Больше, чем страсть - Алюшина Татьяна Александровна - Страница 15

Вдруг рядом с ней резко затормозила какая-то машина. От неожиданности Надюха шарахнулась в сторону.

– Садись! – перегнувшись через пассажирское кресло, позвал Казарин в открытое окно.

– Ты меня испугал! – согнувшись, посмотрела на него Надя.

– Садись! – повторил он, подождал пока девушка сядет, захлопнет за собой дверцу, повернется к нему и спросил со всей серьезностью: – Ты готовить умеешь?

– Умею, – пожала плечами недоуменно Надюшка.

– Вот и хорошо, – похвалил он нейтральным тоном и поехал вперед, попутно разъяснив интригу. – Приготовишь нам ужин. А то устал я как собака и голодный. А в ресторан тащиться не хочу.

– Ты три дня не появлялся и не звонил, – обиженно напомнила Наденька.

– Так вот получилось, – ничего не объясняя, ответил Казарин и спросил веселым, бодрым тоном: – Ну так что, кормить-то меня будешь?

Он привез ее к себе и не дал даже осмотреться в квартире, сразу потащил в кухню, раскрыл огромный холодильник, предложил выбирать что угодно, только поскорее что-нибудь приготовить и тут же, забыв захлопнуть дверцу холодильника, поцеловал страстным, сводящим с ума поцелуем, стянул с нее колготы с трусиками, усадил на край стола и взял быстро, несколько грубовато и одуряюще прекрасно…

Ужин Надя приготовила, заставив и Даниила принимать посильное участие в этом процессе. И осталась у него на ночь. Утром, совсем рано, в шесть, еле смогла продрать глаза, услышав тренькающий будильник на телефоне, поцеловала непроснувшегося, проворчавшего нечто непонятное мужчину, кое-как собралась и побежала домой – принять душ, переодеться – и в институт!

Вечером Надюшка летела на работу! И дышалось ей как никогда, и чувствовала она себя такой невесомой, энергичной и улыбалась весь день! И оказалось, что сегодня Казарин на месте и, когда Ольга Павловна доложила ему о Надином приходе, сразу распорядился, чтобы она прошла в кабинет. Надюшка впорхнула в дверь, просто лучась любовью, радостью, счастьем до небес.

– Здравствуйте, Даниил Антонович! – светилась она ему навстречу.

– Здравствуйте, Надя, – холодно ответил Казарин и распорядился: – Садитесь, начнем работать.

И два часа подряд они работали в холодной деловой обстановке, которую Казарин не дал сбить ни полунамеком, не обращая внимания на Надины улыбки и сияние глаз, – четко, требовательно, задав высокий темп. А когда в кабинет постучавшись, заглянула Ольга Павловна предупредить, что уходит, но оставляет им там на столе чай и бутерброды, если проголодаются, Казарин сдержанно поблагодарил, кивнув, не отрываясь при этом от документа, который читал.

Но как только дверь за секретаршей закрылась и послышался удаляющийся стук каблучков, он отложил документ в сторону, поднялся со стула, взял за руку, рывком поднял Надюшку и, поцеловав жарким, дурманящим поцелуем, вдруг резко развернул к столу и взял мощно, сильно…

– Весь день мечтал об этом, – признался Даниил, погладил Надю по спине и попке, вздохнул-выдохнул шумно и деловым веселым тоном распорядился: – Ну, давай по чайку, бутерброды и еще часок поработаем.

В тот вечер к себе домой он Надюшку не позвал – довез до ее автобусной остановки и уехал. А в выходные так и вовсе исчез, появившись лишь поздно вечером в воскресенье, позвонил и распорядился выйти на остановку.

Так продолжалось еще неделю – то он пропадал на день-два, и Надя его даже не видела, то поджидал ее на улице и вез к себе, ничего не объясняя и ни о чем не спрашивая. Они готовили или заказывали на дом ужин, практически ни о чем, кроме работы, не разговаривали, но зато, когда оказывались в постели, Казарин преображался – нашептывал Наденьке прекрасные слова, рассказывая, какая она потрясающая, необыкновенная, как великолепны ее тело, кожа, а от ее глаз можно сойти с ума.

И она слушала музыку этих слов и растворялась без остатка… И точно знала, что впереди ждет только самое прекрасное, что может быть в ее жизни, и готова была следовать за ним, куда бы и когда бы он ни позвал. – Она любила и жила, дышала только этой любовью, которая сменила состав ее крови, пробралась в мозг, в сердце, в каждую клеточку ее тела…

До роковой пятницы.

