Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Досуги математические и не только. Книга 2

Кэрролл Льюис

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Досуги математические и не только. Книга 2 - Кэрролл Льюис - Страница 10

Изменить размер шрифта:

СКОРБНЫЕ ЛЭ, №2

Семьи священника приют —

Старинный

[38]

в Крофте дом;

Он солнышком обласкан,

Овеян ветерком.

Усадьбы домочадцы —

Ватага северян —

Пока дневной не грянул зной,

Спешат к дороге подъездной

Из комнат и с полян.

По двое и по трое

Гуляют у ворот;

Кто чинно замедляет шаг,

А кто — наоборот.

Что публику волнует?

Чего все страстно ждут?

Искусство верховой езды

Покажут нынче тут.

Вытаскивают двое,

Лихие молодцы,

Пред очи публики конька

Под самые уздцы.

Трудна у них задача:

Упитанный конёк

[39]

Стрижёт ушами и сопит,

Назад податься норовит

Со всех упрямых ног.

В седло садится рыцарь

Под радостный шумок,

Вдевает ноги в стремена,

Хватает поводок.

Постой, смельчак, не нужно

Смеяться над судьбой —

Ведь необъезженный конёк

Сегодня под тобой.

Твои веленья стали

Законом для цыплят

[40]

Склоняют кролики главу

И съёжившись сидят;

Снегирь и канарейка

Исполнят твой совет,

И черепаха никогда

Тебе не скажет «нет».

Но над собою власти

Конёк не признаёт.

Беда любому, кто пинать

[41]

И бить его начнёт.

Наездник понукает

И ёрзает в седле:

Попал негаданно впросак...

Да сделает хотя бы шаг

Коняга по земле?

Ура! Дорога в Дальтон

От топота дрожит:

Толпа несётся впереди,

Конёк за ней бежит.

Орут и веселятся:

«Скачи, конёк, не стой!»

Но стал задор его спадать,

И с ним не может совладать

Несчастный верховой.

Близка развилка. В Дальтон

Дорога напрямик.

В Нью-Крофт — направо. Выбирать

Вот-вот настанет миг.

«Ко мне! — кричит наездник. —

Коня не удержать!

Болит плечо и ноет бок,

И крепкий нужен нам пинок,

Чтоб в стойло не сбежать!»

Тут Ульфред Лонгбоу

[42]

справа

К наезднику идёт.

«Пустить меня! Тащить коня

Я помогу вперёд!»

И подошла Флюриза

[43]

Прекрасная сестра:

«А слева — я, его маня

От нашего двора!»

Беснуется наездник

И возится с конём,

Но вынудить его скакать

Не может нипочём.

Сестра и братец Ульфред

Упёрлись, точно в пень;

Кричали прочие: «И так

Торчим мы тут весь день!»

Наездник встрепенулся,

Возиться прекратил,

Стряхнул с сапожек стремена,

Поводья отпустил,

Схватил коня за холку,

Победно наземь — прыг

[44]!

Изящно на ноги присел

И выпрямился вмиг.

До той минуты Ульфред —

Надежда и краса —

Стоял пред недругом скалой,

Глядел ему в глаза.

Но слышит он: о землю

Подошвы братца хлоп! —

Ослабил хватку невзначай,

А конь и рад: в родной сарай

Ударился в галоп.

С корзиной бутербродов

Мы к Ульфреду пришли

[45]

(За сутки их три кролика

Умять бы не смогли).

Во славу этой схватки

С взбесившимся конём

Ему насыпали конфет,

А ближе к вечеру сонет

Придумали о нём.

И часто вечерами,

Когда трещат дрова,

О лампу бьются мотыльки

И ухает сова,

Когда в постелях дети

Ещё взбрыкнут не раз,

Заходит речь у нас о том,

Как Ульфред тем ужасным днём

Боролся с бешеным конём

И путь на Крофт своим плечом

От запустенья спас [46].

ДВА БРАТА

Из твайфордской школы два брата шли;

Один размышлял на ходу:

«Быть может, поучим сейчас латынь?

А не то — погоняем в лапту?

Или вот что: не хочешь ли, милый брат,

Карасей поудить на мосту?»

«Слишком туп я для этой латыни,

Неохота мне бегать в лапту.

Так что дела не выдумать лучше,

Чем удить карасей на мосту».

И тот час же удочку он собрал,

Лесу из портфеля вынул;

Раскрыв дневничок, извлёк он крючок

И вонзил его братику в спину.

Десяток ребят уж так загалдят,

Дозволь им ловить поросёнка;

Но сильней будет визг и сверкание брызг,

Если сверзится с моста мальчонка.

Рыбёшки несутся на крик и плеск —

Пожива для них лежит!

Упавший шалун так нежен и юн,

Что проснулся у них аппетит.

«Тебе покажу я, что значит „Т“! —

Изволит кидальщик смеяться. —

Одни только рыбы умерить могли бы

Весёлость несносную братца».

