Пробуждение тьмы (СИ) - "Anna Milton" - Страница 26

Ее рвало очень долго.

Сестра что-то бормотала и плакала.

Я крутилась рядом, не зная, как к ней подступиться.

Когда Аня закончила, то стала подниматься, но без моей помощи ей бы не удалось этого сделать.

— Ты как? — спросила я, когда мы вышли из ванной.

— Как будто тебе не все равно, — пробубнила она, повиснув на мне.

Ее слова разожгли во мне обиду.

— Если бы мне было все равно, я бы не нянчилась сейчас с тобой, — сказала я угрюмо и толкнула ногой дверь ее комнаты.

Аня ответила мне ядовитым смехом.

Я поморщилась и уперлась взглядом на небоскреб Нью-Йорка, не желая смотреть на бардак. Доведя сестру до кровати, я уложила ее и начала снимать желтые босоножки на танкетке.

— Что ты делаешь? — хмыкнула она и дернула ногой.

Дьявол. Испачкала меня.

Я издала сдержанный вдох.

— Тебе нужно снять грязную одежду, — пояснила я и все же сняла вторую босоножку.

— А тебе нужно оставить меня в покое, — Аня с трудом перевернулась набок.

Я стояла рядом с кроватью и хмуро смотрела на нее, опустив голову. Ее глаза были закрыты, но она не спала.

— Ань, — тихо позвала я.

— Мне не нужна твоя помощь, — едва шевеля языком, проговорила она. — Мне не нужна ничья помощь. Так что… — Аня затихла, так и не договорив.

«Она всего лишь ребенок» напомнила я себе.

Сестра уснула, и ее грязное лицо стало безмятежным. Моя злость на нее растворилась, и я выпустила огорчение вместе с воздухом из легких.

Я укрыла Аню и вышла из комнаты.

Попытаюсь поговорить с ней, когда она… будет в себе.

Мне пришлось отпроситься у Роберта Александровича, чтобы быть с сестрой. Моя компания, хочет Аня этого или нет, ей сегодня просто необходима. Хранитель вошел в мое положение и согласился. Так же я взяла на себя наглость и увильнула от работы Ловца, но только до возвращения мамы. Когда та вернется, я смогу поймать парочку душ.

Я решила провести этот день с пользой. Немного прибралась в комнатах, приготовила борщ на вечер, а оставшееся до вечера время просидела в гостиной на полу с фолиантом напротив. Поскольку было светло, я не прибегала к использованию своего огня. Все-таки, он — полезная вещь.

Не было лишним попытаться пробить один из переведенных иероглифов в интернете. Пришлось помучиться в ожидании, пока открывалась страничка Яндекса. На телефоне оставалось не так много денег, поэтому я должна действовать быстро. За интернет на компьютере я заплатить забыла. С начала летних каникул и начала месяца еще не представилось случая побездельничать, блуждая по просторам всемирной паутины.

Вбив в строку поиска слово «Малум», я не рассчитывала найти ответ. Вылезла информация о яблоках, какой-то сайт о «Bionicle» — я понятия не имела, что это. Просмотрев первую страничку, я не сразу заметила ссылку на «Викисловарь», где «Малум» переводилось с латинского, как бедствие.

О-о-окей.

Я по-прежнему не видела связи между «Малумом», как бедствием, и таинственными «Элементами». И вообще. Может, «Малум» означал что-то другое. Я могла перевести неверно, ведь мне неизвестен язык душ. Черт бы побрал того, кто написал фолиант на нем! Этот человек мог бы обойтись латынью. Уж с ней бы я справилась.

Когда часы пробили три, я сумела перевести еще парочку символов, которые вместе звучали как «Призванный».

В общем, это окончательно убило мой мозг.

Мне пришлось оторвать лоб от ковра цвета эбенового дерева, когда раздался звонок в дверь. Причем звонили настойчиво, и как будто пытались сыграть мелодию, только я все равно ничего не поняла.

Смотреть в глазок не было надобности, так как я знала, кто решил заглянуть в гости. Мои извилины источали пар от перегруженности, и настроение находилось где-то в районе плинтуса, поэтому, открыв входную дверь, я совершенно не смутилась при виде Кости, на которого вчера вечером спокойно взглянуть не могла.

— Привет, Женек! — как-то слишком бодро поприветствовал меня Богданов.

