XXI век не той эры (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 18

Погрузку он контролировал уже при полном параде, в титанидовой броне и с оружием. Тяжёлое вооружение мужчина не жаловал, поэтому у бедра был закреплён ручной энергон, а за спиной — точная и дальнобойная плазменная винтовка.

У этого истребителя не было личного имени; в армии кораблям такого класса доставались лишь порядковые номера по имени крейсера или иного корабля приписки. Все подобные аппараты на борту «Северного ветра» носили название «Северный». Сыну Тора достался аппарат под названием «Северный-19».

Прислушавшись к рекомендации Императрицы, вспомогательные работники действительно переодели объект транспортировки. И женщина, принесённая на руках лично Зелёным Пером, была одета в свободный тёмно-серый комбинезон техника, висевший на ней как на вешалке, ничуть не лучше прежней стандартной медблочной робе. Что поделать, одежды нужного размера на корабле не было, а «универсалки» пока были доступны только богатым гражданским. Ноги женщины были босы.

Ульвар радовался при виде этой картины только двум вещам: тому, что в данный момент гостья из прошлого спит, и поэтому не вызывает такого раздражения своим животным страхом, и тому, что уже очень скоро он сдаст её с рук на руки экипажу «Золотой стрелы», и навсегда забудет о её существовании. И опасность этого объекта экспериментов циаматов для Императрицы будет не его головной болью.

Трибун Наказатель был в курсе процесса исследований. Просмотрел он — без особого интереса — и записи последних воспоминаний женщины, которые не несли ровным счётом никакой полезной информации. Ему было интересно, где и как её нашли, а не где и почему она свихнулась от страха и жажды, но всего этого пребывающий в помутнённом состоянии рассудок не зафиксировал.

Тот факт, что Исикава не сумел расшифровать программу, заложенную в скальдскую находку, чёрного трибуна раздражал, но не более того. Нельзя требовать от людей слишком многого, здесь действительно должны разбираться люди из исследовательских институтов Терры, а не штатный начлаб боевого корабля. Под началом которого, к слову, имелось всего двое лаборантов, и спектр возможностей которого был крайне узок.

А программа, судя по всему, была сложной. Один тот факт, что у полубога после столкновения до сих пор ныло ушибленное плечо, а у женщины кроме небольшой гематомы в месте удара не нашлось никаких повреждений, заставлял всерьёз интересоваться технологией.

«Северный-19» запросил разрешение на отстыковку, получил его в считанные секунды и покинул крошечный по меркам крейсера ангар. Маленькая шустрая машинка имела на борту неплохое вооружение ближнего боя, могла нести до десяти тяжёлых торпед, обладала хорошим бронированием. Платой за всё это была теснота, окончательно определившая невозможность монтажа дополнительного оборудования в виде анабиозной камеры, о которой мечтал абсолют. Два кресла рядом — пилота и стрелка, позади них небольшая камера совмещённого с санузлом шлюза, и, собственно, всё.

Лететь предстояло почти час. Система близкой по классу к Солнцу звезды, Солярины, была обширной. Вокруг небольшой звёздочки вращалось аж пятнадцать планет, половина которых по размеру не превышали Меркурия. Это была одна из давних колоний, почти пятьдесят лет назад отбитая у Альянса. Сейчас начинать заселение трёх планет с подходящим температурным режимом не спешили, зато построили сразу десяток военных базы: одна, самая крупная, на дальней планете, Солярине-15, а остальные — в виде автономных космических станций. Это был удобный перевалочный пункт и, кроме того, Солярина располагалась на пути наиболее вероятного удара со стороны Альянса.

Именно к Солярине-15 шёл сейчас второй легион, от которого отделился Северный-19. А вот «Золотая стрела», флагман первого легиона, ожидал на другом конце системы, возле одной из внепланетных баз, и выходить навстречу не собирался. Да оно и понятно, не гонять же крейсер туда-сюда.

