Третий курс - Кащеев Денис - Страница 17

– Товарищ полковник! – с вызовом заявил он. – Если уж на то пошло, я в командиры подразделения не напрашивался. Равно как и в капитаны команды, кстати. Считаете, что не справился – вам виднее. Как-нибудь проживу и без офицерского доппайка!

– Если вас интересует мое мнение, курсант, – в тон ему ответил Боголюбов, – да, не справились. Пока не справились. Но справиться можете. Обязаны. Поэтому есть и второй вариант: на удовлетворение рапорта накладывается мораторий. Если через десять дней курсант Андерсон его отзывает – значит, все в порядке. Если нет – рапорт автоматически удовлетворяется – со всеми описанными мной последствиями. Очевидно, у нарда Орна сходное с моим видение ситуации, потому что он остановился именно на втором варианте. Администрация Школы дает вам еще один шанс, Голицын! Не упустите его!

– Прошу прощения, товарищ полковник…

– Од-сун!

– Прошу прощения, од-сун, но бегать за Андерсон, утирать ей сопли, падать на колени и умолять отозвать рапорт я не собираюсь! Лучше уж сразу в рядовые…

– Не лучше! – рявкнул Боголюбов так, что Иван невольно втянул голову в плечи. – Было бы лучше – так бы и сделали! И не надо никого умолять: так болезнь не вылечишь, а только загонишь внутрь, и рано или поздно нарыв все равно прорвется. А наладить с подчиненным пусть не дружеские, но нормальные, рабочие отношения – необходимо. А не сумеете – грош вам цена как будущему офицеру! Ясно, курсант?

– Так точно, од-сун!

– Ну а если ясно – марш на «Альфу»! И чтоб через неделю этого мусора, – куратор хлестнул ладонью по экрану так, что тот откинулся, стукнув пластиковым краем по столешнице, – у меня на компьютере не было!

– Легко сказать… – пробормотал Иван. Впрочем, ему хватило ума дождаться, пока дверь в кабинет полковника захлопнется за его спиной.

11

– Ну, и что думаешь делать? – обеспокоенно поинтересовался у Ивана Глеб.

– Что делать, что делать… Поесть по-человечески, вот что делать, – проворчал Голицын, демонстративно пододвигая к себе контейнер с ароматными кусочками дичи, стопкой тонких постных блинчиков и мелко нарезанной зеленью. – М-м-м-м… Обожаю утку по-пекински! В матросах такая когда еще выпадет!

– Не кривляйся! – поморщился Соколов. – Ты прекрасно меня понял: я по поводу Рут Андерсон и этого ее злосчастного рапорта.

– Ах, по поводу рапорта!.. – хлопнул себя ладонью по лбу Иван. – Как же это я сразу не догадался?!

– Говорю же: не кривляйся!

– Да тут уже кривляйся не кривляйся… – резко посерьезнел Голицын. – Куда ни кинь – всюду клин… Честно говоря, понятия не имею, что тут можно сделать! – признался он.

– Должен быть какой-то выход… – покачал головой Глеб. – Может, попробуешь переговорить с ней по душам? Вызови ее, а еще лучше – сам подойди. Объясни, что ничего личного против нее у тебя нет. Спроси, чем конкретно она недовольна, заставь выговориться, выслушай. Если увидишь, что в чем-то был не прав – пусть даже в мелочи какой – не постыдись признать…

– Да не, – отмахнулся Голицын. – Полагаете, я об этом не думал? Не выйдет из этого ничего путного. Только очередной скандал… Она сразу решит, что я это все только из-за рапорта затеял… И будет права, в общем-то. Нет, не годится! – заключил он, тщательно заворачивая в блин очередной кусок утки.

– А что тогда годится? – не отставал Соколов.

– Да не знаю я! Знал бы – уже давно сделал бы что-нибудь! Начнешь заискивать – только дашь понять, что сила на ее стороне. Тут уже даже неважно будет, отзовет она в конце концов этот свой треклятый рапорт или нет. Правильно Боголюбов сказал, рано или поздно нарыв все равно прорвется – так пусть уж лучше сразу… С другой стороны, проявишь твердость – только подтвердишь все те страсти, что она там себе напридумывала. Ну, насчет того, что я ее типа сразу возненавидел, придираюсь и все такое…

– А это неправда?

