Черные орхидеи (сборник) - Стаут Рекс - Страница 52

Глава шестая

Во вторник утром, без пяти одиннадцать, я сидел на краешке своего стола в кабинете Ниро Вульфа и разглядывал реквизит. Я все приготовил сам в неукоснительном соответствии с инструкциями, однако, несмотря на это, до сих пор не имел ни малейшего представления о том, что же на самом деле происходит. Я напоминал человека, которого бросили в кромешной тьме с повязкой на глазах.

Как уже стало ясно, в одном Вульф уж точно не ошибся. День действительно выдался насыщенным, по крайней мере для меня. Ранним утром, как только боссу подали завтрак, я отправился к нему в комнату, где он объяснил, что именно мне нужно делать, не уточнив при этом, зачем и почему. Затем, в соответствии с планом, я отправился на Данкан-стрит. Время поджимало: генерал Файф соизволил прийти на работу, когда на часах уже было почти десять. Закончив с ним, я вернулся домой и занялся подготовкой реквизита.

Не буду врать, дело это оказалось несложным и отняло у меня не так уж много сил и времени. Речь шла о трех предметах: один находился на моем столе, а два – на столе у Вульфа. В частности, на столе у босса лежал большой конверт, доставленный с утренней почтой. Темневший на нем адрес Ниро Вульфа был отпечатан на машинке. Кроме адреса, в нижнем левом углу конверта было отпечатано следующее: «Открыть во вторник, 10 августа, в 18.00, если от меня не будет вестей». В верхнем левом углу значился обратный адрес: «Полковник Гарольд Райдер, Кендлвуд-стрит, 633, Нью-Йорк».

На ощупь в наглухо запечатанном конверте вроде бы находилось несколько листков бумаги. Письмо так и лежало нераспечатанным чуть справа от центра стола под импровизированным пресс-папье. Оно было вторым предметом реквизита и являлось гранатой – сестрой-близняшкой той самой, что убила Райдера.

Внимательно присмотревшись к конверту, можно было заметить, что буква «с» располагалась чуть ниже уровня строки, а буква «о» была слегка смещена влево. Текст явно был отпечатан на той же самой машинке, что и стихотворение, так понравившееся сержанту Брюс, а также анонимное письмо, полученное Шэтаком.

Третий предмет реквизита, лежавший уже на моем столе, представлял собой принадлежавший мне чемодан из дубленой воловьей кожи, который я обычно брал в краткосрочные поездки. Вульф приказал мне чем-нибудь его набить: рубашками, книгами – чем угодно, после чего поставить к себе на стол. Так я и сделал.

Насколько я понимал, эти три предмета: конверт, граната и чемодан – представляли собой искомую ловушку, но при этом я не имел ни малейшего представления о том, как, когда и кого именно мы собираемся в нее поймать. Судя по дальнейшим инструкциям, задумка Вульфа представлялась мне беспредельно, просто невероятно глупой. Ну кто может клюнуть на такую приманку? Я в сердцах произнес вслух несколько крепких выражений, которые мог бы подцепить в местах не столь отдаленных, если бы судьба меня когда-нибудь туда привела. Почувствовав некоторое облегчение, я вышел из кабинета и поднялся по лестнице на крышу, в оранжерею, где и нашел Вульфа, который возился с торфяным мхом в комнате с рассадой.

– Все готово, – сообщил я.

– Необходимые предметы в кабинете? – уточнил Вульф, не отрываясь от своего занятия.

– Да.

– Ты предупредил наших гостей, чтобы они не опаздывали?

– Так точно. Лоусон придет в четверть двенадцатого, Тинкхэм – в половине двенадцатого, Файф – без четверти двенадцать. Шэтака и Брюс вы приглашали сами.

– Фриц? Смотровое отверстие?

– Я же сказал, – ледяным тоном произнес я, – все готово. Бог знает только для чего.

– Знаешь, Арчи, – тихо сказал босс, разрывая мох, – чисто теоретически я допускаю, что возможна осечка, а потому и сам нервничаю. Дело-то деликатное. Если мой план не сработает, убийца ускользнет и, возможно, нам уже никогда не удастся его изловить. Кстати, соедини меня с мистером Кремером.

Я подчинился, воспользовавшись телефоном, стоявшим на скамейке. И тут Вульф устроил настоящий спектакль. Признавшись, что нервничает из-за деликатности дела, он попер на инспектора, словно бульдозер.

