Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Владетель Ниффльхейма (СИ) - Демина Карина - Страница 42


42
Изменить размер шрифта:

Не отберет.

— Молодец, — Брунмиги выбрался из щели и бочком подошел к телу. В лицо заглянул, сам не зная, зачем. Улыбался Бьорн, на небо глядя, точно видел крылатые тени, что спешили по душу его.

Но какая душа у оборотня?

Никакой.

И крылатых не осталось. Нету больше смысла в славной смерти. Так чего ради помирать?

— Уходи, — Ульдра стала над погибшим. — Уходи!

Слезы стояли в лиловых глазах, но ни одна не пролилась. Руки сжимали костяной нож, но не затем, чтобы ударить.

— Уходи, — повторила Ульдра и, шагнув к драугру, протянула руку. — Отдай.

Он же, ошалелый от крови, зарычал.

— Уйди, сестрица. Не мешай. Он голоден. Мясо нужно.

— Не его.

Пальцами драугр заталкивал остатки сердца в рот, чавкал и всхлипывал, глядя на ульдру снизу вверх.

— Вернись в холм, сестрица, — сказал Брунмиги, подвигаясь ближе. — Вернись, и тогда… тогда с тобой ничего не случиться! Я заберу тебя наверх. Там солнце. Много солнца! Там трава зелена, если ты еще помнишь зелень! Там в полдень сосны плачут живицей, а ночью рокочут жабы. Там люди, забывшие, кто они есть. Смешные. Беспомощные. Думающие, что они владеют миром…

— Уходи.

— Они будут биться за каплю твоего молока, а Варг…

— Норны сказали Варгу слово. И будет так. А ты уходи.

— Или что? — Брунмиги ухватил поводок. Драугр, увлеченно облизывавший камни, будто и не заметил, что попался. — Ты тоже желаешь биться? Смотри, он не пожалеет…

Валун, за которым Брунмиги прятался, стал быком. И другой тоже, и третий… их становилось все больше — быков, коров, звездноглазых, круторогих. Сползались они к ульдре, смыкали широкие спины, выставляли рога, словно колья. Глядели.

Заворчал драугр, чуя, что уходит законная добыча, кинулся под самые копыта, да уперся в камень.

— Что ты творишь, сестрица?!

Молчание было ответом. Гасли очи лиловые, умирали коровы, уходили быки.

Иссякали силы хозяйки холма.

Еще одно чудо ушло из мира. А все почему? Мальчишка виноват! Мальчишка! Умер бы, как другие, тогда, глядишь, и не случилось бы беды.

— Эй ты, иди сюда, — Брунмиги плеснул из фляги. — На от, выпей.

Драугр осушил плошку одним глотком, потом свернулся калачиком, зажав руками обездвижные ноги, и замер.

— Больно, — пожаловался он. И закрыл глаза.

Уходили на приливе. Драугр хромал и ронял целые пласты синеватой, отмершей шкуры.

А на отливе волны протянули к Соленому зубу лодку, узкую и легкую. Правила ею женщина в красном траурном убранстве. Золотые перстни сверкали на пальцах ее. Золотое ожерелье лежало на груди. Золотой тяжестью схвачены были косы тугие.

Бережно несли дочери Эгира жеребенка моря. Из рук в руки передавали, пели колыбельную.

Грозен, бил булатом
Врага Рёгнир брани. —
Влага рога Грима
Пролилась отселе.

Слушал Бьорн висы и чудилось — спит. Крепко прижимает во сне кубок резной и меч из драконова стекла. Кутается по привычке в отцовскую шкуру, и снежные осы садятся на кожу, не жалят.

Течь в груди точила
Силы, рдян из раны
Ток хлестал. И умер
Древний стражник края.
Бранных игр не слышит
Спящий рог зубриный.[10]

Ульдра подняла со дна лодки рог и, скинув крышку, выплеснула дикое пламя, зеленое, как трава.

Глава 3. Долина забытых героев

Бык несся огромными скачками, вбивая в скалы клинья копыт. И скалы рушились, разваливались с треском и грохотом, выпуская клубы белесых снежинок. Они норовили прилипнуть к бычьей шкуре, но соскальзывали, оставаясь позади, как остался дом Ульвы и море.

Алекс держался. На широкой бычьей спине оказалось несложно усидеть. И места хватило всем.

