Сбежавший жених - Малиновская Елена Михайловна - Страница 20

— А я Роменцио, — буркнул Седрик, не дожидаясь, когда его представят остальные. — Жених Милки.

— Жених, стало быть, — медленно повторила девушка.

На самом дне ее зрачков в этот момент замерцало какое-то странное чувство, более всего похожее на злую насмешку.

— Да, жених, — повторил Седрик и покорно чмокнул меня в щеку.

Девушка опустила голову, пряча в тени усмешку. Затем опять посмотрела на нас и спокойно проговорила:

— Приятно познакомится. Меня зовут Селестина.

«А дальше?» — едва не брякнула я.

Селестина — необычное имя для крестьянки. Впрочем, незнакомка и не тянет на представительницу третьего сословия. Зуб даю, что она как минимум принадлежит ко второму, а то и к первому.

Хотя… Если она действительно артейка, то это может объяснить многое. Например, яркую и слишком вызывающую одежду и то, что она представилась только именем. Артейцы не признают сословия. У них все равны. Но тогда я не понимаю, почему Селестина путешествует одна, а не с табором. Или же я ошибаюсь, и на самом деле у девушки есть спутники? Тогда где они?

— Но обычно меня называют просто Тиной, — сказала девушка, продолжая доброжелательно улыбаться.

— Очень приятно, — отозвался Седрик и почтительно склонил голову.

По-моему, он очень хотел согнуться в поклоне и поцеловать ей руку, но в последний момент одумался, сообразив, что столь галантное поведение будет неуместно в этой ситуации.

— Значит, Роменцио, Фергюссон и Милка, — пробормотала себе под нос Селестина, поочередно останавливая на каждом из нас взгляд. На мне она задержала его особенно долго.

Я недоуменно хмыкнула про себя. И чего так вытаращилась, спрашивается? Такое чувство, будто она очень хочет у меня что-то спросить, но почему-то не решается.

— Ну что же, — сказала Селестина после недолгой паузы, за время которой она не сводила с меня глаз. — Теперь я убедилась, что у вас все в порядке, и могу смело удалиться. Только убедительно прошу на будущее: обсуждайте свои личные дела не с такой экспрессией. Иначе в следующий раз сюда сбежится весь постоялый двор. Когда еще услышишь, что о сексе кричат во все горло, и тем более удивительно, когда это делает девушка.

— Да-да, конечно, — рассеянно отозвался Седрик, по всей видимости, думая о чем-то своем.

Селестина напоследок мазнула по нему взглядом, обворожительно улыбнулась и круто развернулась на каблуках своих сапог, собираясь покинуть комнату.

— Постойте! — вдруг окликнул ее Седрик.

Селестина не стала оборачиваться. Лишь кинула через плечо удивленный взгляд и лениво изогнула бровь, ожидая продолжения.

— Скажите, а вы надолго здесь? — на одном дыхании вдруг выпалил Седрик и в который раз за этот странный вечер покраснел.

От неожиданности я даже забыла о необходимости дышать, во все глаза уставившись на сурового молчаливого некроманта. Ой, это что такое сейчас происходит? Неужели Седрик запал на Селестину? Судя по тому, как он смущенно переступает с ноги на ногу в ожидании ее ответа — да. А что, вполне его понимаю, красотка она хоть куда. Правда, нелегко ему придется за ней ухаживать, учитывая нашу легенду о том, что он якобы мой жених.

— Посмотрим, — неопределенно обронила Селестина. — Все будет зависеть от многих обстоятельств.

И сделала замысловатый жест рукой.

— Да, но… — попытался было продолжить Седрик, однако Селестина недовольно поморщилась и резко оборвала его на полуслове.

— И в любом случае мои планы вас не касаются, — отчеканила она. После чего тряхнула головой, позволив волосам красиво разметаться по плечам, и стремительно покинула комнату.

Все это произошло так быстро, что на какой-то миг я подумала, не привиделся ли мне этот визит. Но нет, по помещению плыл легкий цветочный аромат, доказывавший, что нас на самом деле навестила загадочная незнакомка.

— Красотка! — Фрей восхищенно прищелкнул языком, не сводя очарованных глаз с бесшумно закрывшейся двери.

— О да, — отозвался Седрик и расплылся в мечтательной улыбке, несколько необычно выглядевшей на его обычно хмуром лице.

