Золотые пауки - Стаут Рекс - Страница 21

Я ответил утвердительно и, не желая более выслушивать нотации о том, какой я нехороший, особенно по сравнению с ним, тихонько выбрался из кабинета. Маленькая жизнерадостная штучка у коммутатора, возможно, и хотела бы меня ободрить, но я гордо прошествовал мимо, решив, что ей вредно даже краткое общение с отвратительным типом, вроде меня.

Из ближайшей кабинки телефона-автомата я набрал номер Ниро Вулфа, и тут же услыхал его голос.

— Закончил с номером четыре — Липскомбом, — доложил я. — Вам удобно?

— Продолжай. Вопросов нет.

Это означало, что он не один. Учитывая это, я подробно рассказал ему все, включая мое мнение о борце за улучшение рода человеческого. Закончив доклад, я, чтобы не перегружать Вулфа необходимостью взглянуть на часы, сообщил, что сейчас уже двадцать минут первого и что мне предстоит визит к номеру пять — Полю Кюффнеру, консультанту по вопросам связи с прессой, который так ловко обошелся со мной, увидев в обществе Джин Эстей.

— Нет! — оборвал меня Вулф. — Немедленно возвращайся. Мистер Поль Кюффнер здесь. Ты мне нужен.

Глава 10

По тону Вулфа да и по самой формулировке распоряжения я сразу понял, что меня ожидает, и поэтому вовсе не был удивлен грозным взглядом, которым встретил меня Вулф, когда я вошел в кабинет. Поль Кюффнер сидел в кресле, обитом красной кожей. Он, правда, не приветствовал меня такой же радостной улыбкой, как в субботу, однако выражение его лица я не назвал бы и враждебным. Требования его профессии, наверное, исключают открытую неприязнь к любому существу, во всяком случае, до тех пор, пока оно не начнет всерьез отгрызать ему ухо. Простой укус не в счет.

Я направился было к своему письменному столу, но Вулф крикнул:

— Не садись там, Арчи! Твое право сидеть за этим столом пока аннулируется. — Он показал на одно из кресел, обитых желтой кожей. — Сядь вот там.

Я остолбенел.

— Что?! В чем дело?

— Сядь там, — сурово повторил Вулф.

Усаживаясь в желтое кресло и отвечая на уничижающий взгляд Вулфа, я постарался отразить на своем лице, помимо изумления, еще оскорбленную добродетель.

— Мистер Кюффнер выдвинул против тебя чудовищное обвинение, — гневно заявил Вулф. — Пусть он сам его повторит в твоем присутствии. Мистер Кюффнер?

Кюффнер всем своим видом пытался показать, как ему больно делать это. Он поджал свои толстые губы, так что выщипанные бровевидные усики изогнулись дугой, и, обращаясь ко мне, а не к Вулфу, сказал:

— Мне стало известно, что сегодня утром вы сделали одно предложение женщине, за кристальную честность которой я ручаюсь, а в правдивости совершенно уверен. Она утверждает, что вы предложили рассказать ей все о беседе миссис Фромм с мистером Вулфом в прошлую пятницу, если она оплатит вам пять тысяч долларов наличными. Она расценила это как вымогательство.

Я не подскочил на кресле от возмущения. Как опытный детектив, работающий под мудрым руководством Ниро Вулфа, я мог выслушать самую презренную ложь с известным достоинством. Немножко вздернув подбородок, я спросил:

— Фамилия женщины?

Кюффнер отрицательно покачал головой.

— Я не называл ее мистеру Вулфу, так как она попросила меня не делать этого. Конечно, вам-то уж ее фамилия известна.

— Я забыл ее. Напомните.

— Нет!

— Бог мой! — чуть раздраженно воскликнул я. — Если бы вы были, например, сенатором, естественно, я не мог бы даже предполагать, что вы назовете мою обвинительницу, но коль скоро вы такой пост не занимаете, то можете катиться ко всем чертям!

Кюффнер был явно обескуражен, но продолжал упорствовать:

— Я ведь только прошу вас ответить на вопрос: сегодня утром вы делали какой-нибудь женщине подобное предложение?

— Предположим, что я отвечу на ваш вопрос. Потом вы заявите, что по словам одного человека вчера вечером я украл кусочек сыра из поставленной им мышеловки, и спросите меня: так ли это? Я отвечу. Затем вы заявите, что, как вам пожаловалась одна лошадь, я отрезал у нее хвост и…

— Довольно! — прервал меня Вулф. — А знаете, мистер Кюффнер, ведь в словах Гудвина есть смысл. Анонимные обвинения всегда сомнительны.

