Глаза из серебра - Стэкпол Майкл А. - Страница 22

– Да, но из твоих отчетов при дворе не складывалось такого впечатления.

– Знаю, – Арзлов улыбнулся подчиненному. – В отчетах был намек, что я мог бы взять наемные войска для войны с Илбирией в Аране или еще хуже – сдать их напрокат на службу Шакри Авану. И сразу я превращаюсь из человека, способного победить Гелансаджар, в человека, способного отдать Взорин наследникам Кираны Доста.

Кролик улыбнулся в ответ:

– Его величество нас объединил тем, что прислал меня сюда в качестве твоего сторожевого пса. Вернул тебе войска. Почему бы тебе ими не воспользоваться?

– Всему свое время, Григорий. – Князь вернулся в свое кресло и отпил из чашки. Чай уже остывал, и он взял чашку обеими руками и произнес самое сильное заклинание из тех, которым обучали солдат Крайины. Чашка сразу стала теплой, и над ароматным чаем поднялась струйка пара. – В Муроме мне рассказали, что Илбирия отправляет своего принца Тревелина в Аран на должность генерал-губернатора. О развертывании войск ничего не говорят, но если Илбирия не пошлет с ним несколько полков, эти события нам не грозят ничем.

– Даже если он возьмет с собой войска… Да зачем ему начинать кампанию против нас? Ведь с гарантией завязнет в муссонах Арана.

– Согласен, незачем. Но Тревелин хитер, как волк, он ведь и считается волком. Илбирия – главный враг нашей империи, и назначение Тревелина – как кинжал, приставленный к горлу. Страшное время наступило, Григорий, ведь наши территории интересуют многих. Они видят то, что в свое время видел Фернанди, когда напал на нас. Что им помешает поступить так же? Может, не прямо сегодня, но непременно это будет.

– Да не один ты так думаешь. Важно самим действовать. – Кролик нервно постукивал указательными пальцами друг о друга. – Итак, каковы твои планы на перспективу?..

– Проявлять осторожность во всем. Я попробую завязать торговлю с Шакри Аваном и Рафигом Хастом по предложению тасира. Нам выгодна нестабильность политической ситуации. Кроме доходов, мы сможем много чего узнать об охране Гелора, а если завяжем торговлю оружием и другими товарами, сможем еще и дестабилизировать Гелансаджар. Это нам пригодится.

– Согласен. А мне и моим людям что делать?

– Продолжайте патрулирование. Нам еще надо заслать изыскательские группы глубоко на территорию Гелансаджара. Когда мы захватим Гелор, мне надо будет знать лучшие маршруты для ввода войск с юга.

– Они же – лучшие пути на юг из Гелансаджара, – заулыбался Кролик.

– Согласен.

– Отлично, князь. Как проснусь, начну разрабатывать планы систематического обследования Гелансаджара, чтобы дополнить уже имеющиеся у нас сведения. Мне позволено отбыть?

– Иди, – кивнул Арзлов, – я вижу, ты устал после патрулирования. Я днем прилег, так что спать не тянет.

Он скрывал свою ухмылку, пока Кролик не закрыл за собой дверь.

«Иногда ты, Григорий, умеешь быть проницательным, но только тогда, когда не очень стараешься стать проницательным».

Кролик, несомненно, понял планы князя как захват Гелансаджара и немедленный удар на юг по Дрангиане и Арану. Если бы Арзлову удалось завоевать Аран, зачем тогда ему получать повышение из рук тасира? Князь Василий стал бы правителем Центрального и Южного Истану. Его империя соперничала бы с империей дурранцев и запросто могла бы победить саму Крайину.

Кролик, в ложной уверенности в своей проницательности, не мог понять, насколько это огромная и трудная задача – создать такую империю. Это по плечу только Киране Досту, у которого было еще одно преимущество перед врагами – боевая техника сказочной мощности. Кролик, добившийся доспеха Вандари, частично стал наследником дурранских воинов, вихрем пронесшихся через Цей, Истану и Крайину. Имея в своем распоряжении роту Таранов Вандари, насчитывающую тридцать устрашающих дурранских доспехов, Кролик мог разгромить почти все полки в мире за исключением самых мощных.

