Парящий дракон. Том 1 - Страуб Питер - Страница 31

– Ага.

– Не знаю, ты это сказал как-то не по-дружески, – сказал Дик, вновь подбрасывая биту на ладони.

– Ограбления – не мой спорт, – сказал Табби. – Вот и все, что я хотел сказать.

– Эй, но этот парень рискует сам, – объяснил ему Брюс. – Мы не такие уж дурачки, какими кажемся.

Табби ничего не сказал.

– Вон еще один, – сказал Дики. Они ехали вдоль ограды Гринбанкской академии. Он высунул биту из окна, а Брюс замедлил ход. Дики одной рукой поднял биту и обрушил ее на почтовый ящик Академии. Раздался громкий, но глухой звук, и Дики вновь в восторге завопил, тогда как Брюс опять прибавил скорость.

Когда Брюс свернул на Бич-трэйл, Табби запротестовал:

– Я тут живу, парни.

– Табби, ты начинаешь выводить меня из себя, – сказал Дики.

"Зачем я здесь? – неожиданно подумал Табби. – Потому что эти жирные рожи купили мне коку?"

– Может, это звучит по-идиотски, – сказал он, – но, парни, вы никогда не задумывались над тем, чтобы стать полицейскими? Из вас бы вышли отличные полицейские.

– Дерьмо, – сказали Дики и Брюс одновременно. – Им не платят денежек, Табс, не платят денежек. Хэмпстедские полицейские все живут в Норрингтоне, ты это знаешь?

– Следующий сделаешь ты, Табс, – сказал Дики. Они бесцельно кружили по Кэннон-роад и не заметили патрульный автомобиль Бобо Фарнсворта, который стоял за деревьями у въезда на участок Лео Фрайдгуда.

Теперь Лео более не включал освещение во дворе.

– Знаешь, чем мне на самом деле хотелось бы заняться? – спросил Брюс. – Я мечтаю стать кем-нибудь по-настоящему большим – вроде президента, парень, или Джона Денвера. Я бы хотел быть первым парнем, который переплюнет Джона Денвера.

Дики ткнул битой в грудь Табби.

– Давай на другую сторону улицы, Брюс.

– Свой я не трону, – сказал Табби, глядя, куда направляется Брюс. – Этого я не сделаю.

– Поцелуй меня в зад.

– Эй, ладно.

Брюс завернул на Чарльстон-роад и выехал на противоположную сторону дороги.

– Давай, займись этим, Табс.

В гневе и отчаянии Табби высунул биту наружу, держась обеими руками за рукоятку. Делать все это ему здорово не хотелось. Бита врезалась в почтовый ящик с почти ужасающей силой и чуть не вырвалась у Табби из рук.

– Ладно, – вздохнул Брюс. – Вот ты и замазан, парень.

Дики похлопал его по спине, которая безумно болела от напряжения и толчка.

Брюс увеличивал скорость.

– Еще один на сегодня, и я расскажу тебе, что мы хотим сотворить. Знаешь парковку, здоровую такую, вокруг нее еще полно всяких знаков?

– Эй, за нами кто-то бежит! – удивленно воскликнул Дики. – Может, парень думает, что запишет наши номера?

Он явно не в себе.

Табби оглянулся и увидел, что за машиной несется человек в пижаме.

– Пока-пока, – сказал Брюс и на страшной скорости завернул за угол Бич-трэйл. Он обернулся назад, и Дики вложил биту ему в руку.

– Я уже почти дома, – сказал Табби поспешно. – Почему бы вам…

Брюс потянулся и сбил почтовый ящик сего основания.

И когда тот покатился на дорогу, они услышали вой сирен по Чарльстон-роад.

– Выпустите меня! – настаивал Табби.

– О Господи! – заорал Дики. – Вот дерьмо!

– Эй, он вроде Шкипера, – спокойно сказал Брюс брату. – Выпусти его.

Дики быстро подтолкнул Табби к двери.

– Идиот, – прошептал он. – Все будет в порядке. Только помалкивай.

Табби отворил дверь и выкарабкался секунд за тридцать до того, как сирена Бобо Фарнсворта и его мигалка свернули на Бич-трэйл. За Бобо по Чарльстон-роад несся Лес Макклауд, размахивая пистолетом и выкрикивая оскорбления.

