Игрушки дома Баллантайн - Семироль Анна - Страница 45

Она укладывается, поднимает рубашку. Доктор вытаскивает из чемоданчика мерную ленту и трубочку с воронкообразным расширением с обеих сторон. Садится на край кровати, приставляет трубку к животу и долго внимательно слушает. Потом вздыхает, обмеряет лентой талию Элизабет. Бережно трогает живот.

— Что там? — волнуется Элизабет.

— Шесть с половиной месяцев нормально протекающей беременности, мисс.

«А сердце слышно?» — спрашивает Брендон.

— Глухо, но слышно.

«Можно мне?..»

— Да, конечно.

Брендон меняется с доктором местами, врач показывает ему, где лучше поставить стетоскоп. Он слушает, и уходит из глаз тревога. Возвращая трубку доктору, Брендон с трудом сдерживает радость. Уголки губ сами ползут вверх.

— Ну что вам сказать… Мисс нужно тепло, хорошее питание, свежий воздух и уход, — подводит итог эскулап.

«Спасибо вам, сэр, — благодарит Брендон. — И еще раз прошу простить мою супругу за недоброжелательность».

За доктором закрывается тяжелая дверь, Брендон обнимает девушку и замирает.

— Я так боялась, что с ней что-нибудь не так… — севшим голосом говорит Элизабет. — Что врач послушает, и скажет, что наша девочка… что… Ф-фух… Отпусти. Мне надо успокоиться.

Брендон отпускает ее, наблюдает, как она одевается, и говорит, не сводя с Элизабет сияющих глаз:

«Я слышал, как бьется ее сердце. Элси, у меня не хватает слов, чтобы выразить, как я счастлив!»

Девушка невесело усмехается, поправляя пояс платья.

— Прости, милый, я сейчас не способна думать о счастье.

Несколько часов спустя скрипит в замке ключ, в комнате объявляется полковник Стивенс в парадном мундире.

— Надеюсь, вы оба отдохнули и готовы ехать?

— Куда?

— В ресторан, дорогуша. Знаете такое слово?

Элизабет бросает на него злой взгляд.

— У вас побрякушки с ливреи от высокомерия не осыплются, не?

Брендон отворачивается, пряча смешок, помогает девушке надеть шубку. Стивенс возмущенно сопит, придумывая ответ.

— Да, наручники на нас снова наденут? — не унимается Элизабет. — Вы боитесь, что вас разорвет пополам, пока будете выбирать, за кем из нас бежать, случись что?

— Вот дрянь! — взрывается Стивенс. — А ну, на выход!

В грязных коридорах дешевой гостиницы мячиком скачет эхо задорного хохота Элизабет Баллантайн. Сопровождающие маленькую процессию солдаты переглядываются, неодобрительно хмурятся. В войсках хорошо известно: полковник Стивенс не прощает наглецов.

В роскошном ресторане в центре Нью-Кройдона непривычно пусто. На окнах опущены тяжелые шторы, тихо наигрывает легкую мелодию скрипач. У входа и в фойе стоят вооруженные имперские гвардейцы.

— Вы так нас боитесь, что согнали сюда целую роту? — язвительно спрашивает Элизабет полковника Стивенса.

Стивенс щелкает крышкой часов, убирает их в карман, поворачивается к девушке.

— Если ты, дрянь мелкая, еще раз откроешь свой хорошенький ротик…

Брендон делает шаг и встает между полковником и Элизабет. Звенит тонкая цепь, опоясывающая перерожденного и не дающая ему поднять руки выше груди. Тут же кто-то из солдат тянется к оружию, но Стивенс отмахивается: все в порядке, разберусь.

— Либо ты уймешь свою девку сам, либо гостиница с клопами и сырым бельем покажется вам раем, — вполголоса обращается полковник к Брендону.

«Не угрожайте несовершеннолетней, полковник, — плавно жестикулирует перерожденный. — Это не делает вам чести».

— Смир-р-рно! — раскатисто доносится от входа.

Гвардейцы тут же застывают, как игрушечные солдатики. Открываются двери, и в ресторан входит богато одетый худощавый мужчина лет сорока в сопровождении охраны и нескольких с виду очень важных персон. В одном из сопровождающих Брендон узнает верховного главнокомандующего Уильяма Раттлера.

— На колени перед императором, — шепчет Стивенс и резко дергает Элизабет за руку.

