Четыре кольца для невесты - Стивенс Сьюзен - Страница 19

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Им был предоставлен обширный выбор деликатесов, и они наслаждались едой, не замечая, что на песок уже упали фиолетовые тени.

Почти все время затянувшегося ленча Калил посвятил Эдварду, и, хотя Люси все больше нравилось наблюдать за их общением, ей начало казаться, что Калил преднамеренно уклоняется от ее попыток заставить его обсудить будущее ребенка.

– Мне надо встретиться кое с кем, – сказал Калил, когда подали кофе. – Эдварда сейчас унесут.

Слишком утомительно для ребенка сидеть и слушать разговоры взрослых.

Видя, что няня уже взяла Эдварда, Люси поднялась, но Калил коснулся ее руки, показывая, чтобы она осталась.

– Но ты же сказал, что у тебя какая-то встреча.

Наверное, будет лучше, если я пойду с Эдвардом?

– Мы еще не закончили наш разговор, а Эдвард сейчас ляжет спать. – Калил понизил голос. Сядь. Пожалуйста, Люси.

Не желая устраивать сцену перед его соплеменниками, Люси снова опустилась на подушки, наблюдая, как Сафия несет Эдварда в женский шатер.

– Мне нужно поприветствовать некоторых из старейшин племен. Я разделю с ними чаепитие, как того требуют наши обычаи.

Жизнь Калила начинала очаровывать ее. И эти переговоры могли дать возможность еще больше узнать об отце ее сына.

– Может, мне пересесть подальше, чтобы ты мог побеседовать со старейшинами наедине?

– Мне нечего скрывать, – произнес Калил, как и никому из моих родственников, так что можешь остаться здесь.

Пульс Люси участился, когда Калил слегка улыбнулся ей. И он не спешил отвести глаза.

Именно она отвернулась первой. Люси вспомнила о том, что было несколько часов назад, и ее сердце возликовало. Она почти поверила, что между ними существует нечто большее, чем секс…

Калил сделал знак одному из своих слуг. Люди, ожидающие у подножия лестницы, начали медленно подходить к ним.

– О ком он говорил? – спросила Люси, когда последний гость отвесил им глубокий поклон. – Кто такая медсестра Клемми? – Она прервалась, чтобы улыбнуться пожилому мужчине, покидающему их. Старик почти не отрывал от нее взгляда во время разговора с Калилом, восклицая что-то тихо по-абадански и указывая на Люси.

– Медсестра Клемми была моей матерью. Ахмед Мехди Бхейа отметил сходство между вами.

Его отметили также многие из находящихся здесь людей.

– Я похожа на твою мать?

– Тот же самый тип.

Целеустремленная, упрямая и такая же энергичная, как моя самая своенравная чистокровная лошадь, думал Калил, радуясь, что Люси не может прочитать его мысли. Но он заметил, что ее снедает любопытство.

– Так твоя мать была медсестрой?

– Да.

Что-то необычное отразилось в глазах Калила, и Люси нахмурилась.

– Если тебе неприятна эта тема…

– Напротив, я бы хотел поговорить о маме.

Спрашивай меня обо всем, что тебя интересует.

– Как она встретилась с твоим отцом? – Люси вспомнила старый торшер в апартаментах правящего шейха. Было так много загадок, и теперь она хотела поскорее разгадать их.

– Она ухаживала за ним в больнице. Это, конечно, стандартная ситуация. Но тут-то все предсказуемое заканчивается и начинается истинная история любви.

Заинтригованная, Люси едва заметила, что слуги осторожно отошли от них, а соплеменники уже направились к своим грузовикам и верблюдам.

– Мать была старше моего отца, – продолжил Калил, глядя на пламенное зарево заката. – Она нарушила все здешние традиции, когда он привез ее, так как настояла на продолжении своей работы, находясь в браке с правящим шейхом Абадана.

– Это говорит о сильном характере.

– Она и была такой.

– Что же случилось? – мягко спросила Люси.

– Несчастный случай в пустыне. Она пыталась спасти жизнь ребенка, упавшего в ущелье. – Калил вздрогнул, как будто воспоминание об этом причинило ему осязаемую физическую боль. Она не должна была отправляться в пустыню одна.

