Дом на городской окраине - Полачек Карел - Страница 33

— Да еду в город купить гвоздей, а то у меня кончились, — учтиво ответил полицейский, подумав: «Вот у кого куры денег не клюют! Мне бы его заработки!»

— Нет, вы полюбуйтесь, — возмущался адвокат, — четверть часа жду трамвая, а его все нет. Но стоит мне закурить сигару, как он появляется. Нате, докурите!

— Благодарю за сигару, — обрадовался полицейский и аккуратно спрятал недокуренную сигару. — Хоть я употребляю сигареты, но выкурю сигару за ваше здоровье.

Они вошли в трамвай и сели друг против друга. Перекинулись несколькими ничего не значащими фразами, после чего адвокат извлек из портфеля бумаги и погрузился в чтение.

«Э! — подумал полицейский. — Да ведь у адвокатов есть в загашнике такие штучки, что враз вытурят жильца из квартиры. Незаметно выужу это из него, да еще и задарма…»

Вслух он произнес: — Чего только не бывает… Я знаю одного домовладельца, у него есть жилец…

Гм… — хмыкнул адвокат, не отрывая глаз от бумаг.

— Случай, пан доктор, куда как занятный, — продолжал полицейский. — Этот домовладелец — человек хороший, а жилец — мерзавец.

— Кхе, кхе, — закашлялся адвокат и приложил платок к губам.

— Домовладелец готов во всем пойти ему навстречу, а жилец все делает ему назло.

Адвокат провел ладонью по лицу.

— И вот приходит ко мне этот домовладелец и говорит, мол, так и так, пан Фактор, совсем замучился, посоветуйте, как выселить жильца. У меня на примете есть другой, гораздо лучше… Я ему отвечаю: есть на то законы, да ведь разве в них разберешься. Что я должен был ему посоветовать, пан доктор?

Адвокат холодно взглянул на своего визави и сухо обронил: — К этому можно подойти по-разному…

— Видите ли, пан доктор, — не унимался полицейский, — он все время пристает ко мне. Я уж и не знаю, как быть… Этот жилец и впрямь фрукт, а уж жена его — и говорить нечего! Что бы ему такого дельного присоветовать и чтоб по закону было?

— Зайдите ко мне после обеда в канцелярию, там поговорим, — сказал адвокат. Он сунул бумаги в портфель, прикоснулся к шляпе и вышел из трамвая.

«Тертый калач, — с уважением подумал полицейский, — сообразил, что я норовлю выудить из него совет задарма… Держи карман шире… И слушать не желает… „Зайдите ко мне после обеда в канцелярию…“ Хитер бродяга. Это, чтоб меня нагреть…»

Глава двадцать шестая

— Обед сегодня будет позже, — сказала пани Сырова.

Когда утром чиновник уходил на работу, в квартире царил раскардаш. Был день большой стирки, ненавистный день в семьях среднего сословия.

На полу валяется белье, жеваное, слежавшееся, бесформенное. Появляются плетеные корзины. Приходит пожилая женщина в нижней, некогда синего цвета, юбке, плоская, как доска. Волосы торчат во все стороны, руки красные, потрескавшиеся.

В доме суматоха. В прачечной в медном котле бурлит кипящая вода. Мыльный пар поглотил фигуры пани Сыровой и женщины в линялой юбке.

Когда чиновник пришел обедать, на столе, как всегда, дымился суп. Распорядок нарушен не был.

На сундучке возле плиты сидела прачка и пила кофе из синей эмалированной кружки. Ее потное лицо выражало ту степень блаженства, которым неизменно наполняет прачек кофепитие. Попив, она большим и указательным пальцами отерла уголки рта и благодарственно произнесла: — Благослови вас Господь, милостивая пани!

Она взяла свою мзду и ушла, постукивая опорками.

— Ну, дело сделано, — с облегчением вздохнула пани Сырова, предвкушая послеобеденный отдых.

Однако ей не было суждено отдохнуть. Возле дома расхаживал полицейский, мрачный и злой. Алчность превратила его кровь в желчь. Он был одержим стремлением отказать от квартиры жильцам, не приносящим ему никакого дохода.

