий битву - Свержин Владимир Игоревич - Страница 15

«Какой несносный характер, – подумал я. – Какой невоспитанный человечище! Наверное, у него было тяжелое детство».

– Чугунные игрушки, горшок без дна, вырванные годы… – прозвучал у меня в мозгу голос Лиса.

– Пиши, стервец! «Сейчас нами приняты все меры для ее задержания».

«Вследствие чего мы ожидаем дальнейших Ваших распоряжений по поводу места, куда она должна нами быть доставлена…» – я старательно выводил на пергаменте необходимый мне текст.

– Капитан, я чего-то не понимаю. Ты опять ввязываешься в какую-то игру? – встревожился Лис. – Сегодня же вечером мы вытаскиваем Ричарда из зиндана[13] и прощаемся с нашими гостеприимными хозяевами. Ну их всех на фиг, пора домой, кофе стынет!

– Лис, меня терзает смутное сомнение.

– Вот не люблю я, когда ты так говоришь… Что ты там еще удумал?

– Мне почему-то кажется, что эта мышеловка рассчитана только на одну мышь.

– То есть? Что ты имеешь в виду?

– А то, что сыр здесь из крашеного картона.

– Не понял?!

– Ладно, потом объясню. Мне работать надо.

«А в случае же, если небо не будет к нам благосклонным, я имею смелость начать действовать сообразно второму Вами предписанному плану. За сим остаюсь вашего высочества преданный слуга Фридрих фон Норгаузен. Писано в канун Михайлова дня сего года, в замке Ройхенбах».

Норгаузен внимательно досмотрел, как я выписываю: «Посему прошу назначить пенсион матери латника, помянутого выше, геройски погибшего при исполнении Вашего приказа». Куртуазную концовку менять я не стал. Подождав, пока просохнут чернила, комендант еще раз скрупулезно оценил творение моих рук:

– Да, хорошо написано.

Он свернул пергамент и, капнув на свиток воском, оттиснул печать с орлиной головой и тремя гонтами.

– На вот. – Он протянул мне динарий. – Позолотите у себя в Ройхенбахе шпоры святому Георгию.

«В Ройхенбахе, говоришь? – подумал я. – Ну-ну».

До назначенного мною времени оставалось еще полдня. Как я и предполагал, в ройхенбахском гарнизоне, как и в любом подобном подразделении, нашлось немало работы для всепобеждающего слова пастыря Божия. К вечеру я уже спокойно мог писать путеводитель по замку и, уж во всяком случае, провести по нему одну-единственную экскурсию.

Когда начало смеркаться, я покинул гостеприимный кров Ройхенбахской цитадели и, меланхолично перебирая четки, засеменил в сторону поселка. Дождавшись, когда замок скроется из виду, я быстро огляделся вокруг и, подобрав полы сутаны, резво сиганул в придорожные кусты. В лесу было уже совсем темно. Спотыкаясь о невидимые корни и цепляясь своим нелепым одеянием за все окрестные кусты, я направился к условленному месту, где была сосредоточена группа захвата.

– Капитан вызывает Лиса!.. Твою же мать!.. – выругался я, натыкаясь лицом на какую-то ветку.

– Ну?.. – как-то недружелюбно отозвался мой напарник.

– Прости, Сережа, это я не тебе. Вы там где?

– Мы тут здесь. А что?

– Ничего. Я к вам иду.

– Хорошо, я предупрежу местных комаров, что десерт уже на подходе.

– Рейнар, я вижу, у тебя хорошее настроение.

– Еще бы. Мы тебя ждем здесь уже около часа. Если бы ты еще полчаса поиграл в военного капеллана, то обнаружил бы здесь пару сотен этих убитых гестаповцев и наши обглоданные в неравном бою скелеты. Кстати, о скелетах. У тебя там волки воют?

Я прислушался. Действительно, где-то вдалеке раздавался голодный волчий вой.

– Воют.

– То-то же. И у нас воют. Я это к тому, что пора бы начинать.

– Ладно, включи маяк, чтобы я тут не блуждал в потемках.

– Нет проблем.

У меня в мозгу забибикал характерный сигнал маяка. В течение следующих двадцати минут я занимался классической «охотой на Лиса». Наконец сигнал стал совсем близким, я остановился и прислушался. Лес молчал. Лис тоже.

