- Клюев Николай Алексеевич - Страница 132

В сердечной кузнице секиру.

Они не укоризна пиру,

Где в мертвой пляске Саломея...

Ах, жигулевская Рассея,

Ужели в лямке бурлаки?!

У риторической строки

Я надломлю ишачью шею

И росной резедой повею

Воспоминаний, встреч, разлуки,

30 По-пушкински, созвучьем «руки»

Чиня былого корабли,

Чтоб потянулись журавли

С моих болот в твое нагорье, —

Там облако купает в море

Розовоногих облачат,

И скалы забрели по зад

В расплавы меди, охры, зели...

Ты помнишь ли на Вятке ели,

Избу над пихтовым обрывом?

40 Тебе под двадцать, я же сивым

Был поцелован голубком,

Слегка запорошен снежком,

Как первопуток на... погост...

В закатном лаке Алконост

Нам вести приносил из рая,

В уху ершовую ныряя,

В палитру, кипяток, лазори,

Чтоб молодость на косогоре

Не повстречала сорок пугал —

50 Мои года, что гонит вьюга

На полюс ледяным кнутом...

Лесное утро лебедком

Полощется в моей ладони,

И, словно тучи, смерти кони

В попонах черных ржут далече.

Какие у березки речи,

У ласточек какие числа?

У девичьего коромысла

Есть дума пб воду ходить,

60 Поэту же — любить, любить

И пихты черпать шляпой, ухом...

По вятским турицам-краюхам

Полесным рогом трубит печень.

Теперь бы у матерой печи

Послушать, как бубнят поленья

Про баснословные селенья,

Куда в алмазо-рудый бор

Не прокрадется волк-топор

Пожрать ветвистого оленя.

70 Ведь в каждом тлеющем полене

Живут глухарь, лосята, белки...

Свои земные посиделки

Я допрядаю без тебя.

И сердце заступом дробя,

Под лопухи, глухой суглинок,

Костлявый не пытает инок

Моих свирелей и волынок,

Как я молился, пел, любил...

Средь не оплаканных могил

80 Ты набредешь на холмик дикий

И под косынкой земляники

Усмотришь древнюю праматерь,

Так некогда в родимой хате,

С полатей выглянув украдкой,

В углу под синею лампадкой

Я видел бабушку за прялкой, —

Она казалася русалкой,

И омут глаз качал луну...

Но памятью не ту струну

90 Я тронул на волшебной лютне!

Под ветром, зайца бесприютней,

Я щедр лишь бедностью да песней.

Теперь в Москве, на Красной Пресне,

В подвальце, как в гнезде гусином,

Томлюсь любовницей иль сыном —

Не всё ль равно? В гнезде тепленько.

То сизовато, то аленько

Смежают сумерки зенки.

Прости, прости. В разлив реки

100 Я распахну оконца вежи

И выплыву на пенный стрежень

Под трубы солнца, трав и бора;

И это будет скоро, скоро.

Уж черный инок заступ точит

На сердца россыпи и кочи,

И веет свежестью речной,

Плотами, теплою сосной,

Как на влюбленной в сказку Вятке.

А синий огонек лампадки

110 По детству бабушку мне кажет,

Подводную, за лунной пряжей.

С ней сорок полных веретён

Стучатся в белокрылый сон,

Последнее с сапфирной нитью —

К желанной встрече и отплытью!

19 ноября 1932

484—487. Стихи из колхоза

1

Саратовский косой закат —

Киргиз в дубленом малахае...

В каком неведомом Китае

Цветет овечий карий сад?!

Под мериносовым закатом

За голубым полынным скатом

Пастушеской иглой киргиз

Сшивает малахай из лис.

Бреду соломенной деревней; —

Вон ком земли, седой и древний,

Читает вести про Китай.

«Здорово, дед!» — «Здорово, милай!..»

Не одолеет и могила

Золотогрудый каравай!

Порхает в строчках попугай,

И веет ветер Индостана, —

То львиная целится рана —

Твоя, мой серый Парагвай!

Но эта серость, соль, сермяга,

Как в зной ручей на дне оврага,

Который год пленяют нас! —

То, окунув в струи копытца,

Не может сказке надивиться

Родной овечий Китоврас!

2

На просини рябины рдяны,

Трещат сороками бурьяны,

И на опушке дух груздей.

Какие тучные запашки!

Ковриги будут и алашки!

Плеск ложек в океане щей!

Сегодня батькина пирушка, —