Черные орхидеи (сборник) - Стаут Рекс - Страница 29

Я подчинился.

Прежде чем я мог позволить себе расслабиться и позволить событиям идти своим чередом, мне осталось обстряпать одно маленькое дельце. Когда меня доставили на Сентер-стрит, я напомнил о своем праве на один телефонный звонок. Я выдернул из постели знакомого адвоката и попросил его кое-что передать Биллу Пратту, работавшему в «Курьере». Без четверти четыре утра, после трех часов, проведенных в обществе инспектора Кремера, двух лейтенантов, нескольких сержантов и прочей шелупони, после трех часов, на протяжении которых я так и не сказал ни слова, ни полслова о жизни и смерти Энн Амори, меня заперли в камере новой городской тюрьмы, чье внутреннее убранство значительно уступало убранству внешнему.

Глава восьмая

В ту среду мне пришлось потратить два доллара на то, чтобы уговорить охранников тайком принести мне в камеру газету, но оно того стоило. Я сидел на краю койки и с восхищением взирал на заголовок, украшавший первую страницу утреннего выпуска «Курьера»:

Дела складывались не просто хорошо: нет, черт возьми, они шли превосходно! «Майор сухопутных войск», да еще «бывший помощник Ниро Вульфа» – это вам не хухры-мухры. На следующей странице, чтобы добавить масла в огонь, были размещены наши с Вульфом фотографии. Статья тоже оказалась хороша, Билл Пратт не подвел. Отличные новости пробудили во мне зверский аппетит, и я потратил еще два доллара, чтобы уговорить охранников принести мне праздничный завтрак: успех следовало должным образом отметить. Покончив с едой, я растянулся на койке, решив вздремнуть: две последние ночи я толком не спал и хотел наверстать упущенное.

Меня разбудил лязг дверного замка. Заморгав, я уставился на охранника, который жестом велел мне выйти из камеры. Я встал, встряхнулся, с наслаждением зевнул и отправился вслед за ним. Мы подошли к лифту, спустились вниз, покинули тюремную секцию и, пройдя по лабиринту коридоров, оказались в кабинете. Здесь мне уже доводилось бывать. Тут все было знакомо: все та же обстановка, те же привычные лица, и лишь один элемент поражал своей новизной. Инспектор Кремер сидел за столом, сержант Стеббинс стоял рядом (на случай, если понадобится помощь, не требующая умственных усилий), а еще за одним столиком, поменьше, сидел мужчина с блокнотом. Хотите знать, что был за новый элемент в обстановке, который меня так потряс? Мужчина, разместившийся рядом с Кремером, был не кто иной, как Ниро Вульф собственной персоной. Когда я увидел, что на нем больше нет тренировочного костюма, мне пришлось поджать губы, чтобы сдержать довольную улыбку. Ниро Вульф был одет в полосатый темно-синий пиджак и брюки и желтую рубаху с темно-синим галстуком. Поскольку мой бывший босс похудел, костюм сидел на нем неважно, но это меня в данный момент не волновало.

Вульф посмотрел на меня и не сказал ни слова. Но он все же посмотрел! Уже добрый знак.

– Сядь, – велел мне Кремер.

Я сел, положил ногу на ногу и напустил на себя угрюмый вид.

Вульф оторвал от меня взгляд и резко произнес:

– Мистер Кремер, извольте вкратце повторить то, что вы мне сказали.

– Он все и так прекрасно знает, – прорычал Кремер и стиснул лежавшие на столе руки в кулаки. – Вчера, приблизительно в девятнадцать десять, миссис Чак, вернувшись в свою квартиру, расположенную в доме триста шестнадцать по Барнум-стрит, обнаружила труп своей внучки, Энн Амори. Мисс Амори лежала на полу. Жертва преступления была удавлена шарфом, который все еще находился у нее на шее. Патрульная машина приехала в девятнадцать двадцать одну, следственная группа прибыла в девятнадцать двадцать семь, судмедэксперт – в девятнадцать сорок две. Было установлено, что смерть девушки наступила не ранее трех и не позднее одного часа до момента обнаружения трупа. Тело было доставлено…

Вульф поднял руку.

– Давайте пройдемся только по основным фактам. Тем, что касаются непосредственно мистера Гудвина.

