Замужем за облаком. Полное собрание рассказов - Кэрролл Джонатан - Страница 14

Однако когда через много часов я снова оказался у своей двери, мое понимание мира, жизни, смерти, Бога… было в квинтильоне миль от того, что я думал раньше. Потому что эта шумная, милая умирающая женщина доказала мне, не оставив ни малейшего места сомнению, что все, сказанное ею, – правда. Как она сказала, я оказался крепким орешком и требовал доказательства даже после встречи с Аннеттой. Доказательства, которое превзошло бы все. Не могу вам передать, что она сделала, скажу лишь, что она взяла меня туда, куда я хотел попасть, и показала мне невозможное.

Я хотел увидеть Мелвилла и Готорна живыми и во плоти, хотел услышать их голоса и слова, которыми они пользовались вне своих книг. Я хотел увидеть Альберта Пинкхэма Райдера в Рождество, когда он варил свой особенный сорт благовоний и в маленьких кувшинчиках раздавал детям. Я хотел зайти к Монтеню в его башню году в тысяча пятьсот девяносто первом и заглянуть ему через плечо, когда он писал: «Хотя мы можем встать на ходули, нам нужно ходить на ногах, и даже на высочайшем троне земли мы все равно сидим на своей заднице». Это были мои герои, люди, о которых я думал всю мою взрослую жизнь. Если Бини была Богом, а время принадлежит Богу, то она могла просто хлопнуть в ладоши и на мгновение показать мне этих людей. Что она и сделала – взяла меня туда, куда я только хотел, и любезно позволила оставаться там, сколько я захочу. Забавно, что мне не требовалось и не хотелось оставаться там долго. Лишь несколько минут, чтобы подышать их воздухом, увидеть, как они держат перо или шевелят губами, произнося слова. Только это и было мне нужно, и она мне это дала.

После этого, убедившись, я задал свои вопросы, но ее ответы были зачастую неудовлетворительными.

– Почему я?

– Скотт, я бы вам сказала, если бы знала. Но я не знаю, честно. Просто так случается. Тебе говорят – когда-нибудь ты увидишь свою замену и узнаешь. Полагаю, это сродни любви с первого взгляда.

– Бини, вы же Бог! А Бог знает все. Нет ничего, чего бы Он не знал.

– Может быть, когда мы соберемся вместе, все тридцать шесть. Но такого не бывает, а по отдельности нам приходится обходиться тем, что мы знаем. Вы это, вы, мистер. Вы тот, кто должен занять мое место.

– Куда мы попадаем после смерти?

– Куда хотите. Некоторые застревают здесь, другие отбывают.

– Отбывают куда?

– Говорю же вам: куда хотят.

– Вы не отвечаете на вопросы!

– Это нечеткие вопросы. Помните, как вы говорили на ваших семинарах? «Формулируйте точнее, Сильвер!» Кстати, вы знаете, откуда у вас такое имя? Ваша настоящая фамилия Флинк, но когда ваш прадед приехал сюда из земли Саар, он думал, что это звучит не по-американски, и сменил фамилию на Сильвер. Джек Сильвер вместо Удо Флинка.

– Удо Флинк? Самое дурацкое имя, какое я только слышал.

– Наверное, ваш прадед думал так же. Хотите яичный салат или консервированную говядину? – Из правого и левого карманов она вынула завернутые в целлофан бутерброды. – Роберта сказала, вам нравится мой яичный салат.

– Нравится. Спасибо. Это очень мило. – Она протянула мне бутерброд, и я взял. – Яичный салат из рук Бога.

– По крайней мере, можете не сомневаться, что он свежий, а?

– Бини, что мне полагается знать? Это невероятная честь, что вы выбрали меня, но… Что вы делаете на месте?..

– Ну, вы еще не заступили, не психуйте, не надо начинать волноваться раньше срока. Сначала нужно пройти испытания. Вообще-то, первый барьер вы уже одолели, то есть вас выбрали. Но теперь подошла очередь испытаний. Там свои правила, нужно просто их соблюдать.

– Какие испытания? Какие правила?

– Хотите узнать сейчас? Может, лучше сначала доешьте бутерброд?

– Сейчас.