Но Кролик, как и многие, забыл об одном: все три сотни Вандари, имевшиеся у Крайины, составляли менее трети сил Кираны Доста, шедших в авангарде его войск. Дурранцы, отличавшиеся заостренными чертами лица и голубоватой кожей, были враждебной и устрашающей силой, вырвавшейся из горной цитадели Дуррании. Вначале они ворвались в Цей и за десятилетие скинули правящую династию. Затем появились в Центральном Истану, и здесь атараксианцы провозгласили Кирану Доста воплощением их бога. Это привело под их знамена орды соплеменников, армии его разрослись до невиданных размеров, подобное повторилось только во времена войны с Лескаром.

Дост победил Крайину, которая в те времена была ничем, всего лишь разрозненным сбродом княжеств, объединенных иерархией ортодоксальной айлифайэнистской церкви. Кирана Дост уничтожил местные власти и установил свой порядок в Крайние. Он дал возможность достойным и смелым людям занять положение в обществе и этим создал в Крайние национальное единство, и Крайина поддерживала отношения любви-ненависти со своими сюзеренами из Дуррании.

И вот Дост умер. Его империя была разделена между тремя старшими сыновьями, а его поместили в гроб, как говорится в легенде, в Джебель-Квиране, вместе с доспехами Осдари, принадлежавшими сотне его телохранителей. Остальные девять сотен доспехов были разделены на три роты. Вандари оказались у того сына, который получил в управление Муром. Кидари вернулись в Цей, а Осдари остались в Гелансаджаре, с базой в Гелоре.

Все сведения об Осдари были утеряны во время восстания Богини-Принцессы Девяти Городов, когда была сброшена власть дурранцев. Каким-то образом они создали «Зигонде Фенлюан», непроходимую сверкающую стену, которой обнесли границы Цея. Почти восемь столетий в Цей было не попасть, и сведения просачивались только иногда, при ужасных грозах с молниями, когда в стене появлялись трещины.

Так же были утеряны и Кидари с падением империи Гелансаджара. Остались только Вандари. Чтобы подчинить себе доспехи, о которых ходили всякие слухи, воин должен был владеть приемами сильной магии. Арзлов никогда не считался умельцем, владеющим приемами магии, – заклинание, которым он подогрел себе чай, было не из самых сильных, но всегда удобным.

Он допускал, что его магические способности можно назвать скудными, и то, если захотеть ему польстить.

Даже если воспринимать легенды о возможностях доспехов Вандари с некоторой долей оптимизма и признавать, что они все еще позволяют достигать невероятного, тем не менее с годами их возможности ослабли. Арзлов допускал, что при передаче доспехов от старого солдата к молодому забывались или неточно пересказывались какие-то заклинания, управляющие различными функциями доспехов. Постепенно они теряли свою силу, так как новые владельцы все меньше и меньше умели ими управлять.

Легенды о возвращении Доста заставили князя Василия задуматься – как решать проблему с Вандари. Вернувшийся Дост мог бы завоевать Крайину, если бы ему удалось использовать всю силу доспехов Дари. И для этого, решил Арзлов, надо разыскать эту сотню доспехов Осдари в недрах горы Джебель-Квираны и найти способ обучить своих людей правильно ими пользоваться.

Имея такое количество полноценного дурранского вооружения, можно будет воссоздать империю Доста. Жители Центрального Истану полагали, что Дост наберет свои армии из их среды, из семей, в которых текла кровь дурранцев, таких, как Хасты. Жители Истану подзабыли, что в жилах правителей Крайины тоже текла кровь дурранцев. Каждая группа смотрела на соседнюю как на низшую. Арзлов считал, что магически действующим доспехам вряд ли свойственна приверженность к какой-то одной нации.

И, в конце-то концов, воплощением Доста вполне мог быть он сам – такую ересь он сам слышал, так шептали в толпе, когда он победил Фернанди. Сам-то князь Василий искренне сомневался, что он может быть воплощением Доста. Он не сомневался в самом возможности воплощения; но обидно было объяснять свои воинские успехи чем-то сверхъестественным, а не собственными достоинствами.

«Кое-где обрадуются, если я приму мантию Доста. Уж как меня сейчас поносят – дальше уж некуда, а стоит объявить себя наследником Кираны, все ругательства в мой адрес окажутся справедливыми».