Гиблое место - Герритсен Тесс - Страница 50

— Джулиан Перкинс думает так же?

— Он говорил мне, что ненавидит их всех.

— Настолько, что готов убить?

Кэти нахмурилась.

— О чем вы?

— Помните убийство в «Круге Б»? Та супружеская пара — они были из Собрания.

— Не думаете же вы, что это сделал Джулиан?

— Возможно, он из-за этого сбежал, а потом вынужден был убить заместителя шерифа.

Кэти покачала головой.

— Нет-нет! Я долго наблюдала за этим парнем. Он подобрал где-то бродячую собаку и так трогательно ухаживает за ней! В нем совсем нет жестокости.

— Думаю, жестокость есть в каждом из нас, — тихо заметила Джейн. — Когда нас загоняют в угол.

— Ну, даже если Джулиан сделал это, — сказала Кэти, — он поступил по справедливости.

27

В снежной пещере воняло мокрой псиной, засаленной одеждой и потом. Маура целую неделю не мылась, а мальчик, наверное, еще дольше. И все же пещера была уютной, как волчье логово, и достаточно просторной: можно было в полный рост вытянуться на подстилке из соснового лапника, и погреться у костра, который полыхал вовсю и весело потрескивал. При свете костра Маура осмотрела свою куртку, когда-то белую, но теперь перепачканную сажей и кровью. Она представляла, какой ужас увидела бы в зеркале. «Я превращаюсь в дикое животное, как эти двое, — думала она. — Животное, скрывающееся в пещере». Она вспомнила рассказы о детях, которых вырастили волки. Попадая обратно в цивилизованный мир, они оставались дикими, и сделать их полноценными людьми было невозможно. Сейчас она чувствовала, что и с ней постепенно происходит такое же превращение. Она спала на голой земле, много дней ходила в одной и той же одежде, засыпала, привалившись к теплому шерстяному боку Волка. Скоро никто ее не узнает.

«Я и сама себя могу не узнать», — вздохнула она.

Мальчик подбросил хвороста в огонь. Дым клубился по всей пещере, разъедая глаза и горло. Без этого паренька я не пережила бы даже одной ночи в зимнем лесу, думала Маура. Давно уже закоченела бы, и мое тело запорошило бы снегом. Но Крыс, похоже, чувствовал себя уверенно в мире дикой природы. Он вырыл эту пещеру всего за час, выбрав место с подветренной стороны холма и выдолбив углубление снизу вверх. Они вместе собирали дрова и лапник, стараясь успеть до темноты и зная, что ночью ударит мороз.

И теперь, свернувшись калачиком у огня и удивляясь, до чего же здесь уютно, Маура слушала завывания ветра за дверью из сосновых веток, и смотрела, как мальчик роется в рюкзаке. Вот он выложил пачку сухих сливок и коробку собачьего корма. Вытряс на ладонь немного и бросил Волку. Затем протянул коробку Мауре.

— Это же для собак, — удивилась она.

— Ему нравится, — мальчик кивнул на пса, который с довольным видом поглощал еду. — Все лучше, чем пустой живот.

Но ненамного, подумала она, и все же попробовала пару гранул. Какое-то время в пещере слышно было лишь, как все трое жуют. Маура глянула поверх догорающего костра на мальчика.

— Нам придется сдаться, надо только придумать, как это лучше сделать, — сказала она.

Мальчик продолжал жевать, похоже, он мог думать сейчас только о еде.

— Крыс, ты знаешь не хуже меня, что они будут нас искать. Мы долго не продержимся.

— Я позабочусь о вас. С нами все будет в порядке.

— И мы будем все время питаться собачьим кормом? Прятаться в пещерах?

— Я знаю одно место в горах. Мы можем остаться там до весны, если понадобится. — Крыс протянул Мауре пакетик с сухими сливками. — Вот. Десерт.

— Они не отступятся. Ни за что, раз убит полицейский.

Маура посмотрела на узелок с оружием заместителя шерифа: мальчик завернул пистолет в тряпицу и сунул в темный угол, как будто это труп и ему страшно на него смотреть. Она вспомнила, как производила вскрытие убийцы полицейского, который умер под арестом. «Он набросился на нас как ненормальный, не иначе был под кайфом», — так заявили напарники-патрульные. Но синяки, которые Маура видела на теле, и рваные раны на лице и голове свидетельствовали совсем о другом. «Убей копа — и ты заплатишь за это», — вот какой урок она извлекла из тогдашнего вскрытия. Маура смотрела на мальчика, и вдруг ей представилось, как он лежит на секционном столе — жертва мести, окровавленный, избитый.

