Игра без правил - Орлов Алекс - Страница 7

– Не знаю, – ухмыльнулся Юган, вхолостую покручивая настройки навигатора.

– Может, его обули в картишки, как всегда? – уже громче спросил Мози.

– Я все слышу! – крикнул Франтишек.

– Чего ты нас раньше времени погнал, у нас было еще семь минут.

– Раньше сядете – раньше выйдете! Давайте залезайте в шкуру, а то чего мы с Юганом одни паримся!..

Лейтенант выдернул «сквоттер» из зажима и перебрался в глубь отсека, где на специальных растяжках ожидали хозяев расшнурованные бронезащитные комплекты. Солдаты их называли «броники», хотя это были комбинезоны с металлокерамическими элементами и кевларовой сеткой. Весила такая оснастка двенадцать килограммов, а со шлемом, связью и навигацией все пятнадцать. А еще три с половиной кило – «сквоттер», и четыре кило – боекомплект на полчаса боя плюс аптечка.

Поскольку места в отсеке было мало, в броню заскакивали поочередно, и, пока лейтенант добрался до своего броника, наступила его очередь.

Отпустив шнуровку, он ухватился за поручни и сунул обутые ноги в широченную горловину, а когда оказался на полу, просунул руки в распущенные рукава и выдернул затяжной шнур, после чего броник стал оседать, обхватывая все тело. Затем следовало подвигаться, чтобы затяжка броника ослабла, однако какое-то время человек испытывал дискомфорт, но постепенно начинал привыкать.

Облачившись в бронезащиту, бойцы приступали к проверке систем связи, навигации, работы датчиков состояния тела. Потом тестировали радиоподключение к «сквоттерам», работу системы наведения оружия.

Веселей всего это выглядело на Харви, с его автоматическим гранатометом и боезапасом весом в двадцать пять килограммов. Харви занимал два места в десантном отделении и жаловался, что ему тесновато. Иногда приходилось потесниться всем, когда ему приходило в голову срочно заменить боекомплект. Несмотря на то что такие бзики считались капризами гранатометчика, к ним относились с пониманием, потому что вменяемый Харви в бою был очень полезен и его огненная секира подчас работала лучше автоматической пушки КТМ.

На проходной броневик притормозил, но защитная плита уже открылась, и машина выехала за ворота, слегка качнувшись на роликовой рельсе.

– Вот мы и на оперативном просторе! – радостно произнес молчаливый Ольсен.

– Юган, что там с вводными? – спросил Брейн, который был уже в шлеме и защитных крагах.

– Сейчас выясним, – отозвался штурман. Через минуту на персональные экраны всех бойцов стала выходить информация с данными воздушной и спутниковой разведки – где и когда, в каком количестве были замечены подразделения противника. Или признаки их пребывания.

Под признаками подразумевались недогоревшие костры, тепловые следы в ночное время или тропы на сырой земле. То есть это была «песня ни о чем», как называли бойцы конвойных отделений подобные результаты.

12

Защитные панели иллюминаторов были открыты, и бойцы могли любоваться пейзажами через затемненные стекла. Отдельные дома, фермы, мотели – все это хозяйство существовало безбоязненно, в то время как базы прятались за четырехметровыми заборами с телеметрией, лазерными шокерами и электрошоковыми заграждениями.

Неужели партизаны питали особую страсть именно к базам?

Возможно, и на объекты частных предпринимателей они также совершали нападения. Временами только грабили, но бывало, что сжигали или взрывали то или иное заведение. Но не часто и не везде. И не обязательно близко к местам частых столкновений с бойцами компании.

Одним словом, невозможно было спрогнозировать, нападут ли они на очередное открывшееся заведение в течение ближайших тридцати дней или оно разрушится от жучка долгоносика – универсум добло, который с одинаковым удовольствием пожирал древесину, целлюлозу, пластики и нержавеющую сталь.

Там, где приходилось ехать по четырехполосным, забитым легковушками шоссе, КТМ перебирался на полосу пассажирского транспорта и снова мчался вперед, выбрасывая нелимитированное количество выхлопов, в то время как гражданские моторы перхали и чихали, задавленные природоохранными санкциями, узкими рестрикерами и удушающими фильтрами-регенераторами.