Гнев окрасил его голос, и Люси почувствовала вину, поняв, что ее собственный опрометчивый поступок только разжег его ужасные воспоминания.

– Мне жаль, – тихо сказала она, зная, что этого недостаточно.

– Я думал, что отец не сможет пережить этого… Наши люди теперь считают ее ангелом, смотрящим на них сверху, охраняющим и защищающим их, и даже устраивающим их браки. – Его губы искривились в полуулыбке.

– Так говорят о святой.

– Святой, твердо стоящей на земле и имеющей своеобразное чувство юмора, – добавил он, лицо его немного просветлело. – Она всегда говорила, что к профессии медсестры ее подтолкнуло имя.

– Какое?

– Клементина.[1]

– Да, ее родители, похоже, давно определили профессию дочери, – улыбаясь, сказала Люси.

– Она поступила в колледж, где обучилась на сестру милосердия. А когда влюбилась в моего отца и приехала в Абадан, навсегда осталась здесь. Реорганизовала нашу медицинскую систему и ускорила ход истории для абаданских женщин на несколько сотен лет.

Так что пошло не так, как надо? Почему никто не перенял факел у медсестры Клемми? А теперь уже слишком поздно, размышляла Люси, глядя на Калила. Ни он, ни его отец не позволили бы возврата к тому, что существовало тогда, когда медсестра Клемми была жива.

– Твоя мама была великой женщиной, – искренне произнесла Люси. – Мне жаль, что я не знала ее.

Каким образом они снова оказались в шатре Калила, Люси уже не помнила.

– Так наш разговор состоится? – прошептала она, когда он наконец высвободил ее из своих объятий.

– Позже, – пообещал Калил.

Луна бросала серебряные блики на кровать, купая в них разрумянившееся лицо Люси. Его любовью нельзя пресытиться. Это как жажда пьешь и не можешь напиться, решила она, проводя кончиками пальцев по густым блестящим волосам Калила, когда он прокладывал дорожку из поцелуев по ее телу.

Он преподал ей восточный способ занятий любовью. Растягивай удовольствие, пока не достигнешь другого уровня сознания – такого, который уводит далеко от всех забот и тревог в иное место, где правит одно лишь бесконечное блаженство…

Калил вновь обхватил руками ее ягодицы.

– Опять? – удивленно пробормотала Люси.

– Это была только подготовка, – сказал он, обжигая ее глубоким, страстным поцелуем.

Они принадлежат друг другу; они созданы для счастья… Слова в голове Люси рождались из движений Калила, они очищали ее голову от всех остальных мыслей.

С глубоким стоном Калил откатился от нее, когда их силы были полностью истощены.

– Ты дикая кошка, – засмеялся он, взглянув на царапины на своих руках. – Я никак не могу насытиться тобой. Скоро я вообще не смогу жить без тебя. И поэтому хочу поговорить с тобой о браке.

Брови Люси взметнулись вверх, глаза чуть не вылезли из орбит.

– О браке?! Но, Калил…

– Это необходимо для Эдварда, – перебил он, заглядывая ей в глаза, когда подносил ее руку к своим губам. – Ты не можешь быть просто моей любовницей, Люси. Родители Эдварда обязаны состоять в законном браке.

Восторг наполнил Люси, ведь это то, о чем она только могла мечтать. Но пыл ее мгновенно утих: глаза Калила не выражали никаких эмоций. Она неуверенно что-то промычала в ответ.

– Эдвард должен быть моим законным сыном, если ему суждено когда-то унаследовать трон Абадана. Поэтому я предлагаю брак. Что ты думаешь по этому поводу?

Люси сглотнула, оттягивая время, чтобы собраться с мыслями. Она хотела почувствовать то, что в такой момент ощущает любая женщина: ликование, восторг, абсолютную уверенность. Но что-то настораживало ее. Калил сделал ей предложение без какого-либо намека на чувства.

– Конечно, это будет временный брак. Я велю составить надлежащий контракт. Скажем, на шесть месяцев? – Он вопросительно посмотрел на нее.

На шесть месяцев? Этого достаточно, чтобы мир признал Эдварда законным наследником? Достаточно, чтобы исправить их ошибку?

– Ну же, Люси, это хорошая идея. Я ведь ничего от тебя не прошу.