Мистер Икс - Страуб Питер - Страница 32

24

На ужин были в точности такие же, как и на ленч, бутерброды, маринованные огурцы и картофельный салат. Кларк аккуратно пристроил на своей вилке крошечный белый комочек салата и проговорил:

– Слышал тут о тебе, сынок. Я молча выжидал.

– Помнишь, я говорил о Пайни Вудсе? Сегодня днем я совершенно случайно встретился с ним. Он сказал, шестьсот долларов.

– Вот как?

– Парень по имени Джо Стэджерс и три его дружка ломают голову, как бы отыграться. – Кларк мельком глянул на меня. – Это ребята из Маунтри. С ребятами из Маунтри лучше не связываться.

– Дядя Кларк, – сказал я. – В следующий раз, когда вы совершенно случайно встретитесь с Пайни Вудсом, сделайте мне одолжение, а? Скажите ему, что никогда ни у кого по имени Джо Стэджерс я не брал шестисот долларов. Никогда в жизни я не встречал человека по имени Джо Стэджерс. В карты я не играю, и вообще мне надоело слушать все это.

Кларк погрузил вилку в картофельный салат:

– Ну, так я ему почти то же самое и сказал. А Пайни ответил, что сам говорил бы так же, будь он на твоем месте.

Незадолго до смены персонала я подошел к конторке и заметил, что молния на моем рюкзаке застегнута не до конца. Во время одной из своих грабительских вылазок Мэй вскрыла рюкзак и стащила что-то, привлекшее ее сорочий глаз, – она не знала, что рюкзак мой. Опустившись на корточки, я вытащил блейзер, который затолкал туда кто-то, кто еще меньше меня боялся измять его, и проверил сложенную внутри одежду. Ничего, похоже, не пропало, даже плеер и диски остались на месте. Я направился к дежурной.

– Сестра Цвик, – обратился я к ней, – вы не видели, не трогал ли кто мой рюкзак? Его никто не открывал?

– Только вы, – последовал ответ.

После семи вечера сестра сообщила, что миссис Гринвилл Милтон прислала букет, но, поскольку цветы запрещено приносить сюда, букет остался внизу. Я предложил ей отправить букет в детское отделение.

Кларк устроился в кресле и захрапел.

Стар продолжала бороться за ясность своего рассудка, подниматься и отступать. Тетушки мои продолжали твердить ей, что надо постараться поспать. Мне же казалось, что мама хочет поговорить со мной и поэтому не выпускает мою руку из своей.

Около девяти вечера Нетти, высунув голову за полог бокса, прошептала:

– Мэй, к Клайду Прентиссу пришли двое. Это надо видеть!

– Может, это его шайка, – всполошилась Мэй и высунула голову наружу.

Появление сегодня днем двух полицейских в форме и детектива в гражданском у бокса номер три неожиданно разбудило в тетушках сыщицкий порыв. История правонарушения Прентисса претерпела изменения: от незначительной кражи (то есть, по представлению тетушек, одного из честных способов экономического перераспределения) – к ограблению с применением оружия, тайному сговору с целью сбыта украденного и, наконец, дошла до крупного злодеяния в виде вооруженного грабежа и покушения на убийство плюс обвинение в изнасиловании. А тот факт, что Прентисс был оправдан по всем перечисленным обвинениям, ничуть не умалял его преступлений. Кто подстрелил его – разве не ночной сторож во время попытки проникновения на склад через окно? Разве не его соучастники были задержаны в грузовичке, битком набитом микровол-новками? А вдобавок к этому – самое страшное, мирового класса уголовное преступление: разбитое сердце матери. Нетти и Мэй, ни минуты не колеблясь, сделали бы отбивную из сердца самого Клайда Прентисса, вот почему они никак не могли упустить случая хорошенько рассмотреть его соучастников.

Стар сжала мою руку.

– Ты хочешь рассказать мне об отце? – спросил я.

Стар буквально впилась в меня взглядом. Она приоткрыла рот и произнесла ряд гласных звуков. И тяжело вздохнула, расстроенная.

– Его звали Роберт?

– Нннн…

– Мне показалось, что ты именно так его назвала. Она собралась с силами:

– Нет, не Ррр… Берт… – Следующие несколько секунд Стар пыталась отдышаться. – Эдв… Эдвард.

– А фамилия?

Она глотнула воздуха и встретила мои глаза взглядом, от которого я едва не подскочил:

– Ррннн. Т!

– Риннт?

Стар рывком поднялась с подушки:

– Раин. – Приборы стали выдавать сигналы тревоги. – Хррт!

Откуда-то очень издалека, из моего детства отдалось эхом знакомое имя.

– Райнхарт? – переспросил я.

