Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Про Бабаку Косточкину - Никольская-Эксели Анна Олеговна - Страница 23


23
Изменить размер шрифта:

— А я плевать хотела на остальных. Особенно вот на эту вот волосатую! — Мотя покосилась в сторону Бабаки. — Меня бабка Глафира тебе отдала? Тебе! Значит, ты теперь мой хозяин.

— Вообще-то мы тебя Цецилии Артуровне на день рождения хотели подарить. Вернее, хотели таксу подарить, а получается, что тебя…

— Да? — заинтересовалась крыса. — А что, Цецилия Артуровна — неплохая женщина?

— Да она у нас замечательная! Знаешь как собак любит!

— Ну и отлично тогда, — удовлетворённо кивает крыса. — Я тут у вас денек-другой перекантуюсь, отъемся, лоск наведу, а там и распрощаемся.

Что делать? На том и порешили. Мы, Косточкины, люди мягкосердечные — сирых и убогих привечаем, последней рубахой поделимся, если что. Из нас любой сумеет верёвки свить. А уж Матильда тем более.

Разъелась она на Бабакиных харчах, с её законного места в коридоре попросила. Но Мотя, кстати, ничего оказалась крысой. С папой в шахматишки по вечерам режется, с мамой вяжет ползунки для Аделаиды, мне поделку для урока труда смастерила. Из куска пенопласта выгрызла замок Алькасар — миниатюрную копию. Я за неё пять с плюсом получил.

И только с Бабакой они не нашли общего языка. А всё из-за ревности.

Ревновала её Бабака смертельно. К маме, к папе, ко мне. К исходу воскресенья, на закате, собралась даже уйти из дому. Закинула котомку за плечо — и к дверям. Кое-как уговорили мы Бабаку остаться.

А в понедельник я Матильду в школу повёл на поводке. Я же так никому из наших и не сказал, что мы крысу взяли вместо таксы. Думаю, зачем народ зря расстраивать, всё равно уже не купить другого подарка — денег нет. Примарафетилась наша Матильда, подкрутила усы, шерсть лоснится, хвост столбом — вылитая такса!

Поместили мы её с ребятами в коробку и пошли в актовый зал на концерт. Нас усадили в первом ряду, Нинель, Христаради, Гадова и меня, — как представителей оргкомитета.

Начался концерт. На сцене «Преступление и наказание» идёт, и Цецилия Артуровна с новой причёской сидит за столиком, вся обложенная цветами. А Раскольников из десятого «А» старуху-процентщицу из десятого «Б» убивает поролоновым топором. Матильда мне шепчет из коробки:

— Открой крышку, посмотреть охота!

— Сиди тихо, — говорю. — Ты же сюрприз. Потом директор выступал — декламировал стихи. Хорошие у него стихи, про Родину и ещё про разведчика Панкратова, который семерых спас.

— Дай мне посмотреть на вашего директора, — опять просит Матильда. — Он что, видный мужчина?

— Он с лысиной мужчина. Сиди тихо, кому говорю!

Потом Нинель вышла на сцену. Такая красивая, уверенная в себе — ей к выступлениям не привыкать, она на них собаку съела. Села за пианино, стала из «Пер Гюнта» играть про троллей. А физрук с шестиклассниками стал строить живую пирамиду. Ловко так — все в синих трико.

«Пам-пам-пам-пам-РАМ-пам-пам, РАМ-пам-пам, РАМ-пам-пам», — очень музыка у композитора Грига сильная, такая тревожная. Я хоть этих скандинавских троллей в глаза не видел, а тут чувствую, полезли прямо изо всех щелей! Вот волшебная сила нот!

— Ну всё, — говорит Матильда. — Мне надоело сидеть! — и вдруг как выпрыгнет из коробки, да прямо на сцену — шмыг! Прямо Цецилии Артуровне под ноги.

Что тут началось! Подскочила Цецилия и по сцене забегала.

— Караул! — кричит. — В здании крыса!

А Нинель играет, а зрители визжат, особенно девочки и учительницы начальных классов, а тролли идут прямо полчищами! А пирамида живая обрушилась! А Матильда прицелилась и скок — прямо Цецилии Артуровне на праздничную юбку! Вцепилась в неё лапками и кричит:

— Цециличка! Это я, твоя Мотечка! Теперь мы навсегда с тобой вместе!

Цецилия Артуровна тут упала в обморок.