– Ладно. – Она вытерла рот бумажной салфеткой с надписью «Dairy Queen». – Первым делом – первым испытанием, если хотите, – будет решить вашу проблему с Аннеттой. Мертвый человек не может злиться. Им нужно многое сделать на той стороне, но пока они еще злятся на что-то в жизни, это удерживает их в стороне от главного пути. Понимаете, что я имею в виду?

– Почему же вы не можете сделать что-нибудь, чтобы унять ее злобу?

– Во-первых, я не знаю как. Помните: я всего лишь часть целого, и мое могущество не так велико, как вы думаете. Во-вторых, вы двое сами должны с этим разобраться. Если б я каким-то волшебством и сделала то, что вы сказали, это не решило бы ее проблем. Это было бы всего лишь временной мерой. Рано или поздно ребенок должен научиться сам завязывать себе шнурки.

– Что я должен сделать, чтобы помочь ей?

– В этом и состоит часть вашего испытания. Вы должны разобраться в ней и понять, как начать накладывать заплаты. Впрочем, могу вам сказать, от нее большой помощи не ждите. В ней вы найдете враждебно настроенного свидетеля, господин адвокат. Она ненавидит вас всеми потрохами.

– Это я заметил. Она знает обо мне? Очевидно, о вас она знает, ведь это вы вернули ее в этот мир.

– Да, обо мне она знает, но о вас – нет. Она думает, я привела ее сюда, чтобы вы могли помириться. Она не знает, что это часть вашего испытания.

– Как вы успокаиваете мертвых?

Она похлопала меня по плечу:

– Хороший вопрос. Знаете, в чем заключалось одно из моих испытаний?

– Бини, это все страшные тайны! К этому не просто трудно адаптироваться – это невозможно. Как же мне…

– Что означает слово «адаптироваться»?

– Привыкнуть.

– Не надо хныкать, старина. Конечно, привыкнуть к этому трудно! Но вы же ученый, мыслитель. А я всего лишь глупая маленькая женщина из Канзаса, которую не любят собственные дети. Но я прошла испытания. Конечно, они отличались от ваших, но были ничуть не легче.

– Как же Бог может не ладить со своими детьми?

– Эй, приятель, вы когда-нибудь читали Библию? Многие Его дети дулись на Него. Насколько я слышала, Моисей, сидя на горе, спорил сорок дней! А Христос? «Зачем ты покинул меня?» Это благодарность, а? А Иов? Он хотел персонального подтверждения! Хотел, чтобы мы все бросили, спустились и показались ему, как демонстрируют пылесос!

– Мне казалось, вы говорили, что все тридцать шесть никогда не собираются вместе.

– Больше не собираются. В прежние дни – да, но теперь – нет. До сих пор в этом не было необходимости. Разве вы не видите, Скотт? Потому-то люди и хотят быть бессмертными. Не для того, чтобы прожить миллион лет, а потому, что в глубине души они знают, что Бог должен оставаться живым для всех поколений. Бог, который является частью каждого человека, потому что Он состоит из людей. Из тридцати шести. Из всех культур, всякого рода личностей и профессий, мужчин, женщин, детей… Лики Бога вечно изменяются, так как меняются отдельные части. Но в конце концов, Он существует, и Он бессмертен, поскольку люди хотят этого. То, что я несчастлива с моей дочерью или что умираю от рака, ничего не значит. Конечно, это важно для меня, но не для картины в целом. Это часть выпавших мне испытаний – помириться с моими детьми и научиться умирать. Христу тоже пришлось научиться умирать.

Сжав кулаки, я погрозил ими небу.

– Слишком приземленно! Это должно быть более величественно!

Бини ничего не сказала, пока я бушевал, а потом, когда мои руки бессильно разжались и медленно опустились на колени, проговорила:

– Заканчивайте свой перекус, Скотт. Я адаптировалась к этому очень хорошо.

Когда мы вернулись к ее дому, снова пошел снег. Я бы охотнее предпочел остаться снаружи и смотреть на снегопад, чем зайти и говорить с Аннеттой.

– Что мне следует сказать?

– Решайте на месте. В зависимости от ее поведения.

Бини открыла дверь и жестом пригласила войти. Внутри стоял приятный запах. Аромат дровяного дыма и мыла. Энергично стряхнув с головы снег, Бини позвала:

– Аннетта!

Никакого ответа.

– Аннетта, выходи!

Снова не получив ответа, она почесала нос и зашла взглянуть. Аннетты не было.