Опасные добродетели - Барбьери Элейн - Страница 31

Не в силах оторвать глаз от пары, Уэс наблюдал, как Онести увлекла Силса в конец бара и, повернувшись так, что лица ее не было видно, начала что-то горячо говорить ему. Зато Хауэлл видел, как парень коснулся щеки Онести, затем, положив руку ей на плечо, принялся нежно поглаживать его. В этом жесте чувствовалась… любовь.

«Идиот! Знает ли он, что она обманывает его?!» — клокотало в душе у Уэса.

Хауэлл понял, что теряет контроль над собой. Не решаясь спросить себя, почему все это так волнует его, раз он так успешно свел с ней счеты прошлой ночью, Уэс взял свой стакан и выпил содержимое залпом. Однако спиртное не помогло ему погасить внутренний огонь.

Сознательно повернувшись так, чтобы никто не видел ее лица, Онести дала волю слезам. Она увидела смущенную улыбку Джереми, когда тот коснулся ее щеки, и поняла, что он даже не мог представить, как она мучилась весь день из-за него. На смену слезам пришел гнев, и Онести потребовала от него ответа:

— Где ты пропадал весь день?

Джереми улыбнулся еще шире:

— Неужели ты искала меня?

— Ты же знаешь, черт побери, что искала.

Улыбка Джереми слегка увяла.

— Откуда мне знать?

— А следовало бы! — Онести взглянула ему в лицо. Он был бледен, с темными кругами под глазами и казался похудевшим. Она поняла, отчего это, и разозлилась еще больше. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да. Я… я сегодня охотился. Наверное, забыл сказать об этом.

— Ты забыл сказать об этом и на скотном дворе. На тебя ужасно разозлились. Тебе повезет, если за тобой сохранится работа, когда ты появишься там.

— А мне наплевать на них.

— Ты не должен так говорить, Джереми.

Парень решил проявить осторожность и улыбнулся:

— Не беспокойся. Я позабочусь об этом. По правде говоря, мне было нехорошо сегодня утром, и я решил покататься верхом.

— Покататься верхом… в таком состоянии?

— Мне надо было о многом подумать.

— Джереми… — На глазах Онести снова появились слезы. — Прости меня за прошлый вечер.

Джереми пожал плечами:

— А что было прошлым вечером?

— Не притворяйся, Джереми. Уэс Хауэлл разговаривал с тобой непростительным образом, это моя вина.

— Ах вот ты о чем! Я уже забыл об этом.

Он явно лгал ей, что делал очень редко. Возможно, в нем заговорила гордость.

Онести все еще сомневалась, когда Джереми ласково погладил ее по плечу, отчего на душе у нее потеплело. Он тихо прошептал:

— Послушай, давай забудем о том, что было.

Онести попыталась улыбнуться:

— Я все утро пробыла у тебя дома. Там такой беспорядок!

— Да, я не прибрался перед уходом.

— Ты ждешь, чтобы я убралась?

— Почему ты так решила?

— Потому что мне всегда приходится убирать за тобой.

Джереми широко улыбнулся, и сердце Онести екнуло. Она помнила времена, когда он часто улыбался и редко злился. Но в последнее время его как подменили, несмотря на все ее усилия.

— А почему ты делаешь это для меня?

Улыбка Джереми заставила ее принять участие в игре.

— Действительно, почему?

— Да потому, что ты готова все сделать для меня.

— Да.

— Так же, как я рад все сделать для тебя.

— Хорошо.

— Потому что ты любишь меня.

Онести кивнула:

— Да.

Неожиданно сзади раздался низкий голос. Онести вздрогнула и обернулась. В разговор вмешался Уэс Хауэлл:

— Полагаю, ты не слишком доверяешь ей, приятель. Прошлой ночью она говорила мне то же самое…

Ощутив дрожь, охватившую Джереми, прежде чем он убрал руку с ее плеча, Онести встретилась взглядом с холодными глазами Уэса:

— Негодяй…

— Прошлой ночью ты не так называла меня, дорогая.

— О нет, прошлой ночью я называла тебя именно так.

— Только потому, что ты разозлилась, когда я ушел.

— Ты льстишь себе.

— Я так не думаю.

— Значит, ошибаешься. По правде говоря, мне все равно, что ты думаешь. Не мешай нашему разговору.