— Но это обвинение вовсе не анонимно! Я знаю ее.

— Тогда скажите, кто она.

— Меня попросили не делать этого.

— Боюсь, что вы в тупике, если вы действительно дали подобное обещание. Меня совсем не удивляет, что мистер Гудвин требует назвать фамилию женщины, с его стороны было бы непростительной глупостью вести себя иначе. Таким образом, вопрос исчерпан, и заниматься им я больше не намерен.

Кюффнер поджал губы, рассеянно достал сигарету из портсигара, взглянул на нее и спросил:

— Можно закурить?

— Нет! — отрезал Вулф.

Расстроенного Кюффнера это еще больше смутило. Он поспешно сунул портсигар в один карман, а сигарету в другой и, пытаясь скрыть смущение, выпалил:

— Я говорил о мисс Анджеле Райт.

Я встретил это утверждение так, как полагается мужчине.

— Вам сообщила это мисс Райт?

— Да.

— Будто я обратился к ней с подобным предложением?!

— Да.

Я встал и направился к своему письменному столу.

— Что ты хочешь делать? — спросил Вулф.

— Позвонить мисс Райт и спросить ее. Если она ответит положительно, я назову ее злостной клеветницей.

— Но ее там нет, — заявил Кюффнер. — Она хотела пойти позавтракать, а затем поехать в церковь, на похороны.

Вулф повернулся ко мне.

— Ты делал предложение мисс Райт, о котором рассказал мистер Кюффнер?

— Нет, сэр.

— Может быть, ты сказал ей нечто, что могло расцениваться, как подобное предложение?

— Нет, сэр.

— Кто-нибудь еще слушал твой разговор с ней?

— Нет, если, конечно, в комнате не было микрофонов.

— В таком случае можешь снова сесть за свой стол! — Вулф, сказав это, повернулся к посетителю: — Если вы правильно изложили сказанное вам мисс Райт, встает вопрос, кому следует больше доверять — ей или мистеру Гудвину. Я лично верю больше мистеру Гудвину. У вас есть еще какие-нибудь доказательства, которые дали бы возможность опровергнуть это заявление?

— Доказательства? Нет.

— Вы по-прежнему верите мисс Райт?

— Я — да. Верю.

— Вот видите. Полагаю, вы отдаете себе отчет в том, что для меня вопрос заключается не только в том, верить ли больше мисс Райт или мистеру Гудвину, ибо содержание ее разговора с вами мне известно только с ваших слов.

Кюффнер улыбнулся. Теперь уже он понял Вулфа и успокоился.

— Ну сейчас, мистер Вулф, мы вполне можем сказать, что находимся в равном положении. Я не упомянул ранее об этом, поскольку мисс Райт лишь сделала намек. Она полагает, что мистер Гудвин явился к ней с подобным предложением не по своей инициативе, а потому, что его послали вы. Так что и я должен делать выбор не только между утверждениями мисс Райт и мистера Гудвина.

Вулф равнодушно кивнул.

— Коль скоро какая-то фантастическая мысль высказана, — заметил он, — гадать можно сколько угодно. — Он взглянул на часы. — До обеда остается двадцать минут. Мы в тупике и можем поставить точку на этом, если, конечно, вы не намереваетесь выдвигать новые гипотезы. Мы можем предположить, что мисс Райт, или вы, или мистер Гудвин, или оба мы с ним лжем. В качестве основы дискуссии я вполне готов начать с последней части этого предположения. С вашей точки зрения это лучшее, на что вы могли бы рассчитывать. Что же дальше?

Кюффнер тоже был готов к этому.

— В таком случае я спрошу вас, чем вы можете оправдать свое неадекватное и провокационное предложение мисс Райт?

— А я отвечу, что у вас нет никакого права как-то квалифицировать мое поведение. Что дальше?

— Тогда мне придется — хотя и с большим нежеланием — информировать полицию, что вы незаконно вмешиваетесь и официальное следствие по делу об убийстве.

— Вздор! Я своевременно известил полицию о своем разговоре с миссис Фромм, но не давал обязательство не использовать его по своему усмотрению. Я не адвокат, и на мои беседы с клиентами не распространяется положение закона, обязывающее адвокатов хранить их в тайне. В следствие я не вмешивался, законов не нарушал и никаких провокационных, тем более вымогательских предложений не делал. Я располагаю записью беседы, сделанной на вполне законном основании, и я предложил продать ее без намеков на какую-то неприемлемую альтернативу. Ваше решение сообщить полиции об этом меня не интересует.