Вернись, любовь - Стил Даниэла - Страница 6

Изабелла медленно встала и подошла к Бернардо. Она привстала на цыпочки, обняла его и улыбнулась:

– Мы любим тебя. Но ты слишком волнуешься. Амадео хмурился из-за сочувствия к Бернардо, а не из страха за себя.

– До вас не доходит, не так ли? – Бернардо смотрел на них с возрастающим отчаянием.

На сей раз ответил Амадео, а Изабелла со вздохом села на стул.

– Мы все понимаем. Но думаю, в этом меньше повода для беспокойства, чем тебе кажется. Посмотри на нас, – он скромно махнул рукой в сторону Изабеллы, потом на себя, – мы ничего собой не представляем. Мы просто продавцы одежды. Чего кто-то может хотеть от нас?

– Денег. А как насчет Алессандро? Что, если похитят его?

Амадео вздрогнул. Бернардо попал в цель.

– Это другое дело. Но он никогда не бывает один. И тебе это известно. Вилла охраняется. Никто туда не может забраться. Тебе не стоит так волноваться. Он в безопасности, так же как и мы.

– Ты ошибаешься. Сейчас никто не может быть в безопасности. И до тех пор, пока вы разгуливаете в таком виде, – он вновь указал на фотографию в газете, – вы играете с огнем. Когда сегодня утром я увидел эту фотографию, мне захотелось выпороть вас обоих.

Амадео и Изабелла быстро обменялись взглядами, и Бернардо отвернулся. Они не поняли. Они подумали, что он сошел с ума. Но сумасшедшие они. Простые, наивные и глупые. Бернардо хотелось наорать на них, но он понимал, что это бесполезно. Продавцы одежды... У них самый крупный дом мод в Европе, одно из самых больших состояний в Риме, оба – эффектные личности, у них беззащитный ребенок, а эта женщина увешивает себя драгоценностями... Продавцы одежды. Он еще раз посмотрел на них, покачал головой и пошел к двери.

– Я подумаю насчет мыла, Изабелла. Но и вы оба сделайте мне одолжение. – Он на мгновение замолчал. – Подумайте о том, что я сказал.

– Обязательно, – мягко произнес Амадео в тот момент, когда Бернардо закрывал дверь. Затем он посмотрел на жену: – Знаешь, возможно, он прав. Наверное, нам следует вести себя осторожнее в отношении тебя и Алессандро.

– А как насчет тебя?

– Вряд ли я представляю особый интерес. – Он улыбнулся. – И я не разгуливаю в бриллиантах и мехах.

Она ответила ему улыбкой, а затем надула губки.

– Ты не можешь отобрать у меня мое кольцо.

– И не собираюсь. – Он с нежностью посмотрел на нее.

– Никогда? – Она с видом обиженного ребенка села к нему на колени, и он усмехнулся.

– Никогда. Обещаю. Оно твое. И я твой. Навсегда. – Потом он поцеловал ее, и она почувствовала, как в ней закипает жар, который он вызывал в ней с их первой встречи. Руки обняли его за шею, а губы слились в крепком поцелуе.

– Я люблю тебя, милый... больше всего на свете... Они снова поцеловались, и она почувствовала, как слезы набежали ей на глаза, когда она наконец оторвалась от него. Иногда такое случалось. Она была так счастлива, что ей хотелось плакать. У них за плечами была целая жизнь. Они так много пережили вместе. Их объединяло не только общее дело, но и нежные воспоминания: рождение сына, дни, проведенные вдвоем на острове в Греции пять лет назад, когда они внезапно почувствовали, что слишком устали от работы; именно тогда они зачали Алессандро. В ее памяти промелькнули тысячи мгновений, снова доказывая, как бесконечно дорог ей Амадео.

– Изабеллецца... – Он посмотрел на нее с улыбкой в глубоких изумрудных глазах. – Ты сделала мою жизнь совершенством. Я давно не говорил тебе об этом?

Она улыбнулась в ответ.

– А ты – мою. Знаешь, что бы мне хотелось сделать?

– Что? – Что бы это ни было, они обязательно сделают это. Он ни в чем не мог бы ей отказать. Возможно, другие сказали бы, что она избалована, что муж во всем потакает ей. Но это было не так. Она в равной мере баловала его. Они делали все друг для друга и наслаждались взаимной нежностью двух страстно любящих сердец.

– Мне бы хотелось снова поехать в Грецию. – Предупреждение Бернардо уже было забыто.