«Мой брат, прекрати эти бис и тер! —

Доносится крик возмущенья. —

Что я совершил? Зачем ты решил

Развлекаться игрой в утопленье?

Любоваться готов на порядочный клёв

И сам я весь день напролёт.

Меня там и тут уже рыбы клюют,

Только это иной оборот.

Успел карасей растолкать я взашей,

А окунь вопьётся вот-вот.

Я не чувствую жажду, от жары я не стражду,

Чтобы в воду кидаться в спасенье...»

А в ответ: «Ерунда! Ничего, что вода!

Ведь с тобой мы в одном положенье.

Посуди: разве лучше кому-то из нас

(Утопленье в расчёт не берём)?

Одного тут пока я поймал окунька,

Но и ты со своим окуньком.

Я пронзил своего, этот впился в тебя

И повис на крючке, трепеща.

Тут любой дуралей надаёт мне лещей,

Но и ты там подцепишь леща».

«Но прошу о таком: ты меня с окуньком

(Ведь теперь мы вдвоём на крючке)

Потяни из реки, хорошо подсеки

И доставь нас на сушу в сачке».

«Терпенье! Сейчас приплывёт форель,

Я сразу же пикой пронжу.

А ежели щука — тут иная наука:

Я с десяток минут погожу».

«Эти десять минут мою жизнь унесут —

Загрызёт ведь меня без помех!» —

«Чтобы выжить ты смог, подожду лишь пяток,

Но сомнительным станет успех». —

«Из чего твоё сердце — из редиски и перца?

Из железа оно, из гранита?» —

«Не знаю, родной, ведь за клеткой грудной

Моё сердце от химиков скрыто.

Карасей наловить да ухи наварить —

Давнишняя, братец, мечта!

И пока в самом деле не поймаю форели,

Я не сдвинусь, не сдвинусь с моста!» —

«В любимую школу назад хочу,

Под розгой учить латынь!» —

«Зачем же назад? — ответствует брат. —

И здесь хорошо, как ни кинь.

Такое везенье — позабыты склоненья,

То окунь тебе, то карась.

Не учишь словечки, а купаешься в речке,

Наживкой для рыб притворясь!

Не мотай головой — мол, висит над тобой

Эта удочка, свалится вдруг.

За неё тут держась, ощущаю я связь

И не выпущу, братик, из рук.

Ну так вот: верь не верь, подплывает форель,

Кверхуносая рыбка она.

Ты увидишь, братишка, что любовь наша слишком,

Что любовь наша слишком сильна.

Я намерен её пригласить на обед,

Лишь бы день только ей подошёл.

Я чиркну ей пять строк, и в условленный срок

Мы усядемся с нею за стол.

Она, правда, в свете ещё не была,

Манерами блещет навряд;

Так что мне надлежит обеспечить ей вид —

Подобрать, то бишь, нужный наряд».

А снизу упрёки: «Рассужденья жестоки,

Мысли гнусны, несносны страданья!»

Но на каждое слово братик сверху толково

Отвечать прилагает старанья:

«Что? Так ли уж лучше по речке плыть,

Чем ровно на дне лежать?

Однако ж заметь: на тарелочке сельдь

Восхитительна — не описать!

Что? Желаешь скорей ты сбежать, дуралей,

От рыбок весёлых и милых?

Загадочно мне! Почему б тебе не

Наловить их, когда в твоих силах?

Есть люди — часами готовы бубнить

Про небо и птичек полёт,

Про зайчишек в полях и рыбёшек в морях,

Коим в радость их жизнь без забот.

А что до стремленья из их окруженья,

Чем вместе пускать пузырьки,

Так это ты брось — ты не сом, не лосось,

Чтоб тебя я тащил из реки.

Пускай утверждают: рассудок велит

Всех тварей в природе любить —

Но разум советчик, кого мне из речки,

Когда и кого мне тащить.

Что одежда и дом? Можно жить босяком;

Всё бери — даже деньги со счёта!

Ничего мне не жалко, но лишуся рыбалки —

Это будет не жизнь, а нудота».

Искала братиков сестра;

Придя на этот мост,

Такое дело она узрела

И не сдержала слёз.

«А что там, братик, на крючке?

Наживка что, ответь». —

«Воображала-воробей,

Не захотел мне спеть». —

«Да пенья можно ли всерьёз

Желать от воробья?

И не похожи воробьи

На то, что вижу я!

Так что там, братик, на крючке?

Скажи мне поскорей!» —

«Мой братец младший, — тот в ответ. —

Не хнычь и не жалей.

Я нынче зол, не знаю как!

И не на то решусь!

Прощай, любимая сестра, —

Я в странствие пущусь». —

«Когда же ждать тебя домой,

Ответь, любимый брат?» —

«Когда на горке свистнет рак,

Вернуся я назад».

На это молвила сестра,

Качая головой:

«Один, полагаю, не явится к чаю,

И вымок до нитки другой!» [47]