Идеальный вариант (сборник) - Райт Лариса - Страница 39

Мишка сгонял к пруду, полюбовался на карасей в ведре у сапожника – дяди Васи. Потом недолго, минут десять, посопел в канцтоварах над глобусом, тыча пальцем то в Боливию, то в Египет. Постоял у витрины спортивного магазина, рассматривая велосипед – совсем несбыточную мечту, – и надумал возвращаться домой. Бабушка может и фуги проверить – с нее станется. Сразу поймет, что он не думал играть. И результат все тот же – охи, стоны, разговоры.

Почти подбежал к дворовой калитке, когда дорогу перегородила группа мальчишек.

– Торопишься? – ухмыльнулся Петька Колесников – хулиган и задира, предводитель местной шпаны.

– Тороплюсь. – Мишка попытался было ускользнуть. Признался ведь, что торопится, вот и продолжает, а вовсе даже не трусит. Ну, нисколечки. Разве совсем чуть-чуть. Самую малость. Так, что коленки дрожат, руки трясутся и из глаз вот-вот брызнут слезы. И только. А как сдержаться, если Петькин дружбан – Степка Подрезкин, – здоровый бугай в два раза больше и толще Мишки перекрыл своей тушей дорогу и отрезал пути к отступлению?

– Задержаться придется, – пообещал мальчишка и смачно плюнул прямо на Мишкины потрепанные сандалии.

– Чего мне задерживаться? – хорохорился тот. – Бабушка дома ждет.

Противники заржали.

– Бабушка ждет, волнуется.

– Дома сидит, все глаза в окно проглядела.

– Тарелочку с супчиком уже на стол ставит, хлебушек режет.

– Видели бабаньку твою, – сообщил Петька, ядовито усмехаясь. – На троллейбусе куда-то отчалила. Нехорошо врать.

Мальчик втянул голову в плечи и заранее попросил прощения у бабушки. Права она, ох, как права: за руку в школу, за руку из школы. Гулять только во дворе под присмотром. Вот ослушался, и что получилось?

– Так пришла уже, наверное, – попытался выкрутиться.

– Ага. Прилетела, – пихнул в спину Степка.

– Ты давай небылицы-то не сочиняй, – посоветовал задира. – Монету гони и чеши отсюда.

Мишка нервно сглотнул.

– Чего вылупился-то? Деньги давай и проходи. У нас теперь, как в автобусе, проход платный.

– Нет у меня, – тихо сказал мальчик.

– Как это «нет»? – Петька придвинулся ближе.

– Нет и все.

– Не-е-ет? – Тон стал угрожающим. – А чего ж ты на глобус пялился, да у великов обтирался?

– Посмотреть, что ли, нельзя? – хорохорился из последних сил.

– Нет, – хохотнул Петька. – На них кататься надо, а не разглядывать. Так что отдавай деньги, враль.

– Я не враль. У меня правда нет. – Мишка услышал свой голос, что звучал жалобно и плаксиво. Стало противно, но справиться с возрастающим страхом не удавалось.

– А мы ща проверим, – пообещал Петька и мотнул Степке головой.

Мишка почувствовал тошноту, и головокружение, и слабость, и решил, что сейчас упадет, но в этот момент Степка схватил его и оторвал от земли, перевернув вверх ногами. Мальчик ощутил себя Буратино. Только в отличие от деревянного человечка у него во рту не было ни одного золотого. Вообще нигде не было. Степка потряс его и бросил на землю. Тот больно ударился и скатился в канаву.

– Не звенит, – разочарованно протянул хулиган.

– Нет, – согласился Петька и добавил: – Нехорошо.

– Ужасно. Паршиво. Куда это годится? – заголосили прихлебатели.

– Не дело это, пацан, пустым ходить и с товарищами не делиться! – Предводитель навис над лежащим Мишкой. – Мы жадин не любим. Их учить надо. Поучим, пацаны?

– Поучим!

– А то!

– А как же!

Душа ушла в пятки. Мальчик приготовился к боли и к позору. В том, что предательские слезы сдержать не удастся, не сомневался: они уже застилали глаза. Он зажмурился изо всех сил и услышал свист занесенного над ним кулака. Но удара не последовало. Вместо него раздался окрик:

– Оставьте мальчишку! Чего прицепились?

Этот голос он узнал бы из тысячи, нет, пожалуй, из сотен тысяч. Да почему из тысяч? Даже из миллиона. У края канавы стоял Серега и защищал его – Мишку – от хулиганов.