– Когда? – Он вновь улыбнулся. Ему тоже хотелось поехать. Это было одним из самых прекрасных моментов в его жизни.

– Может быть, весной? – Она взглянула на него и показалась ему невыносимо сексуальной.

– Мы сделаем еще одного ребенка? – Он уже некоторое время подумывал об этом. Казалось, пора. До рождения Алессандро они хотели только одного ребенка. Но он доставлял им столько радости, что в последнее время Амадео хотел завести об этом разговор с Изабеллой.

– В Греции? – Ее темные глаза широко раскрылись, а рот казался томным и притягательным, когда он вновь наклонился поцеловать ее. Она улыбнулась ему. – Знаешь, нам не стоит ждать до Греции. Люди заводят детей и в Риме.

– Неужели? – шепнул он ей в ухо. – Тебе придется показать мне, как это делается.

– Ладно, дорогой. – Она внезапно засмеялась и посмотрела на часы. – Но только после ленча. Я опаздываю.

– Это ужасно. Возможно, тебе лучше не ходить туда совсем. Мы могли бы поехать домой на виллу и...

– Потом... – Она еще раз поцеловала его и медленно пошла к двери, а коснувшись дверной ручки, обернулась на мгновение, склонив голову набок и вопросительно посмотрев на него: – Ты действительно этого хочешь?

– Чтобы ты не ездила на ленч? – Он задорно улыбнулся.

Но она покачала головой и засмеялась:

– Нет, гнусный развратник. Я имела в виду ребенка. – Она произнесла последнее слово с глубокой нежностью, так, будто эта мысль для нее тоже много значила.

Он закивал, глядя на нее:

– Конечно. А что ты думаешь, Беллецца? Но она загадочно улыбнулась.

– Я считаю, нам следует все обдумать. – Сказав это и послав ему воздушный поцелуй, она исчезла, а он остался стоять, глядя на дверь.

Ему хотелось еще раз сказать ей, что он любит ее. Но с этим придется подождать до вечера. Он тоже был удивлен своим заявлением о том, что хочет еще одного ребенка. Он подумывал об этом, но до сих пор не высказывал вслух. Теперь он внезапно понял, что действительно хочет этого. И это не должно помешать ее карьере. Алессандро ведь не помешал, и они оба многое могли дать малышу. И чем дольше он размышлял об этом, тем больше ему нравилась эта идея. Он вернулся к столу и с улыбкой взял стопку бумаг.

Было уже около часа дня, когда Амадео наконец встал и потянулся. Он остался доволен цифрами, которые просматривал. Американские контракты, заключенные этой осенью, явно принесут им кругленькую сумму. Поистине замечательно. Он уже собирался закатить себе праздничный ленч в одиночестве, когда услышал тихий стук в дверь.

– Да? – удивился он. Его секретарша обычно звонила ему, но, вероятно, она уже ушла на ленч. Он повернулся к двери и увидел, как одна из помощниц секретаря робко заглядывает из-за двери.

– Простите, синьор, но... – Она улыбнулась ему. Он был столь бесподобно красив; что она всегда не знала, что сказать. Хотя в любом случае ей редко приходилось разговаривать с ним.

– Да? – Он улыбнулся в ответ. – Чем могу помочь?

– Здесь двое мужчин хотят видеть вас, сэр. – Ее голос затих, и она покраснела.

– Сейчас? – Он перевел глаза на раскрытый блокнот с записями назначенных встреч, лежавший на его столе. До трех часов ничего не записано. – Кто?

– Они... это насчет вашей машины... «Феррари»...

– Моей машины? – Он удивился и смутился.

– Они... они сказали, что произошел... несчастный случай. – Она ждала взрыва, но его не последовало. Вид у него был встревоженный, но не сердитый.

– Кто-нибудь пострадал?

– Я так не думаю. Но они здесь... за дверью... в конторе мисс Альзини, сэр.

Он слегка кивнул и вышел за ней в приемную, где увидел двух удрученных и смущенных мужчин. Они были в опрятных, но простых костюмах, с большими загорелыми руками и красными лицами; он не мог точно сказать, от огорчения или от солнца. Было совершенно ясно, что они не привыкли к подобной обстановке. Тот, что был пониже ростом, казалось, боялся ступить на ковер, а второму явно хотелось провалиться сквозь пол. Они походили на простых работяг, а когда заговорили, то голоса у них были хриплыми, испуганными, но обращались они уважительно. Пришедшие были в ужасе от того, что произошло, и страшно перепугались, когда узнали, что машина принадлежит ему.