- Клюев Николай Алексеевич - Страница 134

Не корчажным вспоен суслом, —

Медом, золотом загуслым

Из ладони смугло-глыбкой!

Над моей ольховой зыбкой

Эта мреяла ладонь,

И фатой сестрица-сонь,

Утирая сладкий ротик,

Легкозвонной пчелкой в соте

Поселилась в мой язык,

40 За годами гуд и зык,

Стали пасекой певучей.

Самоедине иль чукче

Я любовней поднесу

Ковш мой — лютую росу,

Из подземных ульев браги,

Чем поэтам из бумаги

С корноухой Жучкой-лирой!

Я не серый и не сирый,

Не Маланьин и не Дарьин, —

50 Особливый тонкий барин,

В чьем цилиндре, строгом банте

Капюшоном веет Данте,

А в глазах, где синь метели,

Серебрится Марк Аврелий,

В перстне перл — Александрия,

В слове же опал — Россия!

Он играет — нежный камень,

Речкой, облачком, стихами

И твоим, дитя, письмом —

60 Голубым лесным цветком!

В нем слезинок пригорбшня...

Расцвела моя Опошня

(Есть село на Украине,

Всё в цветистой жбанной глине),

Мой подвалец лесом стал:

Вон в дупле горит опал!

Сердце родины иль зыбка,

С чарою ладонью глыбкой

Смуглой няни — плат по щеки!..

70 За стеной молчат сороки,

Видно, лопнула луна,

Ночь от зависти черна,

Погоняя лист пролетний —

Подноготицу и сплети!

1932

489

Когда осыпаются липы

В раскосый и рыжий закат,

И кличет хозяйка «цып, цыпы»

Осенних зобастых курят,

На грядках лысато и пусто,

Вдовеет в полях борозда,

Лишь пузом упругим капуста,

Как баба обновкой, горда.

Ненастна воронья губернья,

Ущербные листья — гроши.

Тогда предстают непомерней

Глухие проселки души.

Мерещится странником голос,

Под вьюгой без верной клюки,

И сердце в слезах раскололось

Дуплистой ветлой у реки.

Ненастье и косит, и губит

На кляче ребрастой верхом,

И в дедовском кондовом срубе

Беда покумилась с котом.

Кошечье «мяу» в половицах,

Простужена старая печь.

В былое ли внуку укрыться

Иль в новое мышкой утечь?!

Там лета грозбвые кони,

Тучны золотые овсы...

Согреть бы, как душу, ладони

Пожаром девичьей косы.

1932

490

По жизни радуйтесь со мной.

Сестра буренка, друг гнедой,

Что стойло радугой цветет.

В подойнике лучистый мед,

Кто молод, любит кипень сот,

Пчелиный в липах хоровод!

Любя, порадуйся со мной,

Пчела со взяткой золотой.

Ты сладкой пасеке верна,

10 Я ж — песне голубее льна,

Когда цветет дремотно он,

В просонки синие влюблен!

Со мною радость разделите,

Баран, что дарит прялке нити

Для теплых ласковых чулок,

Глашатай сумерек — Волчок

И рябка — тетушка-ворчунья,

С котягою,— шубейка кунья,

Усы же гоголиной масти.

20 Ворона — спутница ненастья, —

Не каркай голодно, гумно

Зареет, словно в рай окно,

Там полногрудые суслоны

Ждут молотьбы рогов и звона;

Кто слышит музыку гумна,

Тот вечно молод, как весна!

Как сизый аир над ручьем,

Порадуйся, мой старый дом,

И улыбнись скрипучей ставней.

30 Мы заживем теперь исправней,

Тебе за нищие годины

Я шапку починю тесиной

И брови подведу смолой.

Пусть тополь пляшет над тобой

Гуськом, в зеленую присядку!

Порадуйся со мной и, кадка,

Моя дубовая вдова,

Что без соленья не жива,

Теперь же, богатея салом,

40 Будь женкой мне и перевалом

В румяно-смуглые долины,

Где не живут с клюкой морщины,

И старость, словно дуб осенний,

Пьет чашу снов и превращений,

Вся солнце рдяное, густое,

Чтоб закатиться в молодое,

Быть может, в песенки твои,

Где гнезда свили соловьи,

В янтарный пальчик с перстеньком.

50 Взгляни, смеется старый дом,

Осклабил окна до ушей

И жмется к тополю нежней,

Как я, без мала в пятьдесят,

К твоей щеке, мой смуглый сад,

Мой улей с солнечною брагой!

Не потому ли над бумагой