– Тебе-то что? – Петька не любил сдавать позиции. – Иди, куда шел. Сами разберемся.

– Разбирайтесь с кем-нибудь другим, а мальца не троньте.

– Серый, тебе давно рожу не мазали? – По характерному звуку Мишка понял, что Петька опять плюнул.

– Я – сторонник мирных переговоров.

– Ишь, сторонник он. А мы вот предпочитаем кулаки. Так что кумекай, чего лучше: торчать тут или пройти стороной. Ты, конечно, не слабак, но нас, как видишь, много. Количеством возьмем.

– Сила есть – ума не надо.

– А ты не хорохорься, пока не схлопотал.

– Петя, иди домой. И пацанов своих забери. Это я сейчас один, а тронешь – не один приду.

– С маманькой, что ли?

– Что ли. С дружбанами.

– И много их у тебя?

– Не очень. Зато какие!

– И какие же?

– У одного папа подполковник, у другого – дядя генерал. Милиции.

– Хорошие дела.

– Неплохие.

– Ладно, твоя взяла. Пошли, пацаны. Только слышь, Серый, чего тебе эта мелочь сдалась, генералами из-за нее пальцы гнуть?

– Да не мелочь он вовсе.

– А кто?

– Брат мой младший.

Мишка открыл глаза. Широко-широко. Так, что увидел сразу все небо. И там, в небе, стоял старший брат, протягивал руку и улыбался. Мишка сел. Брат сразу оказался на земле, но улыбаться не перестал и руку не спрятал. Мальчик дотронулся до этой руки. Она была сухая, жилистая и теплая. Рука подхватила его и в одно мгновение вытащила из канавы.

– Ты чего здесь?

– Так. Гуляю. – Мишка покраснел.

– Один? – Серега выглядел удивленным.

– Ну да.

– Ты же обычно с бабушкой всюду ходишь.

Мальчик покраснел еще больше. Но в душе было приятно: он, оказывается, очень даже замечает, что Мишка делает и куда ходит. Вместо какого-то ответа сказал:

– Ты вот тоже один.

– А мне с кем надо быть? – Серега прищурился, от чего его синие глаза стали хитрыми и веселыми.

– С девушкой.

– С какой?

– Не знаю. Наверное, с новой.

Парень захохотал. Потом неожиданно потрепал Мишку по плечу:

– А ты молодец! Не знал, что у меня такой брат.

– Какой? – Сердце заколотилось.

– Такой, как ты, – Серега ответил загадочно, но большего и не надо было.

Мишка зашмыгал носом и заплакал. Думал, придется плакать от горя, а получилось, что от счастья. Только этих слез он отчего-то не стыдился и не сдерживал совсем.

– Ты чего влагу развел? – растерялся брат. – Хорошенькое дело! Еще подумают, что я тебя так угваздал!

Мишка впервые посмотрел на себя: брюки и футболка были измазаны так, что сразу стало ясно: никакого вразумительного объяснения, как он мог так испачкаться, находясь дома, не найти. И сник.

– Влетит? – участливо спросил Серега.

– Влетит, – вздохнул Мишка.

– Ну, пошли. Постираем.

– Куда?

– Ко мне.

– Пошли, – затаив дыхание, согласился он и зашагал рядом с братом, стараясь идти своей еще небольшой ножкой в ногу с Серегой.

За стиркой последовали макароны, потом чай с вафлями, а на десерт он получил кляссер с огромной коллекцией марок.

– Бери. Я все равно уже не собираю.

– Да неудобно.

– Давай забирай и вали!

– Как это? – Мишка расстроился.

– Вот так. Ноги в руки и побыстрее.

– А почему?

– Почему? Почему? Девушка придет. Новая.

– Ясно. – Мальчик сник.

– Да не кисни. Я к тебе завтра приду.

– Как придешь?

– Ногами. Как же еще? И марок еще принесу, лады?

– Лады.

– Ну, чеши давай.

Во дворе уже было темно. Мишка даже и не подумал о грядущей головомойке. Влетел, как ошпаренный, с широченной улыбкой во весь рот. Какие нахмуренные брови мамы? Какие капли в руках у бабушки? Он ничего не видит. Он кричит. Ему-то кажется, что он говорит, как обычно. Но это не так. И кричит, и смеется, и торопится, и так много хочет сказать, а говорит только:

– Бабуль, бабуль, тесто ставь! А бульон сваришь? Ой, а в комнате-то беспорядок! Сейчас уберу. Мам, куда вот эти вещи: в шкаф или в диван? Мам, цветы полей! А я завтра еще пропылесошу.