Никогда она раньше не видела крыс так близко.

А когда очнулась, мы ей всё объяснили — и про подарок, и про бабушку с базара, и про таксу, которая оказалась крысой. Цецилия Артуровна нас внимательно выслушала и говорит:

— А знаете что? Это даже к лучшему, что Мотя не собака. У меня же на собачью шерсть аллергия. Я всю жизнь о собаке мечтала, а завести никак не могла. А вы молодцы! Матильда хоть и крыса, а с виду вылитая такса, никто не отличит. Мы теперь с ней будем гулять по вечерам в парке и тетрадки вместе проверять. Правда, Мотечка?

— Конечно, Цециличка. Можно я тебе поцелую?

Глава 17

Средство Бабакулоса

Первый признак весны — это рассада в кухне на подоконниках.

Мама выращивает её каждый год — в донышках от пластиковых бутылок и в коробочках из-под кефира. А в конце мая мы её, то есть рассаду, отвозим в Рассказиху и высаживаем на грядки. Так что помидоры, перцы и баклажаны у нас собственные. Натурпродукт, так сказать.

Но иногда мне кажется, что мама всё-таки перебарщивает. Она с этой своей рассадой возится прямо как с дитём малым. Каждое утро бежит сломя голову на кухню, чтобы, не дай бог, не пропустить время полива. Оно каждый день сдвигается чуть-чуть — мама с первым лучом солнца рассаду поливает. У неё есть специальная леечка, жёлтая. Она в эту леечку отстоянной воды нальёт, каплю чудодейственного средства из синей бутылочки капнет и орошает свои помидоры под углом в 45 градусов.

А теперь, когда мама беременная, стало совсем плохо. Она теперь все больше разговаривает не с нами, а с будущими перцами и баклажанами. Сядет на табурет у окошка и рассказывает им что-то, рассказывает. Про самочувствие, про тяжесть в ногах, про то, что просит-просит Стёпу купить кроватку, а ему все некогда!

На меня тоже жалуется помидорам, мол, от рук отбился и по русскому опять схватил пару.

А с сельдереем мама умудряется даже Бабаке косточки перемыть!

Мы сначала опасались за мамин рассудок. Но потом папа в женской консультации проконсультировался, и мы маленько успокоились. Будущие роженицы ещё и не такое творят! Некоторые вообще разговаривают с телевизором сутки напролёт. Выберут себе какого-нибудь ведущего криминальных новостей и изливают ему душу.

Сегодня воскресенье, мама с папой уехали в дендрарий подышать свежим воздухом и сфотографироваться на фоне заснеженных сибирских кипарисов. Мама с животом стала такая хорошенькая — сплошное загляденье! Все мужчины на неё заглядываются.

Мы с Бабакой вдвоём остались, не считая рассады. И дёрнул же меня чёрт забраться на подоконник! Я хотел покормить синиц салом — они всегда прилетают ко мне на карниз, уже учёные. Но Бабака как-то странно реагирует на них. Вроде бы культурная собака, а как завидит птиц — прямо с цепи срывается! Лает, прыгает, на стекло грудью кидается, словно они это несчастное сало у неё из миски воруют.

Вот и допрыгалась — мамину синенькую бутылочку смахнула хвостом с подоконника.

А та, как водится у всего стеклянного, при ударе об пол разбилась. Ещё и стены перепачкала.

— Ты что, — кричу, — наделала?! Мама теперь нас убьёт! Она эти удобрения заказывала по каталогу из Израиля, ждала их полгода!

— А чего они разлетались тут? — рычит Бабака на синиц и принимается что-то выкусывать под хвостом. Он всегда так делает, чтобы свои бесстыжие глаза от меня спрятать. Прямо не знаменитая говорящая Бабака Косточкина, а двортерьер Тузик какой-то.

— Ты не увиливай от ответственности! — говорю. — Думай лучше, что будем делать. Как следы замести, пока мама не вернулась?

— Нет ничего проще! — отвечает Бабака. — У меня точно такая же пустая бутылочка под ковриком сохранилась. Надо её наполнить какой-нибудь синей жидкостью для отвода глаз, а стены отмыть. Вуаля — и мама ничего не заметит!

— Легко тебе «вуаля» говорить! — говорю я, оттирая от обоев ужасные чернильные пятна. — А где мы такую жидкость возьмём? Она вон какая тягучая! И аромат специфический — гусеницами, пригретыми на солнце, пахнет.