Девушка спотыкается, и Брендон едва успевает подхватить ее. Испуганный женский возглас привлекает внимание высокого гостя.

— А, полковник Стивенс с подопечными! — восклицает он и протягивает ладонь для рукопожатия.

— Доброго вечера, Ваше Императорское Величество!

Стивенс сама любезность, сияет и улыбается. Элизабет жмется к Брендону и украдкой рассматривает императора. Аккуратно подстриженные темные волосы, резко очерченный рот, широкие скулы. Прямой взгляд льдисто-голубых глаз выдает человека, не знающего слова «компромисс». Девушка давит вздох, тихонько сжимает руку Брендона. «Люблю», — шепчет он ей одними губами.

— Давайте уже сядем ужинать. Я голоден, как медведь. И обойдемся без официоза. Длинные речи отвлекают от еды, — говорит император без улыбки и проходит к накрытому столу.

Главнокомандующий Раттлер садится по правую руку от Его Императорского Величества, Стивенс — по левую. Элизабет и Брендона полковник сажает рядом с собой, наклоняется к уху девушки и шипит:

— Что бы ни спросил император — у вас все хорошо, вы всем довольны, сотрудничать готовы. Ясно?

Элизабет не удостаивает его ответом. Она напряженно наблюдает, как с Брендона снимают цепь, пропускают под сиденьем стула и снова замыкают браслеты на запястьях перерожденного. Брендон рассматривает присутствующих, стараясь держаться спокойно. Его взгляд задерживается на верховном главнокомандующем. Раттлер слегка кивает ему в знак приветствия.

— Полковник Стивенс, а что вы не ухаживаете за дамой? — мягким баритоном спрашивает император. — И почему бы вам не представить очаровательную мисс присутствующим?

Стивенс натянуто улыбается, встает.

— Господа, — обращается он к собравшимся. — С позволения Его Императорского Величества представляю вам мисс Элизабет Баллантайн. Дочь сенатора Байрона Баллантайна.

С десяток заинтересованных взглядов обращаются в сторону Элизабет. Девушка бледнеет, нервно теребит вышитую салфетку на коленях. Император смеется, заметив ее растерянность.

— Как вас встретили, мисс Баллантайн? Хорошо ли прошло путешествие?

Элизабет смотрит сперва на Брендона, потом на Стивенса и еле слышно отвечает:

— Я приехала сюда вместе с Брендоном. Как могут чувствовать себя те, кого заставили вернуться, прибегнув к шантажу и угрозам?

Стивенс фыркает, бросает на девушку насмешливый взгляд.

— Мой император, дорога была тяжелой, наша маленькая мисс немного утомлена и несет чушь. И норов унаследовала не иначе как от отца.

Император улыбается, кто-то из присутствующих смеется и отпускает реплику насчет дурной крови и соответствующего воспитания. Элизабет убирает с колен салфетку, оглядывается на Брендона. Тот хмуро качает головой: не надо.

«Я должна», — отвечает она на амслене и встает.

— Сир. Брендон добровольно согласился сотрудничать с вами. Но почему с нами обошлись как с каторжанами, когда мы приехали сюда? Почему нас перевозят в наручниках, запирают в четырех стенах, угрожают?

— А ну сядь, — цедит Стивенс так тихо, что слышит только девушка.

— Ваше Императорское Величество, — звонким от слез голосом чеканит Элизабет. — Нам не предъявили никаких обвинений, но по…

Удар по губам отбрасывает девушку на место. Брендон рвется к ней, звенят натянутые цепи.

— Покорнейше прошу простить меня, мой император. Но я все же скажу, — мрачно произносит Уильям Раттлер, ворочая слова, будто каменные глыбы. — Достойный офицера поступок — бить в лицо ребенка. Вы предусмотрительно обезопасили себя от ее спутника, Стивенс. Браво.

Генерал тяжело поднимается, подходит к Элизабет и промокает ее разбитую губу платком. Почувствовав в подтянутом пожилом мужчине поддержку, Элизабет смотрит на Раттлера полными слез глазами. Брендон, стиснув зубы, раз за разом дергает цепи.

Император театрально приподнимает брови и обращается к присутствующим:

— При всей жесткости методов надо отдать должное полковнику Стивенсу, господа. Его план сработал. Благодарю, полковник.