Черные орхидеи (сборник) - Стаут Рекс - Страница 28

– Погоди минуточку! Арчи, ты спятил! Скажи, ты был в квартире у Энн?

– Естественно, нет. Слушай, мне и правда некогда…

– В таком случае откуда взялся Рой Дуглас?

– Я перехватил его еще до того, как он зашел в дом. Нет времени объяснять. До встречи в субботу. Если получится, увидимся раньше.

Вернувшись к столику, я обнаружил, что этот кретин заказал себе еще выпивку. Я подозвал официанта и попросил счет.

– Ничего не выйдет, – вдруг изрек Рой. – Я совсем забыл о своих птицах. Мне надо о них заботиться.

Еще одна проблема, словно мне их и без того мало. Я затолкал Роя в такси и по дороге до «Рица» каким-то чудом убедил его, что в самое ближайшее время свяжусь с мисс Лидс и попрошу ее позаботиться о голубях. Теперь главная беда заключалась в том, что Рой был изрядно пьян, а прибавьте сюда еще и пережитый им шок – словом, я начинал испытывать сильные сомнения в способности Дугласа соображать. По этой причине я несколько раз, очень медленно повторил все инструкции и убедился в том, что парень помнит, в каком именно кармане у него лежат сто баксов.

К тому моменту, когда мы добрались до «Рица», Рой более или менее пришел в себя. Все прошло как по маслу. Лили мы прождали минут десять, и вышла она всего-навсего с тремя чемоданами. Для нее это фактически означало путешествовать налегке. Пока Лили ждала, когда шофер откроет ей дверцу такси, я увидел, что она краешком глаза заметила меня. Я усадил Роя в другое такси и пожал ему руку, сказав, что очень на него надеюсь, а шоферу велел сесть на хвост впереди идущего такси и ни в коем случае не упускать его из виду. Затем я выпрямился и некоторое время смотрел им вслед.

Я глянул на часы: без четверти восемь. Я зашел в «Риц» и от имени Роя Дугласа отправил мисс Лидс телеграмму с просьбой позаботиться о голубях. Теперь по-хорошему следовало как можно быстрее вернуться домой на Тридцать пятую улицу, поскольку я не знал, когда именно полиция найдет на теле Энн мою записку: сразу же или же несколько часов спустя, когда патологоанатомы приступят к вскрытию. Более того, мне в любом случае нужно было быть дома: вдруг кто-нибудь придет или позвонит. Однако прежде всего мне требовалось покончить с одним срочным делом. Рой Дуглас как-никак был женихом Энн, и, несмотря на то, что, с моей точки зрения, он проявил невероятное хладнокровие, беспокоясь о голубях, в то время как тело его удавленной возлюбленной еще толком не успело остыть, мне очень хотелось кое-что проверить, чтобы не остаться в дураках. В связи с этим я отправился на поиски телефонного справочника и телефона.

На все про все у меня ушло почти сорок пять минут. Сперва я набрал номер Национальной лиги по разведению птиц в надежде, что кто-нибудь из сотрудников задержался на работе, но, увы, там никого не оказалось. Пришлось попотеть. Я позвонил в «Таймс» и в «Газетт», и наконец какая-то добрая душа в «Геральд трибьюн» дала мне телефонный номер и адрес президента Национальной лиги по разведению птиц. Когда я позвонил ему, выяснилось, что он уехал в командировку в Цинциннати, но его жена сообщила мне телефон и адрес его секретарши, проживавшей в Бруклине. Мне удалось до нее дозвониться, однако, черт побери, что за невезение: как оказалось, именно сегодня всю вторую половину дня секретарши не было на рабочем месте. С меня семь потов сошло, пока я уговорил ее дать мне телефон еще одной женщины из Национальной лиги, которая сегодня с утра до вечера торчала в офисе. Когда я позвонил ей, мне наконец-то улыбнулась удача: женщина явно скучала, и потому мне не пришлось, словно клещами, вытягивать из нее информацию. Моя собеседница достаточно охотно все рассказала сама: Энн Амори сидит за соседним столом, и они сегодня ушли с работы вместе, это было в самом начале шестого. Ну что ж, мои усилия не пропали даром – игра стоила свеч. Рой приехал к Вульфу без пяти пять, то есть в то время, когда Энн еще сидела на работе. Я вздохнул с облегчением. Крайне неприятно было бы узнать, что я собственноручно спровадил из города убийцу, дав ему в придачу сотню баксов на дорогу.