Глава 4. Падение

Просыпаться было больно. Чисто физически больно. От неудобной сидячей позы (как я вообще могла заснуть в таком положении?) ныла шея и спина; кроме того, болели руки от плеч до запястий, ныла грудная клетка и бёдра чуть выше колен. Ещё меня мутило, а голова напоминала большой чугунный котёл.

Не до конца ещё проснувшись, я осторожно откинулась на спинку своего сидения, не спеша открывать глаза. Ибо ничего хорошего увидеть не ожидала, так зачем спешить с неприятными открытиями? Вместо этого я подняла правую руку, чтобы размять шею, но, зашипев от боли, уронила руку обратно. Плечо прострелило так, как будто оно было сломано.

Левая рука слушалась лучше. Плечо хоть и ныло, как прочие суставы рук, но эта боль напоминала скорее ощущения в мышцах после чрезмерно интенсивной растяжки. И только со стоном наслаждения разминая шею, я открыла глаза. И замерла.

Передо мной был космос. Бескрайний, бездонный, наполненный таким количеством звёзд, какое никогда не увидишь с Земли через всю засветку и толщу атмосферы.

Я раньше понимала, что нахожусь на космическом корабле, то есть летящей от звезды к звезде большой железной дуре, но только умом. Слишком большой это был корабль, слишком неотличимыми от обычных земных были условия на нём, слишком мало я там видела. Да и зал ожидания с фонтаном, конечно, сделал своё чёрное дело.

А вот теперь эта картина зачаровала, парализовала и затянула в своё потрясающее воображение великолепие. И заставила недоверчиво подумать: «Так это правда? Всё наяву, и всё действительно со мной?»

Далеко не сразу в моё очарованное сознание начали забредать здравые мысли. Например, о том, что всё это может быть просто красивой картинкой. Или о том, что раньше мне таких картинок не показывали, и раз начали, значит, в мире что-то изменилось.

Поэтому я постаралась отвлечься от великолепного зрелища и оглядеться, и увиденное меня шокировало куда сильнее, чем вид открытого космоса. Особенно когда я рассмотрела сидящего в соседнем кресле человека. С моим везением это, пожалуй, мог быть только он, мой персональный ночной кошмар.

Мы с чёрным трибуном (так, кажется, называли этого маньяка-убийцу мои благородные тюремщики?) находились в очень маленькой тесной каморке. Выгнутую поверхность передней стены полностью заполнял космос, наклонная плоскость перед ней пестрела какими-то лампочками и непонятными значками. Позади двух кресел, в которых сидели мы, на расстоянии меньше метра имелась прямая стена с большой железной плитой, заменявшей дверь. Чем-то похоже на шлюз между отсеками в подводной лодке, только без вентиля и с окошком в верхней части.

А белобрысый шкаф с нашей последней встречи, кажется, ещё прибавил в объёме, и при виде него я ощутила острую нехватку воздуха. Казалось, что он сейчас ещё раздуется, и раздавит меня в маленькую неаккуратную лепёшку. Сквозь паутину страха пробралась мысль, что с размерами мужчины всё нормально, а дополнительного объёма ему придал своеобразный «наряд», напоминавший скафандр из какого-то фантастического фильма о будущем или не менее фантастическую броню. Сегментную, красивую такую, с рельефно прорисованными мышцами. На мне же ничего подобного не было (я бы удивилась, если бы было), только роба сменилась на какой-то серый комбинезон с кучей карманов.

По счастью, в мою сторону мужик не смотрел, и вообще, кажется, дремал; глаза были закрыты. Так что я, несмотря на его присутствие, могла думать. И думы мои были неприятными: я совершенно не помнила, как здесь оказалась, и почему сделала это в такой компании.

Последним, что я помнила, был странный гость. Настолько странный, что меня посетило недостойное желание настучать предателю Кичи по голове. Потому что в первый момент этот двухметровый детина в алой форме напугал меня до колик. Правда, я сумела быстро справиться с собой: в отличие от норманна, он не смотрел зверем и, кажется, не собирался есть меня на ужин, обед или завтрак. А когда до меня дошло, что он смущается, мне поплохело.