Я немедленно почувствовала себя оскорбленной. Эх, мне бы вслед так мужчины слюни пускали! И чего они в ней такого особенного нашли?

Но почти сразу я со вздохом сожаления признала, что несправедлива к Селестине и испытываю к ней самую настоящую женскую зависть. Что скрывать очевидное, она действительно красива. Но это, в свою очередь, заставило меня задуматься совсем об ином.

— Любопытно, Селестина присутствовала здесь, когда Дани принялся очаровывать Алисию? — спросила я, ни к кому, в сущности, не обращаясь. — И если да, то из этого следует весьма занимательный вывод.

— О чем это ты? — Седрик сфокусировал на мне взгляд, с трудом оторвав его от двери, за которой скрылась прелестная незнакомка.

— О том, что если Селестина была здесь, то я не понимаю, почему Дани клюнул на служанку, а не на нее, — честно ответила я.

По мере того как Седрик осознавал мои слова, с его губ медленно, но верно сползала глупейшая влюбленная улыбка, а на лицо возвращалось обычное хмурое выражение.

— И что? — брякнул Фрей, который явно пока не мог сообразить, куда я веду. — Может быть, Алисия ему больше понравилась.

Приятель тут же замолчал, сообразив, какую чушь только что ляпнул. Да, Алисия была симпатичной девицей, но она не годилась и в подметки Селестине. Я не сомневалась, что стоило последней лишь пожелать — и перед ее ногами склонился бы любой, даже самый неприступный мужчина. Как я поняла, этот самый Дани весьма падок на женскую красоту. Даже сьер Густаво, ныне покойный, охарактеризовал его бабником. Следовательно, в первую очередь он бы обратил внимание на Селестину, а не на Алисию. Но этого по какой-то причине не произошло. Мы недавно пришли к выводу, что у Дани должны быть помощники. Или все-таки уместнее сказать — помощницы? И тогда Селестина подходит на эту роль наилучшим образом.

— Я понимаю, куда ты клонишь, — медленно проговорил Седрик. — Но я посмотрел на тень Селестины. Она точно принадлежит человеку.

В этот момент с кровати послышался какой-то шорох. Мышка, прежде спокойно дремавшая на кресле, куда ее чуть ранее переложил Фрей, и почти невидимая под ворохом вещей, приподняла уши и слабо тявкнула, привлекая наше внимание к шуму.

— Это Ульрика зашевелилась, — извиняющимся тоном проговорил Седрик. — Мои чары почти рассеялись. Возобновить их?

Тут же шорох возобновился, при этом ощутимо усилившись. Видимо, Ульрика, услышав предложение некроманта, принялась изо всех сил ворочаться, пытаясь освободиться.

— М-м-м, — раздалось невнятное мычание, закончившееся угрожающим рычанием. — Ар-р. Бр-р.

— По-моему, она что-то хочет сказать, — отметил Фрей, вернувшись в кресло и подхватив на руки Мышку.

— Да что она полезного может сказать? — возразила я, не имея ни малейшего желания вновь выслушивать весьма сомнительные остроты Ульрики. — Еще, не приведи небо, опять о сексе рассуждать начнет или всякие похабности выкрикивать.

Возня на кровати продолжилась. Мгновение, другое, и из-за подушек показалась встрепанная голова Ульрики. Вокруг нее дрожало зеленоватое свечение, которое то и дело сменялось радужной рябью. Да, Седрик прав: еще пару секунд — и его чары безвозвратно растают. А жаль.

Седрик грозно нацелил на фею указательный палец, но она внезапно скорчила жалобную физиономию, умоляюще сложив перед собой руки. Затем махнула на дверь, после чего показала на свои губы.

— По-моему, она говорит, что ей есть что сказать о Селестине, — опять подал голос Фрей.

По всей видимости, он получал искреннее наслаждение от разгадывания пантомимы феи. Ишь, весь вперед подался и глаз с нее не сводит, не желая пропустить ни малейшего движения.

Ульрика усердно закивала, подтверждая его слова. Опять показала на свои губы и громко протяжно вздохнула. В ее глазах сверкнули крупные прозрачные слезы, готовые в любой момент пролиться.

— Ну ладно, — недовольно сказал Седрик и опустил руку, которую все это время держал наведенной на Ульрику. — Пусть говорит. Однако советую ей раз и навсегда запомнить: еще одно представление подобное тому, что мы недавно видели — и я найду способ навсегда лишить ее голоса. И будет она тогда немой феей.