Я машинально провела глазами по его черной футболке с лицом вокалиста «Nickelback» Чеда Крюгера и узким, темным джинсам с массивной цепью. Светло-русые волосы находились в своем обычном состоянии: длинная, взлохмаченная челка поднята вверх. Его лучистая улыбка до ушей затмевала солнце, проникающее сквозь подъездное окно.

— Заходи, — пробормотала меланхолично я, отходя в сторону.

— Разве так встречают лучших друзей? — щелкнув меня по носу, Костя проскользнув в квартиру, и я закрыла за ним дверь.

— Ты почему не в библиотеке?

До конца рабочего дня оставалось пара часов.

— Решил проведать тебя, — сняв черные ботинки на шнурках, отозвался он. — Роберт сказал, у тебя неприятности с сестрой.

Я уныло вздохнула.

— Что-то типа того.

— Она сейчас дома?

— Да. Спит.

Костя послал мне сочувствующий взгляд, от которого я поежилась.

— Расскажешь, что стряслось? — он выудил из черно-красного рюкзака большую, белую, пористую шоколадку «Милка» с фундуком. — Попьем чаек заодно.

Я любила шоколад. Я вообще была той еще сладкоежкой, однако Костю мне не обойти. Он питается исключительно сладким. Ну, и фаст-фудом иногда. И с таким нездоровым питанием ему удается сохранять свое тело подтянутым. Чертов метаболизм.

Пока грелся чайник, я рассказала Косте об утреннем инциденте с Аней.

— Эта девчонка катится по наклонной вниз, — он угрюмо покачал головой. — Ее нужно немедленно вытаскивать из этой пропасти, иначе все закончится хреново.

Как будто я это не осознаю.

— Может, посадить ее под домашний арест? — я достала из верхнего ящика две кружки и налила нам чай.

Костя распаковал шоколадку, отломил одну линию долек и разом запихнул в рот. Ухмыльнувшись, я поставила перед ним кружку.

— Сахар?

— Ага, — чавкая, энергично закивал он.

Я поставила на стол сахарницу, и Костя зачерпнул три чайные ложечки. Ну точно заядлый сладкоежка. Есть шоколад и запивать его сладким чаем.

— Попа-то не слипнется? — расположившись на соседнем стуле, усмехнулась я.

— Ты за мою попу не волнуйся, — Костя громко отхлебнул чая. — Скорее у нашего Хранителя появится чувство юмора, чем она утратит свою шикарность.

— Скромность в тебе никогда не умрет.

— Туше, — он с деловитым видом поднял кружку.

Я рассмеялась.

Присутствие Кости, безусловно, разрядило обстановку. Мы разместились в гостиной. Костя включил телевизор и, не найдя ничего путного, остановился на канале «ТНТ». Сейчас шел сериал «Универ. Новая общага».

— Бесит меня эта Семакина, — высказался Костя, раскинув руки по спинке дивана. — Вечно тупит. Как и эта блондинка… как ее там?

— Маша, — улыбнулась я, возвращаясь к фолианту.

Сев по-турецки, я подобрала шариковую ручку и поместила ее конец между зубов.

«Малум»… что же это может быть?

— Ну вот. Точно. Маша. Такая глупая. И что в ней симпатичного? — продолжил болтать Костя. — Вечно намалеванная ходит. Девушка должна гордиться тем, что дала ей природа, а не прятать естественную красоту за тоннами косметики.

— Это вы — парни — на словах так говорите. А в жизни вам подавай как раз таки намалеванных, — подметила я.

— Неправда, — он резко нахмурился. — Я бы никогда не стал встречаться с девушкой, для которой внешность значит все.

— О, — я вновь растянула свои губы в улыбке. — Тогда… почему ты мутил с… — я закатила глаза к потолку, вспоминая имя той брюнетки, — с Мариной?

Это было шесть-семь месяцев назад, но я до сих пор помнила сногсшибательность той девушки. Высокая, длинноногая. Она была фанаткой группы Кости, и как-то получилось, что они сошлись на концерте «Killers ghosts». Их отношения закончились примерно через две недели так же внезапно, как и начались.

Я заметила, что мой вопрос заставил Костю смутиться.

— Но я не был влюблен в нее. Она мне нравилась.

— А как же естественная красота? — я пытливо приподняла бровь и прикусила губу, чтобы не засмеяться над сконфуженным выражением его лица.