После войны (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 47

— У нас же тоже есть аналог Абады, только он не персонифицируется.

— Хаос? Тогда я вообще ничего не понимаю.

— Да я, честно говоря, тоже не очень понимаю, — вздохнул Озерский. — Продажа души — это именно из религии крестопоклонников. То есть, обмен души на магические способности, в переводе на современный язык. И, честно говоря, мне это всегда казалось глупостью, порождением тёмных веков. Душа существует, но это сама сущность человека, разум тоже является её свойством, и я просто не представляю, как её можно продать?

— Замудрили, закопались, — проворчал домовой, всё это время внимательно слушавший. — Хаос-то с крестопоклонниками тут причём? Человек — большое лакомство для многих тварей, — вздохнул он и исчез.

— То есть, по-твоему, мы имеем следующее, — оживился Миролев, проигнорировав исчезновение духа. — Местные добровольно впустили в себя какие-то сущности, получив от них некие выгоды, и за это от них отвернулись боги?

— Ага. То есть, практически, то же самое, о чём мы и подозревали с самого начала, — хмыкнул я. — Только теперь мы узнали, что на деревню ещё и боги обиделись. Это могло помочь, будь среди нас жрец, а так… Кроме всё той же идеи выжечь эту дрянь к Чернуху, ничего предложить не могу. Зато сработает почти наверняка.

— Ещё можно попробовать помолиться, — медленно проговорил дознаватель, глядя куда-то мне за спину совершенно круглыми от удивления глазами.

Я обернулся. У ног идола Ласки прямо на земле сидела босоногая девчонка лет двенадцати, одетая в простой сарафан до колен и расшитую рубашку с короткими рукавами. Длинные рыжие волосы были собраны в растрёпанную косу, а веснушчатая мордашка хранила удивительно сосредоточенное и серьёзное выражение. Большие зелёные глаза смотрели на нас задумчиво и проницательно, как может смотреть только ребёнок, родовая память в котором ещё не так крепко спит, как у взрослых.

Удостоверившись, что наше внимание полностью сосредоточено на ней, девочка поднялась на ноги, буднично отряхнула коленки и подол, и неторопливо подошла ближе. Я машинально отметил, что правая коленка ребёнка недавно была разбита, и сейчас на ней виднелась подсыхающая болячка.

— Здрасьте! — кивнула она нам, подходя и плюхаясь на землю уже рядом с нами. — Мама сказала, что добегалась и сама виновата, — ответила на мой невысказанный вопрос девочка, с грустным видом потирая коленку. — А я тут мимо проходила, дай, думаю, зайду, — она смущённо потупилась, уши тут же приняли пунцовый оттенок.

— А родители знают, что ты здесь? — отстранённо, и, видимо, автоматически уточнил Миролев.

— Я уже взрослая! — тут же возмущённо вспыхнуло дитя; кажется, для неё это был больной вопрос. — И вообще, я вам помочь хотела; не хотите слушать — так и скажите!

— Постой, постой! — я затряс головой, окончательно отчаявшись понять происходящее. — Не обижайся. Мы просто очень удивлены твоим появлением. Ты же… Весть, да?

— Ага, — беспечно кивнуло рыжеволосое божество. — Дурацкое имечко, но другого нет, — грустно вздохнула она.

— А чем ты нам хотела помочь? И почему?

— Говорю же, мимо проходила, — досадливо огрызнулась она, явно не желая объяснять мотивы своих поступков. — В общем, сжечь их у вас не получится, — сменила тему на явно менее щекотливую девочка. — Они всё-таки за бессмертие продались, так что ничего не попишешь, убить не получится.

— Кому продались? — хором спросили мы.

— Ох, до чего же вы, люди, бестолковые, — демонстративно схватилась за голову девочка. — Так теневым же, неужели непонятно?

— Кто такие «теневые»? — не слишком успешно пытаясь казаться невозмутимым, спросил Озерский. У меня, кажется, и вовсе язык отнялся.

— Тьфу! — Весть раздражённо фыркнула. — Да этим, с Изнанки. Там всякие живут; большие и маленькие. Чем больше, тем сильнее, вот некоторые и рвутся сюда, чтобы у людей тени забирать. Правда, просто так тень забрать невозможно, вот и стараются, кто во что горазд. А ты, беженец несчастный, выползай, тоже мне, спрятался! — куда-то в сторону строго сказала девочка.

— Это привычка, — смущённо пробормотал Тень откуда-то из-под идола Чернуха.

— Беженец? — уточнил дознаватель.