– Да нет, конечно! Что я, по-твоему, совсем псих, что ли?! Пока она у Эммы в навигационном была, все нормально было, мы замечательно общались… Она мне даже немного нравилась, честно говоря… Ну, ты понимаешь… И даже потом, когда ее на Маленького обменяли…

– Погоди, при чем тут Маленький? – перебил друга Глеб. – Вместо него ж к тебе с «Беты» вроде ту индианочку прислали… Как там ее?

– Хампи Капур?

– Ну да. А в обмен на Андерсон к Эмме забрали Бо Шаофань.

– Да какая разница?! Я как раз хотел сказать, что если и злился на кого тогда, то только на администрацию. Ясно ж было, что сама Рут ни в чем не виновата, просто так карта легла! Хотя за развал команды обидно было до жути…

– Ну, еще бы, – понимающе кивнул Соколов.

– Так что если кому тогда и показалось, что я был недостаточно приветлив, не обязательно записывать это на собственный счет! Да что там, даже после нашей злополучной игры и последующего разбора полетов все как будто было нормально: ну, поорали слегка друг на друга – с кем не бывает после тяжелейшего матча, да еще так глупо проигранного… Ну, допустим, потом я, может, слегка и перегнул палку: ставить ее на вахту вместо Ксархакоса никакой необходимости не было… Но что тут такого, в конце концов?! А за ранолинг на вахте – просто обязан был наказать! Ты бы, небось, на моем месте точно так же поступил…

– Не знаю, наверное… – неопределенно проговорил Глеб.

– Вот! А она раздула трагедию… Так что сам видишь: каяться мне особо не в чем.

– И все-таки как поступишь?

– А, будь что будет! – махнул рукой Голицын. – С поклоном не пойду, но и третировать не стану. Сделаю вид, будто ничего такого не произошло. Постараюсь ближайшие десять дней быть идеальным командиром подразделения. Никакой предвзятости, порядок для всех один. Проштрафится – отчитаю, отличится – похвалю. А рапорт… Одумается и отзовет – слава Богу, заупрямится и решит довести дело до конца – ее право. Моя совесть будет чиста.

– Понятно… – протянул Соколов. – А с Эммой не хочешь посоветоваться?

– Да ну ее… Она у нас теперь второй Боголюбов – только и может, что морали читать.

– Ну, это ты зря, – задумчиво покачал головой Глеб. – Кстати, раз уж зашла речь, подарок-то приготовил?

– Подарок? Какой еще подарок? – не понял Иван.

– Как это – какой? Ты, я смотрю, совсем потерялся с этой своей Андерсон. У нее же день рождения завтра!

– У кого? У Андерсон?!

– Идиот! У Эммы!

– Ой, блин! – Голицын аж подскочил. – И правда, забыл совсем!.. Приготовил, конечно, давно уже… Так что, уже завтра?

– Ну, раз сегодня у нас двенадцатое…

– Слушай, спасибо, что напомнил, надо будет ее завтра с утра поздравить.

– А вечером она звала в гости.

– Ага, в рубку. Ну да я там по-любому буду: у меня с двенадцати вахта.

– Повезло, – усмехнулся Глеб. – Веселое будет дежурство!

– Ну, хоть в чем-то…

12

– О, сколько уже натикало! – воскликнула Эмма, бросив короткий взгляд на часы. – Как незаметно время пролетело! Кстати, – обернулась она к друзьям, – сейчас будет сюрприз: еще двое должны подойти!

– А почему двое? – машинально поинтересовался Иван.

– А сколько тебе надо? – улыбнулась Маклеуд.

– Ну… Я подумал, ты имеешь в виду Збышека, Чжу и Чана – а их трое, вроде.

– Один на вахте остался, – догадался Глеб. – Так?

– Да, – кивнула Эмма. – То есть и да, и нет, – поправилась тут же она. – Один по-любому должен был бы остаться на «Бете», но остались все трое: их к нам не отпустили… Зато они мне такое видеопоздравление забацали – закачаешься! Я вам потом покажу.

– Постой, но если речь не о них, кто же тогда эти два загадочных незнакомца? – удивленно спросил Голицын. – Тайные поклонники? Эмма, я ревную!

– Наверное, сам нард Орн и, скажем, нард-кор Ваш, – предположил Соколов.

– Почти, – рассмеялась девушка. – Ладно, не гадайте: сейчас все сами увидите. А пока, может быть, еще по бокальчику?

– С превеликим удовольствием! – едва ли не хором откликнулись Иван с Глебом.