– Доброе утро, сэр. Я насчет того, что давеча случилось в центре города. Как обещал, звоню вам, чтобы высказать свое мнение. Это было предумышленное убийство. Пока я больше ничего добавить не могу, но, возможно, скоро сообщу вам подробности. Нет, сэр, вы этого не сделаете. Вы только выставите себя дураком. Интересно, как, если я вам ничего не могу сейчас объяснить? Если вы сейчас ко мне приедете, вас просто не пустят в дом. Я рассчитываю, что сегодня вам перезвоню, скажу, кто убийца и где его можно официально задержать. Разумеется, нет! Нет, сэр! – Вульф бросил трубку, фыркнул и снова занялся мхом.

– Если ваш план не сработает, Кремер будет немного недоволен, – заметил я.

Вульф едва заметно пожал плечами:

– Значит, он должен сработать. Который час?

– Восемь минут двенадцатого.

– Иди вниз, в нишу. Лейтенант Лоусон может прийти и раньше.

Я подчинился.

Никогда в жизни не чувствовал себя так глупо, как в последующий час. Процедура была простая. Я должен был спрятаться в нише, расположенной в конце коридора, где находилось смотровое отверстие, через которое можно было наблюдать за происходящим в кабинете. Всякий раз, когда звонил очередной посетитель, Фриц должен был его встретить, проводить в кабинет, сказать, что Вульф спустится через десять минут, после чего закрыть дверь. В мою задачу входило наблюдать за поведением посетителя, после того как тот оставался один. Если он не трогал приготовленный реквизит, я не должен был вмешиваться. Гостю даже не возбранялось рассматривать вышеупомянутые предметы, брать их в руки и ставить на место. В случае, если кто-нибудь попытается предпринять нечто более серьезное, я был обязан связаться с Вульфом по телефону, установленному на кухне.

За пять минут до ожидаемого по нашему графику появления следующего посетителя Фриц должен был прийти в кабинет, сказать гостю, что Вульф просит его подняться в оранжерею, и проводить туда, освободив, таким образом, помещение для следующего визитера. На тот случай, если кто-либо из жертв явился бы раньше положенного времени, Фрицу было велено оставить его ждать в гостиной, пока не освободится кабинет.

План был простым, и все прошло без сучка без задоринки. Лоусон пришел в одиннадцать тринадцать, Тинкхэм – в одиннадцать тридцать две, Файф – в одиннадцать пятьдесят, Шэтак – в двенадцать ноль восемь, сержант Брюс – в двенадцать двадцать три. Фриц прекрасно справлялся с регулированием потока посетителей вплоть до того момента, о котором я и собираюсь вам сейчас поведать.

Я уже упоминал, что никогда прежде не чувствовал себя так глупо. Целый час я как прикованный сидел в нише и следил за приходящими и уходящими гостями. Допустим, что один из них убийца. Ну и что от него ждет Вульф? Что преступник схватит конверт и пустится наутек? Подорвет себя гранатой? Еще раз повторит свой позавчерашний фокус, заминировав мой чемодан? На мой взгляд, если Всевышний наделил этого человека хотя бы куриными мозгами, то ничего подобного ожидать не приходилось.

Так оно и случилось, если только среди наших гостей вообще был преступник.

Лоусон приехал первым. Когда Фриц оставил его одного, он встал, окинул взглядом кабинет, подошел к столу, склонив голову набок, осмотрел конверт и гранату, после чего сел и вплоть до появления Фрица больше не вставал.

Тинкхэм проявил к реквизиту куда больше интереса. Начнем с того, что он сразу же заметил искомые предметы. Как только Фриц закрыл за собой дверь, Тинкхэм оглянулся, посмотрел на нее, затем направился было к ней, но передумал, а вместо этого подошел к столу, взял гранату, потом – конверт и внимательно их осмотрел, при этом то и дело поглядывая на дверь. Вполне допускаю, что Тинкхэм ломал голову над тем, что ему делать дальше, однако решение принять не успел. В тот самый момент, когда он начал по третьему разу рассматривать конверт, вошел Фриц. Тинкхэм тут же бросил конверт на стол. Когда гостя увели, я зашел в кабинет, разложил вещи так, как они изначально лежали, после чего снова вернулся на свой наблюдательный пост.