— Ага. Нет, всё-таки, совсем вы тёмные! Значит, слушайте сюда. Здесь, в Явном мире, Яви, живут только его создания — чаровники, дети стихий, — и срединники, то есть все остальные нормальные люди, которые одновременно и для этого мира существуют, и для изнанки. А на Изнанке живут только теневики, которые иногда, при определённых обстоятельствах, могут пробираться сюда. В общем, этот сюда случайно провалился, когда от одного из Ловцов убегал, память потерял. Ему повезло, что здесь Илан есть. Вы в некотором роде близнецы: ваши сущности почти идентичны, появились на свет вы в одно и то же время в одном месте. Вот он и не умер, потому что смог сойти для этого мира за иланову тень. А так бы фиг пролез. Поняли?

— Да, спасибо за пояснения, — кивнул службист. — То есть, это не люди с магическими способностями живут в двух мирах сразу, а все остальные?

— Распространённое заблуждение, — с умным видом покивала она, явно копируя чью-то манеру разговора.

— А как же все, у кого тень с рождения есть, а потом пропадает?

— Да тень просто отмирает, и всё. Я, правда, не очень в этом вопросе разбираюсь, это деда спрашивать надо, он же всё придумал.

— Ты сказала, что у нас не получится их сжечь, но что-то с ними делать надо. Можешь что-нибудь посоветовать?

— Дырку надо уничтожить. Они насовсем сюда пролезть не могут, это вон только у него получилось со страху, — она кивнула на идол Чернуха, видимо, имея в виду мою тень. — А если дырку уничтожить, то все, кто через неё лазают, сразу и помрут.

— Что может служить этой дыркой? — оживлённо поинтересовался Миролев. — Это же должен быть какой-то предмет, существующий сразу и там и там, то есть с тенью, так?

— Ага. Всё-таки, не совсем бестолковые. Это что-то не слишком большое и не слишком маленькое, примерно в размер человека, иначе у них бы не получилось.

— Наверное, и одна аура на всех отсюда получается, да? — с некоторым сомнением предположил Озерский.

— Ну, так дырка-то для всех одна, вот и аура со временем объединилась. Они ж тут так уже давно-о существуют.

— То есть, леший не соврал?

— Леший тут вообще очень хороший, зря вы его ругали. У него просто капище — больная тема, никак он людям дуб свой любимый простить не может.

— А боги обиделись на деревню за то, что они продались?

— Ну, если бы они просто продались, наверное, старшие бы и не так сердились. Но они ж ещё капище разорили, дедушкин идол поломали, всё, что могли, осквернили… в общем, сделали всё, лишь бы боги отвернулись. А! Вот ещё. Тут лучше на рассвете и на закате не находиться, хуже будет.

— Весть! — над капищем разнёсся раздражённый мужской рык.

— Ой, — девочка вжала голову в плечи. — Меня здесь нет! — едва слышно проговорила она, с мольбой глядя на нас, и… провалилась сквозь землю.

В тот же момент прямо там, где только что сидело божественное дитя, возник высокий статный светловолосый мужчина; также босой, и явно одетый наспех: рубаха была наизнанку.

— Тьфу, несносная девчонка! — буркнул он. Взгляд мужчины остановился на нас. — Отлично, она ещё и со смертными болтала! Много наговорила? — сурово осведомился он. Не получив ответа (я окончательно впал в прострацию, а Миролев… не знаю), раздражённо сплюнул под ноги. В земле образовалась небольшая выжженная лунка. — Ну, что вы на меня так смотрите?

— Ваша рубашка, — медленно проговорил я. Он перевёл взгляд ниже, что-то раздражённо проворчал, стянул рубаху, вывернул и надел уже правильно, сияя вышитым на груди золотым солнцем. Потом к чему-то прислушался, усмехнулся, медленно присел на корточки и молниеносно погрузил руку в землю примерно по локоть.

— Попалась!

— Ай! — из-под земли за ухо была извлечена Весть. — Пусти! Я дедушке пожалуюсь!

— Дедушке она пожалуется! Все уже с ног сбились, дурёху эту разыскивая, а она на землю свинтила, с людьми ей поговорить захотелось! Благодетельница, тоже мне! Без неё б не разобрались, конечно же. Ох, отец тебе всыплет. А ну, марш домой! — он сделал быстрый непонятный жест свободной рукой в воздухе, и девочка рассыпалась снопом разноцветных искорок. — Так, теперь посмотрим, что у нас тут, — отряхнув руки, он осмотрел неподвижно сидящих нас, весело хмыкнул. — Эко диво. Вправду, чаровники, да ещё один из них мой подопечный. Мелкая, конечно, нахулиганила, вам явившись, ну да ладно, живите так. Только вот ещё что, в поисках дырки сильно далеко от капища не отходите, — он заговорщически подмигнул. — И о нашей встрече тоже не слишком распространяйтесь. Совсем молчать не получится, всё понимаю, — служба. Но всё-таки. Да и вообще, сколько можно спать? — и он резко хлопнул в ладоши.