9

На Гринбанке, так же как и во всем Хэмпстеде, в домах всегда горели огни – фонари на лужайках и лампочки над дверями. Наверху, на Чарльстон-роад, все спали, за исключением Макклаудов – у них горели огни в двух разных комнатах, как полагал Бобо Фарнсворт. Иногда его вызывали сюда: здесь порой случались потасовки, и эта хорошенькая женщина получала синяки, а то и вообще рисковала оказаться с разбитой челюстью. После этого Лес проводил ночь в камере, а утром Пэтси забирала его, рассказывая какую-то байку, что она свалилась с лестницы. На Бич-трэйл огни не горели. Он свернул на Кэннон-роад и увидел, что, хоть огни во дворе и не горели, гостиная и столовая в доме Лео Фрайдгуда были ярко освещены. Бессонница. И он забыл задернуть шторы. Если только Лео не пьян, он будет рад компании.

Бобо подъехал к дому и припарковал машину за деревьями. Вовсе не нужно, чтобы соседи думали, что он все еще допрашивает Лео Фрайдгуда. Когда он заглянул в окно гостиной, он увидел тень, мелькнувшую по стене. Бобо поднялся по ступенькам и позвонил.

Фрайдгуд не отвечал, и Бобо позвонил вновь.

– Кто там? – спросил приглушенный голос по другую сторону двери.

– Это офицер Фарнсворт. Я тут проезжал мимо и решил остановиться и узнать, может вам что-нибудь нужно?

Фрайдгуд не ответил.

– Может, вы просто хотите поговорить?

– Убирайтесь отсюда, – произнес голос.

– Не слишком обнадеживающе. С вами все в порядке, мистер Фрайдгуд?

Занавеска по левую руку Бобо чуть отодвинулась, и полицейский услышал какой-то испуганный вскрик.

– Откройте дверь, мистер Фрайдгуд, и позвольте мне помочь вам.

– Думаете, вы сможете? Откройте двери.

Бобо повернул ручку и отворил двери. Почти сразу в нос ему ударил запах горелого мяса. Фрайдгуд шел впереди, направляясь в гостиную. Бобо с удивлением увидел, что он в шляпе. Сначала Фрайдгуд зажег все огни в комнате, а потом обернулся.

Сначала Бобо увидел, что глаза мужчины были закрыты темными очками, броде летных. Шляпа была надвинута низко на лоб, а руки затянуты в перчатки. Одна половина лица Фрайдгуда была бледной и опухшей, другая – от ободка очков и вниз, до воротника рубахи, – красной, как сырое мясо.

Густые усы исчезли.

– Держитесь подальше, – сказал Фрайдгуд. Губы у него были белыми и казались чем-то намазанными. – Я подхватил кое-что. Не приближайтесь.

– Кто ваш доктор? – настаивал Бобо. Фрайдгуд поднял правую руку и поднес ее к покрасневшей стороне лица, и Бобо увидел, как рука окрасилась кровью. Выглядело это так, точно он подхватил какие-то язвы и пытался справиться с ними, срезав кожу. Или сжигая ее.

– Мой доктор помочь не может, – Фрайдгуд отступил в темноту. – Довольны? А теперь убирайтесь. Мне не нужно ваше общество.

Бобо глядел, как Фрайдгуд возвращается назад, в темноту, – левая половина его лица, опухшая, была белой, как и его губы. Вторая щека, обожженная до костей или мышечных слоев, двигалась независимо, точно дергающаяся во сне мышь.

– Снимите очки и шляпу, – сказал Бобо. – Боже, я никогда не видел ничего подобного.

Вдруг он услышал, что снаружи раздался громкий звук, вроде взрыва, и сердце у него чуть не остановилось.

Фрайдгуд хихикнул. На улице гремела машина.

– Я лучше выйду, – сказал Бобо. – Опять этот чертов почтовый ящик. Но если я могу что-то достать, как-то помочь…

– Оставьте меня, – сказал Фрайдгуд. – Вы ничего не можете для меня сделать, просто убирайтесь.

Бобо повернулся и почти побежал к двери; по коже у него поползли мурашки. Когда он добрался до машины, то увидел, что Лео Фрайдгуд выключил весь свет в доме. Бобо на мгновение представил себе человека в большом темном доме, его поврежденная кожа фосфоресцирует… Он вывел машину на улицу, разбрасывая гравий колесами.

Он пытался обнаружить задние фары ускользающей машины, которая должна была завернуть за угол на Чарльстон-роад, но краешком глаза заметил, что почтовый ящик Леса Макклауда свернут на сторону. Когда он завернул к дому, отворились двери и мелькнул свет – это вышел Лес исследовать степень разрушения. Бобо кружил поблизости в надежде увидеть проблеск движущихся красных огней. Должно быть, паршивцы скрылись где-то в путанице мелких улочек Гринбанка или же свернули с Бич-трэйл на Маунт-авеню. Видимо, так они и поступили.