Французские каникулы - Стил Даниэла - Страница 17

Не так уж и долго, — негромко ответила Паскаль и, прижавшись к нему в полутьме, поцеловала в щеку. За стеклами такси снова шел дождь, но она почему-то перестала обращать внимание на погоду. С тех пор как умерла Энн, Паскаль очень часто думала о том, как много значит для нее Джон. А он думал то же самое о ней. Правда, они по-прежнему спорили по всякому поводу и без повода, но это мешало им чувствовать себя счастливыми. И теперь они понимали это как никогда ясно. Смерть Энн напомнила им, что жизнь слишком коротка — и чудесна, чтобы можно было тратить ее на пустяки.

Глава 4

На протяжении последующих трех месяцев друзья каждую неделю навещали Роберта или приглашали к себе. Кроме этого, в первые два месяца они звонили ему чуть не ежедневно, и их усилия не пропали даром. К весне он уже чувствовал себя намного лучше, хотя по-прежнему был печален и вспоминал Энн чуть не каждый день. Но теперь его воспоминания были не такими мрачными. Напротив, Роберт старался вспоминать какие-нибудь смешные, забавные случаи, и хотя, рассказывая их, он иногда начинал плакать, все же улыбался он чаще.

Работа тоже отвлекала его от невеселых размышлений, и, почувствовав это, Роберт отдавал ей все силы и все свое свободное время. От мысли продать квартиру он так и не отказался; во всяком случае, время от времени он заговаривал об этом с Джоном или с Эриком, однако его друзья знали, что Роберт так и не убрал вещи Энн. Однажды вечером, когда Паскаль и Джон заехали за ним, чтобы отвезти в ресторан, где у них был назначен очередной «психотерапевтический сеанс», как называл эти походы сам Роберт, они увидели в ванной ночную рубашку Энн. На туалетном столике лежала ее щетка для волос, а в шкафу в прихожей висели ее куртки и плащи и стояли туфли и зимние ботинки. Это было странно, но, по крайней мере, Роберт не затворился в четырех стенах, чтобы без помех предаться скорби. Наоборот, в эти весенние дни он был очень занят: встречался с детьми, ездил на работу, вел несколько дел своих клиентов. Как бы там ни было, встречаясь с друзьями, Роберт выглядел оживленным и раскованным, и только глаза выдавали его одиночество и скорбь.

Весна была в самом разгаре, погода стояла отличная, и друзья все чаще вспоминали о лете и предстоящей поездке в Сен-Тропе. Правда, Роберт по-прежнему не собирался менять свое решение, но, как и обещал, он внес в общий котел свою часть арендной платы, и Паскаль была уверена, что в конце концов Роберт присоединится к ним. Обнадеживало ее и еще одно обстоятельство. Раньше Роберт говорил, что жить в Сен-Тропе без Энн будет выше его сил, но теперь он утверждал, что у него слишком много работы и ему придется остаться в Нью-Йорке на все лето. Паскаль всегда считала, что работа — это такая вещь, которую не жалко отложить и на потом, но даже она признавала, что забот у Роберта действительно хватает. Со дня смерти Энн прошло почти четыре месяца, но он до сих пор занимался ее наследным имуществом. Все было бы гораздо проще, пожелай он оставить его себе, но Роберт задумал превратить в деньги кое-какую принадлежавшую Энн недвижимость и основать на эти средства благотворительный фонд. По его задумке, этот фонд должен был финансировать судебное ведение дел, к которым Энн всегда относилась с особым трепетом, — дел, касавшихся случаев домашнего насилия и нарушения прав детей. Это, однако, оказалось весьма не просто, и все же всякий раз, когда Роберт рассказывал друзьям, как продвигается дело, его лицо озарялось подлинным воодушевлением.

— Летом в Нью-Йорке совершенно нечем дышать, — сказал ему как-то Эрик. — Я не знаю другого такого города, в котором было бы так скверно с конца мая по сентябрь. Впрочем, зимой здесь лишь немногим лучше.

Сам он с сожалением признавал, что ему, возможно, придется сократить свой летний отпуск до трех, может быть, даже до двух недель. Один из его коллег заболел, и Эрик принял на свои плечи дополнительную нагрузку, с которой едва справлялся. Диана была недовольна подобной перспективой, однако она уже решила, что, если Эрику придется уехать из Сен-Тропе раньше, она останется там с Джоном и Паскаль. И с Робертом — мысленно добавляла Диана, уверенная в том, что в конце концов им сообща удастся его уговорить.