Отбросив полог, в бокс влетела ночная дежурная сестра и вытолкала меня вон, но я позволил ей сделать это лишь после того, как убедился: мама утвердительно кивнула.

В десяти футах от меня, в проходе у конторки, заняли боевой пост тетушки.

Кларк, громогласно всхрапнув, вскочил вдруг на ноги. Покачиваясь, он пришел в себя и присоединился к нам:

– На что вы тут таращитесь?

– Банда Клайда Прентисса пожаловала. Это те, что успели скрыться, когда он едва не отдал Богу душу.

Тщедушный, маленький, похожий на хорька с эспаньолкой, из-за полога выскочил тип в черном кожаном жилете, а за ним следом – сильно накрашенная плотная блондинка в короткой кожаной юбке и джинсовой куртке, застегнутой поверх лифчика. Кларк хихикнул.

Блондинка взглянула в его сторону и бросила:

– Приветик, Кларк!

– Ты выглядишь потрясающе, Кэсси, – откликнулся Кларк. – Очень жаль вашего друга.

Хорек зыркнул на него и потянул блондинку за руку к двери.

Потрясенные тетушки повернулись к Кларку.

– Каким, интересно, образом ты знаком с этим отребьем?

– Кэсси Литтл вовсе не отребье. Она прислуживает в баре «Спидвей», недалеко от города. А этот коротышка с ней – Френчи, я знаком с ним только понаслышке. По-моему, Кэсси могла бы найти себе кого-то посолиднее.

Я вернулся в бокс и попрощался со Стар. Руки ее были вытянуты вдоль туловища, грудь вздымалась и опадала. Я пообещал маме, что приду утром, шепнул, что люблю ее, и поцеловал в щеку.

Сидя рядом с Мэй на заднем сиденье «бьюика», я объявил, что хотел бы кое о чем поговорить, прежде чем все разойдутся спать.

Нетти уселась на небольшой диван, со стуком поставила сумку на пол, заглянула внутрь и одним резким движением закрыла ее. Кларк, устроившись в мягком кресле, обеспокоенно взглянул на меня. С тяжелым вздохом Мэй опустилась рядом с Нетти. Я бросил свои пожитки у лестницы, сел на расшатанный стул и, скрестив на груди руки, подался вперед. Стул заскрипел. Самые разнообразные сомнения, сплетающиеся и наслаивающиеся пластами, громоздились в моей голове и сковывали язык.

– Я видела, ты помахал Джой, – сказала Нети. – Если не зайдешь к ней после того, как проводишь Мэй, ты очень ее огорчишь. Ну а теперь, думаю, самое время выложить, что у тебя на уме.

– Даже не знаю, с чего начать, – сказал я. – Пока вы поджидали гостей Клайда Прентисса, мама не выпускала моей руки. Она хотела сообщить мне имя.

На миг опередив остальных, Нетти остановила на мне предостерегающий взгляд.

– Никак не возьму в толк, о чем это мы, – пожаловалась Мэй. – Может, поделим то, что у Нетти в сумке, да я пойду, а?

– Говорит ли вам о чем-нибудь имя «Эдвард Райнхарт»? Тетушки обменялись взглядами, слишком стремительными, чтобы я успел их прочитать.

– Нетти, тебе знакомо это имя?

– Нет, – покачала головой Нетти.

– Стар уехала отсюда с этим человеком. Она и ее друзья часто навещали вас, они засыпали сигаретным пеплом ваше крыльцо. Может, среди них был и Эдвард Райнхарт?

– Нет, приходила Сьюки, еще какие-то девицы, сидели, несли разную чушь о каком-то Ал-Бэр Кэм-у-у, – привела Нетти доказательство того, что ее память по-прежнему отменна.

– Ну, если вы припомнили Альбера Камю, вряд ли вы могли забыть имя человека, который увез мою маму с Вишневой улицы.

– Доживешь до моих лет, еще и не такое забудешь.

– А что там у тебя в сумке? – поинтересовался у Нетти Кларк.

На диване вырос курган из ручек и карандашей, блокнотов и блокнотиков, ножниц, скрепок для бумаг, цилиндриков бальзама для губ и тюбиков увлажняющего крема, зажигалок, пресс-папье, конвертов, настольных календарей, кофейных кружек, свернутых в бухточки пластиковых трубок, электрических ламп, образцов антигистаминных и назальных стероидов в разовых упаковках, ватных тампонов, марлевых бинтов, рулонов скотча и туалетной бумаги, штемпелей… Немного погодя мое отвращение уступило место изумлению, и я с трудом сдерживался от смеха. Ситуация напомнила мне цирковое представление – тот его момент, когда клоуны гурьбой вываливаются из маленькой машины.