– Рейнар, если ты думаешь, что твоя фамилия Мак-Лауд, то ты глубоко не прав. Вылезай! Эффектное появление оставь для другого случая.

Сбоку послышалось обиженное сопение:

– Ну вот, уже и поиграться нельзя!

До старицы добрались быстро. На ее берегу был наспех сооружен шалаш, рядом с которым горел партизанский костер. Над шалашом клубилось серое облако изрядных размеров.

– У-у, лютваффе!

– По-моему, это слово звучит как-то по-другому.

– Не пори чушь! Лютваффе – от слова «лютый».

Из шалаша появилось нечто, способное при плохом освещении запросто сойти за привидение. Приглядевшись, я с удивлением распознал в этом создании маркизу, с головы до пят закутанную в парусину. Роба, снятая, по-видимому, с самого щуплого матроса «Святого Николая», была настолько велика нашей прелестной спутнице, что ее парусность достигала критической величины. Порывами ветра леди Джейн то и дело кренило набок.

– Сударыня, рад вас видеть, – галантно произнес я, делая энергичные движения руками, которые досужий зритель принял бы за отражение комариной атаки. Что и говорить, для этого самого зрителя мы представляли собой преуморительнейшее зрелище. Ну да, она в этом своем парусном одеянии и я – в короткой рясе на босу ногу.

– Ну что, переодевайся! – со скрытым злорадством произнес Лис.

Я метнул в его сторону недобрый взгляд. Среди рыцарских подвигов, запланированных мной на этот день, данный был как-то упущен.

– Ладно, в поход. Труба зовет, – произнес я, заканчивая подготовку к очередному маскараду.

– Не верю! – Лис обошел вокруг меня, критически осматривая мой костюм. – Вот эту туничку мы порвем… Плащик? А плащик мы потопчем… Тебе б еще синяков наставить для убедительности, – мечтательно произнес он. – Ну да ладно, авось в темноте не рассмотрят. Главное, чтобы кольчугу не успели разглядеть.

Терпеливо снеся все измывательства, я протянул Лису руки:

– Вяжи, полицейская морда.

– Слышишь, ты, расстрига, ты у меня не зарывайся!

Маркиза со сдержанным удивлением наблюдала за нашими действиями и терпеливо вслушивалась в бурный поток нашего острословия.

– Маркиза, назначаю вас помощником шерифа! – не на шутку разошелся Лис. – Ведите коней, я отвезу этого грязного койота в участок! Будет знать, как грабить наши…

– Джентльмены, я с нетерпением буду ждать вашего возвращения, – прервала шквал Лисовых словоизвержений леди Джейн.

Спустя несколько минут кони вынесли нас на дорогу, ведущую к замку. Как я и предполагал, ворота Ройхенбаха были заперты. Лис спрыгнул с коня и забарабанил по ним что есть мочи.

– Просыпайтесь, негодяи! Просыпайтесь, свинячьи рыла, – или я разнесу эти ворота к дьяволу!

– Кого там принесла нелегкая? – послышался недовольный голос заспанного стражника.

– Я Рихард Зорге! – повторил свою шутку на бис мой напарник. – Профос из Лютца. Открывай быстрее, я привез коменданту одного из вчерашних разбойников!

За воротами засуетились. Послышался грохот поднимаемого засова, и одна из створок отползла в сторону.

– Входи, дружище, входи. – В голосе стражника слышалось нескрываемое злорадство. – Попался, ублюдок! – Стражник ткнул меня под ребра тупым концом копья.

– Но-но!.. – озаботился Лис. – Приказано доставить целым и невредимым. Помоги лучше развязать ему ноги.

Стражник придвинулся к стремени, распутывая узлы. Когда последний узел был развязан, я с наслаждением перекинул ногу через седло и оказался у него на плечах. Схватившись при этом за край каски, я резко сорвал ее и, перевернув, с размаху опустил на голову. Не ожидавший подобного подвоха стражник беззвучно рухнул на землю. Я ушел перекатом через спину и вскочил на ноги.

– Минус один, – тихо произнес Лис, подхватив стражника под мышки и затаскивая его в караулку. – Спи спокойно, дорогой товарищ.

Рейнар вновь приладил подобие узла на моих запястьях.

– Теперь куда?

– В центральную башню.