— Будет очень жаль, если Эрику придется уехать, — сказала она, искоса поглядывая на Роберта. — Нам придется жить в этом огромном доме только втроем. Кто же будет катать нас на яхте? Ведь Джон совсем не умеет управляться со всеми этими парусами!

— Ничего, рыбу можно ловить и с причала, — хладнокровно заметил Джон. — А если уж вам приспичит кататься, можно нанять катер с экипажем.

Паскаль немедленно пнула его под столом ногой, а Диана, бросив на Джона предостерегающий взгляд, продолжала как ни в чем не бывало:

— …Нет, Роберт, ты непременно должен поехать! Если хочешь, можешь даже захватить с собой кого-нибудь из детей. Энн была бы очень рада, если бы узнала, что ты не бросил ее подруг в такой сложной ситуации.

— Ну, посмотрим, — коротко отозвался Роберт. И хотя это ни в коем случае нельзя было считать за обещание, для всей компании забрезжил лучик надежды. Теперь все они — за исключением, быть может, Джона, который так ничего и не понял, — верили, что Роберт начал понемногу выбираться из пропасти, в которую его повергла смерть жены.

Как ты думаешь, он действительно согласен? — спрашивали они друг друга после того, как Роберт уехал домой. Он хотел лечь пораньше, так как на завтрашнее утро у него были назначены важные слушания в суде. Кроме того, как с гордостью объявил Роберт друзьям, Аманда просила его пойти с ней на торжественный прием по поводу премьеры нового фильма. Она недавно рассталась со своим бойфрендом, и ей казалось, что отец с успехом его заменит, особенно если наденет фрак и галстук-бабочку.

Это заявление вызвало целый шквал безобидных шуток по поводу того, что Роберт, дескать, начал вести «разгульную жизнь» и «шататься» по приемам и светским вечеринкам. Роберт неловко оправдывался, говоря, что ему вовсе не хочется никуда идти, но он должен выручить Аманду. Кроме того, он слышал, что сам фильм совсем не так плох, как о нем писали в прессе.

— Значит, ты уже интересуешься фильмами? — заметил на это Джон, и Роберт улыбнулся.

— Вы же знаете, мы с Энн всегда любили кино, — ответил он. — Она не простила бы мне, если бы я пропустил эту премьеру.

Когда в следующий уик-энд они снова встретились, друзья принялись расспрашивать Роберта, как прошла премьера.

— Ну что, видел ты кого-нибудь из кинозвезд? — поинтересовался Эрик. Несмотря на то, что в последнее время он очень много работал, заменяя заболевшего коллегу, выглядел он превосходно. У него было свежее, отдохнувшее и очень счастливое лицо. Казалось, он даже немного пополнел, в то время как Диана, напротив, выглядела усталой и изможденной. Щеки у нее ввалились, под глазами залегли темные тени, и, глядя на нее, Паскаль встревожилась. Впрочем, вслух она ничего не сказала. Быть может, подумалось ей, дело не в Диане, а в ней самой; с тех пор как умерла Энн, все они относились друг к другу особенно внимательно.

— Все было очень интересно, — дипломатично ответил Роберт и улыбнулся. — На премьере присутствовало, наверное, человек пятьсот; что же касается самого приема, то, друзья мои, это был самый настоящий зоопарк! Да, я видел и кинозвезд, и их поклонников и поклонниц, кинокритиков, журналистов и много всякого другого народа. Жаль, что вас там не было, — некоторые из гостей вели себя как самые настоящие обезьяны, на которых кто-то напялил фрак. Менди, впрочем, получила большое удовольствие. Она перезнакомилась буквально со всеми, и какой-то потрясающего вида парень в смокинге тысячи за полторы долларов назначил ей свидание. Я уверен — это был продюсер, так что, боюсь, моя карьера официального сопровождающего закончилась, так и не успев толком начаться.

Из дальнейшего разговора, однако, выяснилось, что в самое ближайшее время Роберт с Менди идут на другой прием, и Паскаль невольно задумалась, случайность ли это или Аманда пытается таким образом подбодрить отца. Роберт отнюдь не перестал тосковать по Энн, однако эти походы, несомненно, развлекали его, и Паскаль пришла в голову одна идея.