В этот день Казарина не было в офисе. Очередная стопка документов, правда, совсем небольшая, ждала Надю в переговорной. Девушка сразу села за работу, чтобы освободиться побыстрей, и совсем не замечала времени, пока ее не позвала Ольга Павловна попить чайку.

– Идем, перекусишь, а то совсем заработалась, – по-матерински поворчала секретарь.

Надюха потянулась с удовольствием, разминая затекшую спину, и отправилась в комнату отдыха. Ольга Павловна тем временем приготовила маленькие бутербродики, накрыла стол и разливала по чашкам чай.

– Как здорово! – порадовалась Надюшка, усаживаясь за стол.

– Ешь уже, – поворчала заботливая женщина. – Совсем заработалась. Даже вон похудела.

– А это что? – весело поинтересовалась Надюха, беря в руки лежавший на столе раскрытый журнал.

– А, это, – небрежно махнула Ольга Павловна, – статья про нашего Казарина.

– Про Казарина… – заинтересовалась Надя и перелистнула страницу на начало статьи.

И тут ее словно ударило что-то в солнечное сплетение, сбивая дыхание и сжимая сердце. Предваряла статью большая фотография, на которой Казарин целовал в щеку красивую светскую девушку, обнимая одной рукой ее за талию, а она откинула голову, подставляя ему лицо, и оба улыбались многозначительными откровенными улыбками любовников. И застал фотограф эту идиллию на крыльце той самой заимки, где Надюшка с Даниилом провели самые счастливые часы ее жизни…

«Снова вместе?» – называлась статья, в которой журналист сообщал, что известный высшему бизнес-сообществу инвестор, прославившийся своими любовными похождениями и скандальными романами, Даниил Казарин помог бывшей любовнице и почти невесте в прошлом выгодно продать ее загородное лесное поместье, и их уже несколько раз видели на светских мероприятиях вдвоем. Теперь всех интересует один вопрос: неужели любовники снова сошлись и не решил ли наконец расстаться со своей свободой известный холостяк, бонвиван и любитель женщин господин Казарин?

– Надь, ты чего? – обеспокоенно спросила откуда-то издалека Ольга Павловна.

– Я ничего… – еле прошептала Надюшка.

– Надя! – громко воскликнула Ольга Павловна, рванула ее со стула, подняла, тряхнула, обняла и крепко прижала к своей груди ее голову. – Ты что наделала, девочка! – со стоном сожаления произнесла женщина. – Ты с ним спала, что ли? – Отодвинула голову девушки от себя, всмотрелась в лицо, снова прижала, погладила по волосам. – Дурочка. Господи, ну зачем, зачем, девочка?

– Я не знаю. Так получилось, – безжизненно ответила Надюшка. – Не могло получиться иначе.

– Не могло, – кивнула Ольга Павловна и, отстранив ее от себя, распорядилась строго: – Ну, что сделано, то сделано. Садись. Пей чай, и нечего здесь умирать, может, еще и обойдется.

– Так вот же, не обошлось, – подняла Наденька журнал, который почему-то так и держала в руке.

– Ой, да это такая ерунда, – отмахнулась Ольга Павловна. Она почти насильно усадила девушку на стул, забрала у нее из руки журнал и подвинула тарелку с бутербродами. – Ешь давай и чай пей, тебе еще работать. – Села сама за стол рядом, разлила чай по чашкам и принялась успокаивать: – А то, что про Казарина пишут, так это такая журналистская утка и вранье практически сплошное. Мы его устали поздравлять с женитьбами, поначалу принимая всерьез все, что пишут в журналах и вещают в светской хронике, а он только отмахивался и посмеивался. Так что все это чушь. И чего ты расстроилась? Ну что тут на снимке?

– Он ее целует, – с робкой надеждой в голосе пояснила Наденька.

– Да он ее сто лет знает! – громко уверила секретарь. – Ну, помог продать жилье, так никто лучше его этого бы не сделал. И поцеловал, поздравляя с хорошей сделкой.

– Да? – улыбнувшись сквозь неожиданные слезы облегчения, спросила Наденька.

– Да! – твердо уверила Ольга Павловна и потребовала: – Пей чай и кушай.