Внезапно раздался его возглас: — Котел! Идите, полюбуйтесь на котел!

Чиновник испугался и положил ложку.

— Что случилось? Чего он опять кричит?

Пани Сырова вышла за дверь.

— Ступайте со мной! — шумел полицейский. — Ступайте, полюбуйтесь, в каком виде вы оставили котел! — и он устремился в прачечную. Следом за ним — пани Сырова. Чиновник тоже поднялся с места из-за стола посмотреть, что происходит.

Когда Сыровые вошли в прачечную, полицейский стоял возле котла, багровый, как медный чан. Ноги он расставил, словно лаборант, намеревающийся продемонстрировать слушателям любопытный физический опыт. В углу стояли трафикантша и пани Шолтысова. Они жались друг к дружке наподобие перепуганных куриц.

— Это, по-вашему, чистый котел?! — рявкнул полицейский.

— Как?! — попробовала было защититься пани Сырова. — Ведь я целый час отмывала котел содой с песком.

— Молчать! — гаркнул хозяин. — Знаю я вас! Вы меня не обманете! Вам это не удастся! Я человек по натуре добрый! Но портить свое имущество не позволю!

— А кто его портит? — попытался возразить чиновник.

— Вас не спрашивают! — обрезал его полицейский. — Я привел свидетелей, чтоб вы не говорили, будто я возвожу на вас напраслину. Пани, — обратился он к трафикантше, — как по-вашему, это чистый котел?

— Нет, — пискнула та.

— А что скажете вы, пани Шолтысова?

— Котел грязный, — шепнула другая.

— Слыхали? — торжествовал полицейский. — Им незачем врать! Если вы не приведете котел в порядок, разговор с вами будет короткий.

Он повернулся на каблуке и вышел из прачечной.

— Слушайте, слушайте, — вскричал, осмелев, чиновник.

Но полицейский натянул френч, схватил синий бидон и направился к себе, бормоча под нос: «С меня хватит!»

— Как вы могли сказать, что котел не мыт? — укоряла пани Сырова соседок.

— Не сердитесь на нас, пожалуйста, пани Сырова! — просительным тоном отозвалась пани Шолтысова. — Мы прекрасно знаем, что котел вымыт, но что оставалось делать. Ворвался: «Вы обязаны подтвердить!» Вы же его знаете. Он способен на все. Я боюсь его, как сатаны. Мы еще натерпимся от него…

Трафикантша расплакалась. — Со всеми хочется по-хорошему, — всхлипывала она, — а вот не получается. Проклятая жизнь, чего мне только не приходится сносить — не передать словами… Пресмыкаюсь перед ним, дальше некуда. Только бы не лишиться крыши над головой. Контракт нам обещал, а не дает. Говорит: «Там видно будет…» В результате мы совершенно беззащитны и целиком от него зависим.

— Теперь и к нам прицепился, — жалобно говорила пани Сырова. — А уж мы так стараемся… Прямо дышать боимся.

— Ничего не поможет, — сказала трафикантша, — он хочет вас выселить, поэтому, как бы вы ни старались, все без толку. Изо дня в день пристает ко мне с расспросами: — Ну что? Не было ли у вас чего с Сыровыми? Не было ли какого крика, ссоры? А почему? Почему никаких скандалов? Уж не заодно ли вы с ними? Смотрите! — Кто-то ему сказал, что семью, которая не ладит с остальными, можно выселить. Поэтому он хочет нас натравить друг на друга. А я не из тех, кто ссорится… Хоть бы он оставил меня в покое! Задарма ему стираю, убираю, лишь бы все было тихо, — запричитала трафикантша. — Если он не прекратит, не знаю, что с собой сделаю…

— Да, угораздило же нас всех… — пробормотал чиновник.

Ночь опустилась на предместье. Все живое спало, лишь полицейский бодрствовал. Усердно писал и разлиновывал. В результате этой деятельности под руками у него появилась аккуратно разграфленная инструкция под названием:

Ниже следовало, во-первых,

которое гласило:

И, во-вторых: