Невинность и порок - Барбьери Элейн - Страница 30

И тут он увидел ее.

В груди все сжалось от волнения, чувство страстной тоски было болезненно знакомым. То же самое ощущение охватило Джека, когда он увидел ее впервые. Его чувства не изменились с годами, и он знал, что они не изменятся никогда.

Спешившись, Джек приблизился к поселку пешком. Он видел только ее лицо, не замечая других людей, молча наблюдавших за ними.

Она улыбнулась и назвала его по имени. Ее голос был чуть слышен и напоминал нежный шепот.

Он заключил ее в объятия.

Пьюрити осадила лошадь. Девственная красота техасской прерии померкла в ее глазах, как только она увидела перед собой недостроенный загон. Роум, Бэрд, Питтс и Тречер тут же подняли на нее глаза.

Кипя от ярости, она соскочила с седла и подошла к ним.

— Что все это значит? Неужели мне нужно быть рядом с вами неотлучно, чтобы вы могли выполнить несколько простых поручений? Я же попросила вас осмотреть лощину к востоку отсюда и проверить, не прячутся ли там телята. Зачем было строить новый загон? О чем вы думаете, черт побери?

— Мы тут ни при чем, — хмуро ответил Тречер. — Твоему новому партнеру взбрело в голову, что нам нужен еще один загон для молодняка, вот и выполняем его поручение.

— Мой новый партнер…

Пьюрити с трудом сдержала гнев. Не прошло недели, как Джек уехал, оставив сына вместо себя, и все это время Касс не давал ей ни минуты покоя. Глядя на нее с нескрываемым недоверием, он без видимых усилий превосходил девушку в любом деле, тем самым подрывая ее авторитет. Обстановка была накалена до предела. Мужчины по большей части хранили молчание, однако всем было ясно: долго так продолжаться не может.

Пьюрити подумала, что и ночью она не могла быть спокойна, и холодок пробежал по ее спине. Запертая дверь служила слабым утешением. В ночной тишине, когда мысли о Кассе буквально одолевали девушку, достаточно было малейшего скрипа половицы или любого другого слабого звука, чтобы потревожить сон Пьюрити. Она понимала, что Касс отнюдь не случайно давал ей знать о своем присутствии в коридоре, разделявшем их комнаты, когда идя спать, намеренно задерживался у ее двери. Он не сомневался, что девушка ждала, пока стихнут звуки его шагов и раздастся скрип кровати.

Еще больше ее раздражало само присутствие Касса. Как только юноша появлялся, ею овладевало какое-то беспокойство, причину которого она не могла определить. Пьюрити казалось, что ей никогда не забыть, как Касс подал ей медальон. Тогда ей показалось, что она видела в его глазах участие. Теперь же он был с ней неизменно суров и холоден.

Пьюрити поняла, что совершила ошибку, позволив Кассу стать свидетелем ее отчаяния. Уверенная в его коварстве, она поклялась себе больше никогда не допускай ничего подобного.

Сейчас, когда их противоречия особенно обострились, Касс прибегнул к новой уловке. Он стал пользоваться ее отсутствием, чтобы давать работникам бесполезные поручения, которые вызывали и у них, и у нее досаду.

Тречер смотрел на Пьюрити, ожидая ответа, его лицо покрылось румянцем. Тоном, не допускавшим возражений, она приказала:

— Забудьте об этом загоне. — Затем, не обращя внимания на недовольное ворчание, которым работники встретили ее слова, добавила: — Начинайте прочесывать ложбины, как я и говорила.

Стук копыт за ее спиной раздался чересчур быстро, чтобы это можно было считать простым совпадением. Девушка сразу догадалась, кто этот приближавшийся всадник. Наблюдая за тем, как Касс спешивается, она обратила внимание, что за ним с явной неохотой следует Нэш. Это была еще одна из уловок, которые ее новый партнер пускал в ход, чтобы лишний раз ей досадить.

Касс направился к ней, и Пьюрити стиснула зубы. Он так явно возвышался над девушкой, что сама его близость таила в себе угрозу.

«Негодяй», — подумала Пьюрити и с трудом подавила раздражение.

— Я уже отдала своим людям распоряжения на утро, — произнесла она. — А новый загон нам совсем не нужен.

Взгляд Касса был прикован к ее лицу. Ей стоило иемалых усилий скрыть волнение, когда она заметила удовлетворение, вспыхнувшее огоньком в его глазах.

— Этот загон в будущем может сохранить нам много времени и денег.

— Я не вижу в нем надобности.

— А я говорю, что он нам необходим.

Пьюрити не смогла унять дрожь, заметив холодное выражение светлых глаз Касса, смотревших на нее сверху вниз. В его взгляде проступала почти первобытная свирепость. Именно так он смотрел, когда поднес нож к ее горлу. Касс знал, что работники стоят за нее горой; не было для него секретом и то, как они относились к нему самому. Девушка не сомневалась, что он хочет толкнуть кого-нибудь из них на крайний шаг, а это стало бы удобным предлогом для кровопролития. Но будь она проклята, если попадется в его ловушку!

Пьюрити заставила себя улыбнуться.

— Ладно, будь по-твоему. — Она обернулась к работникам и отрывисто распорядилась: — Достраивайте загон, а потом осмотрите лощины, как я вас просила. — Не желая признать полную победу Касса, она обернулаш к Нэшу: — Я собираюсь к северо-восточному водопою. Его нужно расчистить. Хочу, чтобы ты поехал со мной.

Испытав мимолетное удовлетворение при виде явного неудовольствия Касса, Пьюрити вскочила в седло. Нэш поравнялся с ней, выражение его лица говорило само за себя. С видом торжества девушка пришпорила лошадь. Нэш без колебания отправился за ней следом.

Радость оказалась, однако, недолгой. Касс быстро отдал команды работникам, и стук копыт его лошади возвестил о его приближении. Он поравнялся с ней.

«Ни минуты покоя, будь он проклят!» — подумала с досадой Пьюрити.

Настала ночь. Одинокий вой волка изредка нарушал тишину спящего поселка, да внутри крытого буйволиной кожей вигвама Шепчущей Женщины слышались слабые звуки их пылкой страсти.

Оторвав от нее губы, Джек взглянул на Шепчущую Женщину, лежавшую в его объятиях. Мерцающее пламя освещало ее резко очерченные скулы, и Джек молча восхищался красотой любимого лица. Оно не огрубело с годами, кожа на щеках по-прежнему была упругой и гладкой, а ее глаза — два черных бархатистых озерца, один взгляд которых говорил ему больше, чем любые слова, — были до сих пор полны любви. Когда же их тела соприкасались, дивный цветок взаимной страсти все еще распускался во всей своей красе.

Он любил ее и знал, что никогда не разлюбит, ждал так долго… слишком долго, чтобы и дальше сдерживать свой порыв.

Одним легким движением Джек проник в нее и услышал вздох Шепчущей Женщины. Ее красота заполнила его, пробудившись к жизни, подобно ростку, который становился все сильнее и крепче по мере того, как ритм их близости учащался. Он так хотел сказать ей, что жил ради этих коротких часов, которые они проводили вместе, что время между их свиданиями было для него простым существованием, что только рядом с ней ему жилось по-настоящему. Он дорого бы дал, чтобы во всеуслышание заявить о своей любви, хотя и понимал, что это невозможно. И еще ему хотелось, чтобы она знала о том, что в глубине души он мечтал остаться с ней навсегда.

Однако восторг любви изгнал все мысли из его сознания, заставив затаить дыхание. Джек слышал ее восторженные стоны, и ощущение счастья не угасло в нем даже тогда, когда он достиг вершины наслаждения и издал приглушенный стон, показывая: он недоволен тем, что все так быстро и внезапно кончилось. Прерывисто дыша, Джек наконец заговорил:

— Прости меня. Я слишком поторопился.

— Нет. — Шепчущая Женщина поднесла мозолистую руку к его губам. Ее ладонь казалась шершавой на чувствительной коже, и этот жест обладал для него какой-то магической силой. Трудолюбивые, добрые руки ласково коснулись его, когда она добавила: — Не вини себя. Твоя поспешность была вызвана потребностью, которую я тоже разделяла. В следующий раз мы не будем так торопиться. Теперь этот вигвам принадлежит мне одной, и нас тут никто не потревожит.

Глаза Шепчущей Женщины на миг обратились к грубо отделанным стенам жилища. Она окинула взглядом многочисленные шесты, поддерживавшие вигвам, соломенные тюфяки по обе стороны очага и аккуратно расставленные мешки с провизией. Он сразу понял, какая мысль занимала ее сейчас.