— Я был бы рад уйти, но мне хочется, чтобы твой дружок знал, что он у тебя не единственный.

Джереми прервал их перепалку, голос его сделался низким от злости:

— Ты уже достаточно наговорил здесь.

Онести посмотрела на Джереми. Лицо его пылало. Губы дрожали. По всему было видно, что он потерял контроль над собой. Рука его потянулась к пистолету.

— Онести не хочет говорить с тобой.

— Но прошлой ночью она охотно разговаривала.

— А сейчас не хочет!

Несколько секунд царило напряженное молчание, прежде чем Уэс ответил:

— Мне все ясно. Я только немного развлекся. — Он с улыбкой коснулся двумя пальцами виска, отдав честь, и прошептал, глядя прямо в глаза Онести: — Еще раз благодарю, мэм.

Ярость затуманила взор девушки, когда Уэс ушел. Она прошептала, едва шевеля губами:

— Извини, Джереми. Он негодяй.

— Не надо извиняться за него. Это ему следовало бы принести извинения. И я заставлю его сделать это.

— Нет. — Онести покачала головой. — Я сама отомщу ему… своим способом. — Посмотрев в глаза Джереми и увидев там вопрос, который он не осмеливался задать, она прошептала: — Он лгал, ты ведь понимаешь. Я никогда не говорила, что люблю его. Ни один мужчина не слышал от меня таких слов, тем более он. — Онести усмехнулась. — Сомневаюсь, что мерзавец знает значение этого слова.

— Ты признавалась в любви мне.

— Да, но это другое дело. — Чувствуя, что опасность еще не миновала, Онести взяла Джереми за руку: — Ты плохо выглядишь, Джереми. Почему бы тебе не пойти домой и не выспаться как следует? Я приду к тебе завтра утром и помогу убраться в доме, перед тем как ты пойдешь на работу.

Джереми ничего не ответил.

— Джереми… пожалуйста! Я должна вернуться за свой стол. Ты же знаешь, что Джуэл за это платит мне.

Рука Джереми все еще подрагивала.

— Мне хочется сбить улыбку с лица этого ублюдка.

Онести почувствовала, что его охватывает знакомое ей безрассудство.

— Джуэл не любит драк, и я тоже. Кроме того, я могу сама позаботиться о себе.

— Но он…

— Иди домой. Сделай это ради меня.

Наступило молчание.

— Пожалуйста.

Девушка увидела, как сразу множество чувств отразилось на лице Джереми, прежде чем он кивнул:

— Хорошо. Увидимся завтра.

Онести оставалась у бара, пока Джереми не вышел на улицу, затем направилась прямо к своему столу и возобновила игру. Несколько минут спустя, смеясь и шутя, несмотря на внутреннее смятение, она вновь почувствовала на себе взгляд Уэса.

«Подлый ублюдок!» — Онести продолжала улыбаться, зная, что не упустит свой шанс.

Ослепленный яростью, Джереми шел по улице. Ему было плохо, хуже, чем утром, когда он слез с лошади и из-за слабости не смог снова вскочить в седло. Время тянулось чертовски медленно. Он с трудом снял с седла одеяло и укрылся, стараясь унять дрожь, хотя было довольно жарко.

Устроившись под деревом, Джереми задремал, однако приступы дрожи и спазмы в желудке не давали ему покоя. Парень был уверен, что умирает. Наконец он крепко заснул и увидел во сне Онести. Проснувшись, Джереми почувствовал, что достаточно окреп, чтобы продолжить путешествие, но только очень медленно. Он прибыл в город в сумерках, но не осмелился показаться на глаза Онести в таком состоянии.

Джереми вымылся в бане, сбрил щетину и купил новую рубашку, потому что чистой у него не было. Такая покупка была для него неслыханной роскошью, но он знал, что скоро у него будет много денег и что Онести ждет его.

Бешенство вспыхнуло с новой силой.

«Будь проклят этот Хауэлл!» — мысленно выругался Джереми. Если бы не знать, что стычка с ним может нарушить планы… если бы не надо было доказывать Биттерсу свою способность, не привлекая чьего бы то ни было внимания, добыть нужную информацию…

Джереми понял, что Хауэлл на самом деле был в комнате Онести прошлой ночью. Там что-то произошло. Он не знал, что именно, однако в результате между ними возникла вражда.