Спустя сорок четыре минуты КТМ соскочил на грунтовку и погрузился в районы пригорода и хаотической застройки нелегальных районов городка Завигадо. Здесь не появлялась полиция, курились наркотики и варилось нелегальное спиртное. Здесь вели бесконечные войны провинциальные бандиты, однако по сравнению с партизанами лесных зон они были младенцами, перевязанными розовыми ленточками.

Глядя из-под поднятого забрала на свирепые немытые рожи на обочине грязной дороги, Брейн только улыбался – такими настоящими и непритворными выглядели эти побитые жизнью люди в потертой одежде.

Иногда кто-то из них швырял в КТМ бутылкой, и Брейн снова улыбался, сравнивая стук бутылки с грохотом кумулятивной гранаты с предвзрывателем, коварной штуки, сделанной для того, чтобы многослойная броня не сработала и пропустила внутрь пиропластический поток наногазовой взрывчатки объемного действия.

Пока он только рассуждал на эту тему, ведь на его памяти такой заряд КТМ не дырявил, а когда дырявил, десанта внутри не оказывалось – он выгорал без возможности провести анализ ДНК.

Почему до сих пор чудо-граната не встречалась Брейну? Он не раз думал об этом. Брейн верил в личную удачу, однако не считал ее совсем безразмерной, потому и отправлял отказы на все письменные приглашения в шабашники.

Своим сослуживцам он об этом не сообщал и часто среди ночи заходил в свой почтовый аккаунт, чтобы избавить от предположений «Извините, не интересует. Всех вам благ».

Закончились трущобы и потянулись грунтовки – глубокие колеи, проложенные в болотистой почве. Где-то виднелись следы борьбы за обессилевшие авто – развороченная земля, срезанные ветки и стволы молодых деревьев. Вскоре исчезли всякие следы, лишь пара наполовину утонувших остовов со снятыми стеклами.

КТМ начал просаживаться, как корабль на волнах, но движения не замедлил, он был слишком хорош, чтобы пасовать перед бездорожьем. КТМ умел многое и был рассчитан на куда большие трудности.

Неожиданно броневик сбросил ход и пошел направо, подпрыгивая на пересечении накатанных колей. Мелькнула мачта радиосвязи, грубый бетон литых бронеколпаков – отделение прибыло к порту «Салема», куда доставляли по воздуху пассажиров и оборудование, чтобы дальше отправить их по земле.

13

Подпрыгнув в очередной раз, КТМ выбрался на бетон портового отстойника, где происходили всякого рода загрузки-перегрузки.

– Приехали, команда! – прокомментировал водитель Франтишек и включил привод двери, выпуская лейтенанта.

– Оставь пушку-то, чего таскаться будешь, – сказал ему Леон.

– По инструкции не положено, – буркнул Мози, исчезая в проеме со своим «сквоттером». Дверь сейчас же закрылась – Франтишек тоже действовал согласно инструкции.

– Он прав, – кивнул Брейн. – Среди пассажиров попадаются разные скандальные чины, могут телегу накатать, и это влетит в большой штраф.

– Эй, среди пассажиров есть ничего себе особы, – подал голос Леон, и все сразу заскребли крагами по забралам, чтобы лучше видеть через узкие иллюминаторы.

– А мне отсюда лучше видно! – похвастался штурман, поднявший кресло в пушечную башню.

– Ну и как там? – спросил Леон.

– Парочка козочек имеется. Одна рыженькая, бодренькая, но в очках.

– Значит, умная, – вздохнул Леон.

– А чего ты хотел, это ж спецы. Туда дураков не берут, – заметил Ольсен.

– Дураков только к нам подгребают, – ехидно заметил Ляминен.

– Все, ваш лейтенант возвращается! – сообщил штурман. Франтишек включил привод двери, и броневик слегка качнулся, когда Мози шагнул на ступеньку. Дверь закрылась, и сразу запустился двигатель.

– Ну что, идем на маршрут? – уточнил Франтишек. В ближайшие пару часов им предстояло ехать по вполне благополучной местности и только потом, в долине, выбирать дорогу по своему усмотрению.