Останься со мной! - Стэндард Петти - Страница 24

– Боже правый, Мак, меня не было всего два дня, и посмотри, что ты уже натворил!

Сара оторвалась от посуды и увидела, как открылась сетчатая дверь и на кухню вошла какая-то женщина. Она была высокой и стройной, а прямые белокурые волосы доходили ей почти до пояса. На ее загорелом лице скандинавского типа выделялись смеющиеся голубые, удивительно лучистые глаза. В потертых джинсах, черной рабочей рубашке, вышитой на кокетке, с длинными серебряными серьгами с бирюзой, она казалась пышущей здоровьем и удивительно женственной.

– Либби! – Мак улыбнулся соседке, сидя за столом, где лежали бумаги, с которыми он работал. – Ну как прошло собрание?

– Было невыносимо скучно, хотя отцу все очень понравилось.

Она держала дверь открытой, чтобы впустить своих стариков, которые с трудом преодолевали ступеньки крыльца. Старушка была пухленькой, розовощекой, с седыми пушистыми волосами, которые разлетались в разные стороны. Она несла на противне золотистого цвета пирог. Старик был тощим как жердь и лысым как бильярдный шар. Он нес кастрюльку с лазаньей, держа ее прихватками.

– Доброе утро, Карл, Эдит. Надеюсь, это пирог с клубникой и ревенем?

– Конечно, – обиженно выдохнула старушка. Она, тяжело дыша, направилась к столу и, подойдя, опустилась на стул. – За сорок лет я вызнала, какое твое любимое блюдо.

– Ты здорово балуешь меня, Эдит. Карл, – Мак повысил голос, – как там было в Чейеннах?

Старик поставил кастрюльку в центр стола, выдвинул стул и потянулся за газетой, которую Мак отложил в сторону.

– Слишком много народу и много шума.

– Отец во время поездки даже не включал слуховой аппарат, – сказала Либби, снисходительно улыбнувшись.

– И ничего, кстати, не пропустил мимо ушей. Ты скоро поправишься? – спросил он Мака с грубоватой заботой.

– Думаю, да, – ответил Мак.

Карл кивнул, выудил очки для чтения из нагрудного кармана комбинезона и раскрыл газету на странице с кроссвордом.

– Могу предложить желающим чашечку кофе. Все повернули головы в сторону Сары, которая стояла на другом конце кухни.

– Вы, наверное, Сара. – Либби отошла от двери и направилась к ней, протягивая руку для рукопожатия. – Вчера вечером я встретила Сьюзи. Она сказала, что заправляла машину и мальчики рассказали ей, как вы им помогаете.

– Сара Шепперд, это Либби Тодд и ее родители, Карл и Эдит Свенсоны, – представил их друг другу Мак. – Они живут тут рядом, у дороги.

– Рада познакомиться с вами, – сказала Сара.

– К сожалению, мы не могли вернуться раньше. Мы решили провести день в Чейеннах и сделать кое-какие покупки. Вернулись вчера поздно вечером. Встретила Сьюзи, когда пошла за молоком, и она мне обо всех рассказала. А теперь покажи свою ногу.

Мак с шумом отодвинул стул и выставил ногу. Либби нагнулась над гипсом и притворно сощурилась.

– Ну, так это просто ерунда! По рассказам Сьюзи, я подумала, что ты весь забинтован с головы до ног, только одни глаза и остались.

– Ты же знаешь, как Сьюзи любит сочинять небылицы.

Либби уперлась руками в бока и скептически посмотрела на Мака.

– Сьюзи сказала, что ты был тяжелым больным, и я думаю, что она не преувеличивала. Сара, он хорошо себя ведет?

Сара поставила на поднос еще три кофейные чашки и полный кофейник.

– Он слишком много работает, – сказала она, стараясь не выказывать своих эмоций.

– Я рада, что вы согласились помочь им немного. Сколько вы сможете пробыть здесь? – поинтересовалась Либби.

Сара вздрогнула и подняла голову:

– Ох, не очень долго. Я...

Мак заговорил одновременно с ней:

– Она не может, ей надо ехать, хм...

Сара посмотрела на него, но, увидев такой же испуг, какой был и в ее душе, отвела глаза.

Они избегали смотреть друг на друга. Итак, она не единственный человек, кто осознал, что вчера вечером играл с огнем. После поцелуя – этого бесконечного поцелуя, когда их губы, казалось, слились навечно, а ее рука так нежно ласкала его затылок и Сара дрожала, как школьница в день первого свидания, – они отпрянули друг от друга будто ошпаренные кипятком... Этот поцелуй, его глубина не только ошеломила, но и испугала их обоих. Сара не сомневалась, что, если бы не больная нога, он встал бы и ушел с этаким любезным и снисходительным видом. Она сделала это за него, пробормотав «спокойной ночи» и скрывшись в своей комнате, где лежала потом, уставившись в темноту, не в силах уснуть. Утром они усердно избегали упоминаний об этих минутах жаркой близости, и Сара была благодарна Либби, что та своим разговором разрядила обстановку, которая становилась все напряженнее с каждой минутой.

Либби выпрямилась, перевела взгляд с одного на другую, и ее брови поползли вверх при виде их замешательства. Сара продолжала изучать узор на мексиканской плитке, заметив, что Мак также не собирается развивать эту мысль. В конце концов Либби осторожно начала:

– Мак, тебе все-таки необходима помощь. Если Сара не может остаться... я с удовольствием буду приходить днем, – сказала Либби, но маленькие морщинки, появившиеся на лбу, противоречили ее теплой улыбке. – И пришлю Ребекку на утро. Ей понравится. Вы знаете, что моя дочь уже давно влюблена в Якоба? Я слышала, как она разговаривала с... Ох, нет, Мак, – прервала себя Либби, и морщинки еще резче обозначились у нее на лбу. – А как же выжигать клейма? Как ты собираешься это делать?

– Да, знаю, – хладнокровно ответил Мак, – я уже думал об этом.

– Конечно, все будут помогать друг другу в эти выходные. – Либби буквально рухнула в кресло и с тревогой воззрилась на Мака. – Помни, в следующие выходные – танцы, и держу пари, никто не будет работать. Потом мы обещали помочь Ридам на следующей неделе, да и своей работы полно. Если мы не примемся за дело сейчас, то телята сильно подрастут, и мы не сможем с ними справиться.

– Знаю, знаю, утихомирься, Либ. – Мак задумчиво почесал подбородок, а потом покачал головой. – Сейчас или никогда. Дождь и слякоть в мае немного задержали нас. В эти же выходные возьмемся за работу.

– Но ты же не сможешь клеймить телят в гипсе, – запротестовала Либби.