Флотская богиня - Сушинский Богдан Иванович - Страница 20

– И такие потери вы умудрились понести, даже не вступая в бой? – поползли вверх брови Штубера.

– Ничего не поделаешь, господин оберштурмфюрер: возвращение на базу неожиданно превратилось для отряда в боевую операцию по прочесыванию прилегающих территорий…

– Почему «превратилось» и почему «неожиданно»? – доверительно как-то улыбнулся Штубер, покачиваясь на носках сапог, надраенных до блеска. – Как боевая операция, этот десант и был задуман с самого начала.

– Но нас не предупредили, что деревня, возле которой мы высаживались, и лес на пути к базе оказались наводнены окруженцами, дезертирами и просто беженцами.

– А кто и о чем станет предупреждать ваших солдат завтра, когда нам придется действовать в тылу врага, и не против беженцев и трусливых дезертиров, а против кадровых частей русских? – ожесточился Штубер.

– Но все же речь идет о первой серьезной тренировке…

– А вы обратили внимание, что среди моих «фридентальских коршунов» потерь нет?

– Они более подготовлены к подобным операциям, – развел руками обер-лейтенант. – Уверен, что после второго учебного десантирования мои бойцы тоже станут вести себя намного осторожнее.

– Второго учебного, Вильке, уже не будет.

– Позвольте, мы рассчитывали, что…

– Мы тоже рассчитывали. Однако на рассвете отряд десантируется в Степногорск. Уже есть приказ.

– В таком случае наши потери окажутся значительными.

– Было бы странно, если бы они оказались такими же, как на нынешних учениях. Единственное, чем я могу помочь, так это выделить инструкторскую группу во главе с фельдфебелем, – кивнул он в сторону ветерана своего отряда, стоявшего в двух шагах от них. – Что скажете на это, Зебольд?

– Через пять минут группа из шести диверсантов, имеющих инструкторские навыки, будет сформирована, – без какой-либо заминки заверил тот.

Штубер знал, кого подберет Зебольд, – уже сейчас мог бы назвать их поименно. Барон помнил, как эти диверсанты, входившие в состав полка «Бранденбург», действовали во время захвата моста через Днестр и уличных схваток в Подольске.

– Недалеко, в перелеске, где находится охотничий домик, – объяснил Зебольд смысл деятельности своей инструкторской группы, – мои коммандос, господин обер-лейтенант, продемонстрируют вашим солдатам способы передвижения под огнем противника и приемы рукопашного боя, с использованием любых подручных средств – саперных лопаток, ножей, топоров, и даже обычных палок.

– «Коммандос»! Именно так впредь мы и будем называть наших диверсантов, – подхватил это некстати подзабытое наименование Штубер. Вспомнил, что именно так предпочитал называть выпускников Фридентальской разведывательно-диверсионной школы ее куратор – начальник Главного управления имперской безопасности Гейдрих.

– Кроме того, наши инструкторы, – продолжил фельдфебель, – ознакомят со способами снятия часовых и проникновения в здание, занятое противником.

– Все остальное будете постигать уже в ходе операции «Выжженная степь», – добавил барон. – Она началась, наша авиация сейчас ведет зачистку плацдарма.

Как только коммандос принялись за тренировки, фон Штубер отправился в штаб 17-й армии, чтобы еще раз встретиться с генералом Швебсом. Визит этот оказался очень своевременным, поскольку за несколько минут до появления барона генерал приказал адъютанту для особых поручений Хунке позаботиться о прибытии всех тех офицеров, которые будут связаны с десантом в район Степногорска.

Выяснив, что барон прибыл в штаб по собственной инициативе, адъютант, дежуривший на штабном пункте связи, находившемся здесь же, в подвале здания, приятно удивился:

– Я как раз намеревался дозвониться до вашей базы, – поделился удачей этот совсем юный на вид капитан, эдакий фронтовой херувимчик, встретившись с оберштурмфюрером в приемной командующего. – Хотя сомневаюсь, налажена ли какая-либо связь с «Бугом-12».

– Связист докладывал мне, что налажена. Впрочем, я решил, что согласовывать по телефону детали столь секретной операции не стоит.

– Наши армейские связисты творят чудеса: удалось подсоединиться к местной ими восстановленной телефонной связи.