– Все эти факты ему тоже прекрасно известны. На теле девушки, под платьем, была обнаружена записка, которую я вам показал. Почерк мистера Гудвина, подписана именем Арчи. Листок бумаги был вырван из записной книжки, которую мы обнаружили у Гудвина. Мы ее изъяли. В квартире потерпевшей были также обнаружены три группы свежих отпечатков пальцев, принадлежащих Гудвину. Кроме того, под шарфом, опутывавшим шею задушенной девушки, найден клок волос. Мы сравнили их с образцами волос Гудвина – совпадение полное. Установлено, что в понедельник вечером мистер Гудвин приезжал по этому адресу и устроил там миссис Чак скандал. Затем он повез Энн Амори в клуб «Фламинго», откуда поспешно с нею ушел, после того как некая женщина, чью фамилию я пока называть не буду, поскольку это не имеет отношения к делу, устроила ему сцену. Вчера Гудвин снова побывал в доме триста шестнадцать по Барнум-стрит, где пытался навести справки о человеке по имени Леон Фюрей. Насколько нам известно, Гудвин провел там почти весь день, расспрашивая соседей. Мы сейчас разбираемся, что именно его интересовало. Соседи его опознали. Более того, у нас имеются два свидетеля, утверждающие, что вчера, приблизительно от восемнадцати тридцати до девятнадцати ноль-ноль, они видели Гудвина на Барнум-стрит, неподалеку от дома триста шестнадцать. Он был в компании Роя Дугласа, проживающего…

– Достаточно, – оборвал инспектора Вульф и перевел на меня взгляд. – Арчи, немедленно объяснись.

– После того как мы ознакомили Гудвина с имеющимися показаниями и уликами, он отказался с нами разговаривать, – прогремел Кремер. – Он охотно дал себя обыскать, зная, что у него в кармане лежит записная книжка. Он также позволил нам взять образцы волос для анализа. Однако при этом он наотрез отказывается говорить. Мало того, – Кремер грохнул кулаком по столу, – теперь сюда еще приехали вы, мистер Вульф! Вы впервые за все эти годы удосужились почтить нас визитом, и ради чего? Вы явились сюда и начали угрожать, что разгоните все полицейское управление!

– Я всего лишь… – начал Вульф.

– Секундочку! – проревел Кремер. – Вы уже целых пятнадцать лет треплете мне нервы и вешаете лапшу на уши. Гудвин – не пятнадцать, поменьше, но тоже, по меньшей мере, лет десять. И вот теперь он сидит передо мной: полюбуйтесь на него. Обратите внимание, его еще никто не обвиняет в убийстве. Он пока задержан как ключевой свидетель. Мистер Гудвин любит пошутить, но хорошо смеется тот, кто смеется последним! А у нас, между прочим, имеется против него вещественное доказательство! Именно такие мелочи преступники всегда упускают из виду. Убийца просто не обратил внимания на то, что девушка в пылу борьбы вырвала у него клок волос, а потом, когда он стал ее душить, попыталась ослабить шарф, стягивавшийся на ее горле. В результате его волосы и оказались под шарфом убитой. Мистер Вульф, вот вы человек умный, умнее вас я вообще никого не встречал. Вы сможете предложить какую-нибудь другую, столь же убедительную версию, объясняющую, каким образом волосы Гудвина оказались под шарфом жертвы? Нет? Вот именно поэтому мы и не удовлетворим просьбу выпустить Гудвина под залог.

Кремер извлек из кармана сигару, поднес ее ко рту и впился в нее зубами.

– Все в порядке, босс, – сказал я Вульфу и попытался изобразить мужественную улыбку. – Не думаю, что у них получится меня посадить. Нет, куда им. Я уже связался с адвокатом, сегодня мы с ним встретимся, и он меня отсюда вытащит. А вы езжайте себе домой и не переживайте за меня. Я не хочу, чтобы вы прерывали свои тренировки.

Вульф безмолвно шевелил губами. От гнева он потерял дар речи. Наконец он глубоко вздохнул и заговорил:

– Арчи, ты меня перехитрил. У меня нет никаких рычагов воздействия на тебя. Я не могу тебя уволить, поскольку ты у меня уже не работаешь. – Он перевел взгляд на инспектора. – Мистер Кремер, вы осел. Оставьте меня с мистером Гудвином наедине. Дайте нам час, и вы получите все нужные вам сведения.