— Только так мы сможем убедить их, что ты не виноват. Если сдадимся, — настаивала Маура. — Иначе они решат, будто мы убили этого человека из его собственного пистолета.

Такой прямолинейный аргумент, казалось, потряс Крыса, он опустил голову, и гранулы собачьего корма посыпались на пол из раскрытой ладони. При свете костра Маура не различала его лица, но видела вздрагивающие плечи: он плакал.

— Это несчастный случай, — продолжала она. — Я объясню им, что ты просто пытался меня защитить.

Но плечи Крыса продолжали вздрагивать. Он обхватил себя руками, с трудом сдерживаясь, чтобы не зарыдать в голос. Волк подошел, поскуливая, и положил огромную голову к мальчику на колени.

Маура тронула его за плечо.

— Если мы не сдадимся, все решат, будто мы виновны. Ты понимаешь это?

Крыс покачал головой.

— Я постараюсь их убедить. И не позволю им обвинить тебя в этом, клянусь. — Маура потрепала его по плечу. — Можешь мне довериться, Крыс.

— Нет. — Мальчик отстранился от нее.

— Я хочу как лучше для тебя.

— Не указывайте мне, что делать.

— Кто-то же должен.

— Вы не моя мать!

— Что ж, мать тебе сейчас была бы очень кстати.

— У меня есть мама! — крикнул он и поднял на Мауру глаза, полные слез. — И что хорошего?

Маура не нашлась что ответить и лишь смотрела, как он стыдливо вытирает слезы, размазывая грязь по закопченному лицу. В последние дни Крыс очень старался вести себя по-мужски. Но эти слезы напомнили Мауре, что перед ней всего лишь мальчик — слишком гордый, чтобы встретиться с ней взглядом и показать, как ему страшно. Он быстро переключился на пакетики с сухими сливками — надорвал один и высыпал содержимое себе в рот.

Маура тоже принялась вскрывать пакетики. Немного порошка просыпалось ей на руку, и она протянула ладонь Волку, чтобы тот облизал ее. После этого Волк на радостях несколько раз лизнул Мауру в лицо, и она засмеялась. Покосившись на мальчика, она заметила, что тот пристально наблюдает за ними.

— И давно у тебя эта собака? — поинтересовалась она, поглаживая Волка по густой шерсти.

— Несколько месяцев.

— Где ты нашел его?

— Это он нашел меня. — Мальчик протянул руку и улыбнулся, когда Волк вернулся к нему. — Выхожу я однажды из школы, а он стоит там. Я пошел домой, а он за мной увязался. И так с тех пор не отстает.

Маура тоже улыбнулась.

— Наверное, ему нужен был друг.

— Или мне, а он это почувствовал. — Мальчик посмотрел на Мауру в упор: — А у вас есть собака?

— Нет.

— А дети?

Маура ответила не сразу.

— И детей нет.

— Вы не хотели?

— Просто не сложилось. — Она вздохнула. — У меня в жизни все очень… непросто.

— Представляю. Раз вы даже собаку завести не можете.

Маура засмеялась.

— Да уж. Мне определенно придется пересмотреть свои приоритеты.

Опять повисло молчание. Мальчик обнял Волка за шею, и они принялись дружески тереться носами. В эту минуту, когда Маура сидела у потрескивающего костра и смотрела, как мальчик возится с собакой, он вдруг показался ей куда младше своих шестнадцати лет. Ребенок в мужском обличье.

— Крыс? — тихонько окликнула она его. — Ты знаешь, что случилось с твоими мамой и сестрой?

Мальчик перестал гладить собаку, его рука замерла.

— Он увел их в другое место.

— Пророк?

— Он там всем распоряжается.

— Но сам ты не видел? Тебя там не было, когда это случилось?

Вместо ответа он лишь покачал головой.

— Ты заглядывал в остальные дома? Видел там… — она помедлила, словно не решаясь договорить. — Кровь?

— Видел.

Их взгляды встретились, и она почувствовала: он знает, откуда там кровь на полу. «Вот почему я до сих пор жива, — подумала она. — Потому что он знал, что означают кровавые пятна. Знал, что случится со мной, если я останусь в Лучшем Мире».