– Это не такая уж диковина, господин капитан. Отступая, противник уничтожает местную связь далеко не всегда и не везде. Русские все еще не осознают масштабы своего поражения. Они убеждены, что это всего лишь временное военное недоразумение и что скоро им удастся вернуть утраченные территории.

– Общая тенденция мне понятна, – слегка подрумянились щеки херувима. – Но появилась пикантная подробность. Зная о подготовке к операции «Выжженная степь» в районе Степногорска, помощник начальника связи армии поинтересовался, не желаю ли я пообщаться с бургомистром этого города.

– С кем пообщаться? С бургомистром Степногорска?! Вы шутите, Хунке?

– Никак нет. Я не склонен к шуткам. Обер-лейтенант Пайтер действительно убеждал меня, что его связисты установили связь с приемной этого бургомистра.

– Хотите сказать, что после обмена любезностями мэр городка пригласил вас на фуршет по поводу сдачи города? – осклабился диверсант. – Неплохо устроились, господа штабисты!

– К сожалению, ни я, ни сам обер-лейтенант русским не владеем, а то в самом деле попытали бы счастья. Однако я тут же вспомнил о вас, оберштурмфюрер, командире отряда, готовящемся к «Выжженной степи», да к тому же прекрасно, как информировали нашего командарма, владеющем языком этих азиатов.

– Признаю: выпал мне такой крест.

– Так вот я и подумал: «Вот кто с удовольствием поболтал бы с этим бургомистром о текущем положении дел на фронтах!»

На несколько мгновений Штубер пребывал в некоем интеллектуальном ступоре, ожидая услышать от Хунке какое угодно предложение, только не это.

– Во сколько совещание у командующего? – наконец пришел он в себя.

– В вашем распоряжении, – взглянул на часы адъютант, – остается как минимум двадцать минут. Вполне достаточно для великосветской беседы с бургомистром городка, которому в скором времени суждено стать «Меккой диверсантов».

– А вы, Хунке, авантюрист! – излучил приятное удивление обер-диверсант. – Поначалу я вас недооценил. Придется переманить вас у командующего, такие люди не должны прозябать в штабных «предбанниках».

Капитан сдержанно, со снисходительностью, надлежащей адъютанту командующего, ухмыльнулся:

– Так что? Приказать соединить вас с приемной бургомистра?

– Приказывайте, – решился Штубер на этот шаг, словно на опасный блеф.

– Спускайтесь в подвал, на пункт связи. Попрошу, чтобы вас встретили.

23

У штаба полка – с выбитыми окнами и развороченной крышей – девушка оказалась как раз в тот момент, когда несколько командиров и бойцов охраны выходили из убежища, устроенного в подвале под зданием. Через миниатюрный скверик напротив стояла разбитая санитарная кибитка, рядом с ней лежало несколько тел. Одно из них явно принадлежало санитарке или медсестре.

– Я прошла медицинскую подготовку и готова служить в вашем полку, санитаркой, – воспользовалась Евдокимка тем, что сразу три командира тоже задержали свои взгляды на кибитке.

Один из них, приземистый, кривоногий усач-кавалерист, от которого на версту несло табаком и конским потом, тут же метнулся к кибитке. Через какое-то время он известил, что все погибли и что он пришлет сюда похоронную команду.

Выслушав его с каким-то странным, деловым спокойствием, офицеры снова внимательно прошлись взглядами по видной фигуре Евдокимки, а затем утомленно и невыразительно, как люди, страдающие от длительной бессонницы, переглянулись.

– Меня зовут Евдокией, – заторопилась курсистка, понимая, что у нее есть всего несколько секунд для того, чтобы представиться этим грозным дяденькам и убедить их, что лучшей санитарки в этом городе им не найти. – Евдокия Гайдук.

– И что из этого следует, юная леди? – с усталым безразличием поинтересовался моложавый подполковник.

С той поры, когда прифронтовой городок заполонили тыловые части, девушка стала старательно запоминать воинские знаки различия, особенно старших офицеров. Но это странное обращение – «юная леди» и необычная выправка, так не похожая на выправку десятков других командиров, сновавших в эти дни по улицам Степногорска…