— Девочку не потеряйте, — сказала Ульдра, перед тем, как вывести быка наверх. И еще на Алекса посмотрела так, с упреком, как Аллочка иногда смотрела на отца.

Алекс хотел ответить, что не собирается никого терять, но не успел.

Там, наверху, он только и увидел, что карлика в смешном наряде и синее существо, не то человека, не то обезьяну. Вид его был мерзок невыносимо, и Алекс схватился за молот. Мьёлльнир же сперва загудел, требуя изничтожить тварь. А потом вдруг стих, точно испугался.

Сокрушитель не знает страха, так ведь?

Как бы там ни было, но драугр и тот карлик остались позади, а бык понес их вглубь страны, которой не существовало. Он бежал и бежал, а скалы наливались синевой, как если бы на них опрокинули чернила. Все чаще попадались деревья, белые, гладкие, с ветвями-щупальцами. И ветви эти поворачивались к Алексу, тянулись, заставляя сами стволы изгибаться и кланяться в притворной почтительности.

— К нам, к нам… — шелестели они, раскрывая жадные пасти цветов. Дрожали волосяные лепестки, слетали, устремлялись по ветру, спеша догнать.

Не догоняли.

Под деревьями лежали кости. Некоторые выпирали кучами, обглоданными остовами ребер, ожерельями позвонков, руками, сжимавшими ржавые мечи.

Здесь некогда проходило войско?

Попадались и черепа, уже в ветвях, костяным вороньем сидели, укрывались старыми шлемами, звенели остатками кольчуг, приглашали отдохнуть.

Рассказать обещали.

— Я — Торгсиль Рудая секира. Я — кормилец ворон… Орм Одноглазый…хозяин волков… Брюгги Силач… крылья зрел… шел, шел, шел… ложь… ложь… ждали… здесь, здесь… Сирглами из Гардарики… крепкий берег, каменные зубы… Ивар Широкие объятья. Сидел на Сконе, Скьёльдунгов славный сын. Держал табун коней морских. И воинов, которым равных нет. Множил земли… кольца прибавлял.

Эхо катало голоса, дробя их на тысячи, и каждый желал рассказать о себе.

Алекса не хватит на всех! Пусть отстанут!

— На острове Фюн возвел я город, краше которого нет… нет…нет…есть… Прекрасней всех городов и земель Ауда Ивардоттер. Я Хрёрек Метатель колец, братоубийцей прозванный, так говорю. Бурю мечей я поднял. Волки сыты стали! Слушай, слушай…

Алекс не желал их слушать. Но бык, утомленный бегом, теперь ступал медленно, огромными рогами раздвигая ветви. И те не смели перечить, убирались.

Сталкивались черепа, падали на землю. Говорили.

— Я Ангантюр, держатель го?тов, которых вел…

— Колец бессчетно роздал…

— Звалась Кримхильд Волоокой… — женский плач — коготь по стеклу, железо по камню. — Любить желала и любимой быть…

— Брунхильд Сильная искала лишь того, кто был ее достоин! Слабым места нет в покоях дочери валькирий!

Бык остановился.

— Хельги, сын Хьёрварда, лязг щитов не раз я слышал, рубахи битв не раз я мерил и ран огонь в руках держал…

— Пошел, — Алекс хлопнул быка по боку, но тот не шелохнулся. Он стоял посреди леса и лишь головой поводил. — Пошел!

— Тише, — Юлька обернулась. Лицо ее было злым, а глаза опасно блестели. — Ты мешаешь!

Кому? Вот этим мертвецам? Нельзя мертвецов слушать!

— Сваву Легкокрылую в жены взять я жаждал… Альв, сын Хродмара, отнял иву злата.

Алекс спрыгнул на землю, которая оказалась мягкой, как мармелад. Она вроде бы и держала, но стоило замереть, как ноги начинали тонуть. Не земля — синее болото пыли.

Черепа улыбались. Сколько их? Бессчетно!

Не пыль это — толстый слой праха. Он и кормит дерева, он стекает с костей, оставляя их, как оставляет нетронутыми сами камни, лежащие на дне.

— Спускайся, — Алекс подал руку, и когда Юлька покачала головой, просто стянул ее.

Она вовсе нетяжелая.

— Отпусти!

— Идти надо. Джек?

Двоих не выволочь. Крышкина дергается, стучит по спине, но хоть не визжит.

вернуться

10

Висы Эгиля Скаллагримссона, скальда (910–990 гг. н. э.)