Я взял такси до дому, купив по пути пару бутербродов и бутылку молока. Выйдя из машины, я убедился, что мне все еще сопутствует удача. Дома было тихо: все уже улеглись спать. Комнаты были погружены во тьму. Я бы предпочел расправиться с бутербродами и молоком на кухне, однако мне бы не хотелось, чтобы звонок в дверь нежданного посетителя перебудил домочадцев, и потому я, не включая свет, пробрался на кухню, взял стакан и вышел на крыльцо. Затворив дверь, я присел на верхнюю ступеньку и приступил к ужину. Пока все шло как по маслу.

Бутерброды оказались превосходными. Шло время, я начал мерзнуть. Мне не хотелось ни топтаться на крыльце, ни ходить по тротуару: Фриц спал в подвале, а насколько крепким был его сон после тренировок, я не знал. Я встал со ступеньки и принялся махать руками, чтобы кровь быстрее побежала по жилам. Затем я снова сел и глянул на часы: без двадцати одиннадцать. Сколько же можно ждать. Казалось, прошла целая вечность. Я снова глянул на часы. Без пяти одиннадцать. Раньше я боялся, что полицейские, обнаружив мою записку на теле Энн, доберутся до дома Вульфа раньше меня, а теперь, напротив, начал опасаться, что чертовы патологоанатомы отложат вскрытие до утра и потому мне придется проторчать на крыльце всю ночь. Я снова встал, поскольку замерз.

Наконец ближе к полуночи на улице показалась полицейская машина. Притормозив, она остановилась прямо напротив крыльца, и из нее вылез человек. Я сразу узнал его, узнал прежде, чем подошвы его ботинок коснулись тротуара. Это был сержант Стеббинс из убойного отдела. Он прошелся по тротуару, поднялся по ступенькам крыльца и замер, увидев меня.

– Привет, Пэрли! Время позднее, а ты, я смотрю, еще не спишь?

– Ты кто? – резко спросил он, но, присмотревшись, сменил тон. – Черт меня подери, Арчи! Не узнал тебя в форме. Ты когда вернулся?

– Вчера днем. Как борьба с преступным миром?

– Движется помаленьку. Давай зайдем в дом, присядем и немного потолкуем.

– Извини, но никак не получится. И говори потише. Все уже спят. Я просто вышел подышать свежим воздухом. Слушай, я очень рад тебя видеть.

– Ага, я тоже. Мне надо задать тебе пару вопросов.

– Валяй, задавай.

– Ладно. Вопрос первый: когда ты в последний раз видел Энн Амори?

– Черт, – с сожалением вздохнул я, – ну зачем ты так? Взял и задал именно тот вопрос, на который я не собираюсь сегодня отвечать. Сегодня я принципиально отказываюсь отвечать на вопросы о девушках по имени Энн.

– Что за вздор, – прорычал сержант.

Знакомый рык, который мне время от времени приходилось от него слышать на протяжении вот уже десяти лет.

– Думаешь, я приехал шутки с тобой шутить? – угрожающим тоном продолжил Стеббинс. – Ты вообще в курсе, что ее нет в живых? Что она была убита?

– Я-то тут при чем, Пэрли?

– И он еще спрашивает! Ее убили, понимаешь? Ты прекрасно понимаешь, что тебе придется нам все рассказать.

– С какой это стати? – осклабился я.

– А с такой, что ты у нас проходишь по делу как главный свидетель. Пока как свидетель. Так что давай отвечай, а не то продолжим разговор в участке. Кстати, не исключено, что мне все равно придется доставить тебя туда.

– Хочешь сказать, что собираешься арестовать меня как ключевого свидетеля?

– Именно это я и хочу сказать.

– Валяй. Надо же, меня никогда раньше не арестовывали в Нью-Йорке, и вдруг такое! И главное, кто меня арестует? Сам Пэрли Стеббинс! Давай, арестовывай.

Сержант зарычал. Он явно терял терпение.

– Черт тебя подери, Арчи, хватит валять дурака. Ну чего ты так себя ведешь? Из-за того, что на тебе форма? Ты ведь теперь у нас офицер, так?

– Ага. Майор Гудвин. Кстати, ты мне не откозырял.

– Слушай, ради бога…

– Нет, так не пойдет. Нет, и точка! Я ни слова не скажу об Энн Амори.

– Ладно, – кивнул Стеббинс, – я всегда подозревал, что ты псих. Ты арестован. Иди в машину.