Смертельная ловушка - Стаут Рекс - Страница 3

– Недурная идея. Может, так и придется сделать. – Файф повернулся к Шетуку. – Когда вы получили это письмо?

– В субботу утром вместе с остальной почтой, ответил Шетук. – Разумеется, в самом обычном конверте, адрес напечатан на машинке, с указанием «лично». Штамп свидетельствует, что оно отправлено из почтового отделения в Нью-Йорке, в 7.30 вечера в пятницу. Сначала я было решил обратиться с ним в ФБР, но позвонил Хэролду… полковнику Райдеру. Мне все равно нужно было приехать в Нью-Йорк сегодня, выступить за ужином в Ассоциации промышленников, и мы пришли к выводу, что лучше показать письмо вам.

– Вы не обращались к генералу Карпентеру?

– Нет, – улыбнулся Шетук. – После того, как он месяца два назад давал показания на заседании у нас в комитете, я предпочитаю с ним не встречаться.

– Мы у него в подчинении.

– Я знаю, но он не курирует этот сектор в данный момент… – Шетук смотрел во все глаза. – Или курирует?

– Нет, – покачал головой Файф. – Он варит кашу в Вашингтоне. Или поджаривает кого-то. Либо делает и то и другое. Итак, вы обратились к нам, чтобы дать этому письму ход, верно?

– Не знаю, – помолчав, ответил Шетук. Он смотрел генералу в глаза. – Оно пришло ко мне как к председателю комитета конгресса. Я явился сюда, чтобы обсудить это письмо с вами.

– Знаете… – тоже замялся Файф. И продолжал, тщательно подбирая слова:

– Вам, разумеется, известно, что я могу только подтвердить, что вопрос действительно идет о государственной безопасности, а, значит, и не подлежит обсуждению.

– Понятно, – согласился Шетук. – У вас полное право так заявить. – Слова «полное право» он подчеркнул.

– Позвольте мне высказать собственную точку зрения, не подлежащую оглашению, – недобрым взглядом смотрел на него Файф. – В письме нет ничего, свидетельствующего о том, что его автор располагает какой-либо полезной информацией. Человек, умеющий мыслить, не может не знать, что в нашей военной промышленности, где заняты тысячи людей, которым мы должны доверять, и где задействованы самые разные интересы и миллиарды долларов, случается многое. В том числе, вполне возможно, и такие действия, на которые намекает автор письма. Одна из обязанностей военной разведки состоит в том, чтобы предотвратить подобные инциденты.

– Разумеется, – согласился Шетук. – Я понимаю, что это письмо явится для вас громом среди ясного неба.

– Благодарю. – В голосе Файфа не было и намека на благодарность. – Вы заметили ту розового цвета штуку, которую Райдер убрал к себе в стол? Заметили. Это граната нового типа, новая не только по конструкции, но и по начинке. Кто-то пожелал ознакомиться с ней и прихватил несколько образцов. Не вражеские агенты – по крайней мере, мы так не думаем. Этим делом занимался погибший на прошлой неделе капитан Кросс. Как, впрочем, и остальные из присутствующих здесь. Вот почему мы собрались сегодня. Никто на свете, кроме нас, не знал, чем занимается капитан Кросс. Кросс напал на след, не знаем как, потому что, начиная с понедельника, мы не получали от него сведений и уже, конечно, не получим. Майор Гудвин тщательно проглядел записную книжку капитана Кросса, но не обнаружил в ней ничего, представляющего для нас интерес, и нашел ящик с гранатами в камере хранения автовокзала, где Кросс их оставил. Я рассказываю вам об этом, потому что в вашем письме упоминается Кросс, а также есть намек на то, что, если автор письма и захочет сообщить нам что-либо существенное, мы не можем быть уверены, сумеет ли он снова выйти на связь.

– Боже мой, генерал, – запротестовал Шетук, – я прекрасно знаю, что вы родились не вчера. Обычно я тут же выбрасываю анонимные письма, которые получаю. Но, получив это, решил, что вам обязательно следует о нем знать именно по причине смерти Кросса. Расследование было задействовано?

– Да. Силами полиции.

– А вами? – не отступал Шетук. Но тут же поспешно добавил: – Я понимаю, что это непростой вопрос, но задаю его, так сказать, неофициально. По-моему, расследование, предпринятое полицией, не будет эффективным, если им не сообщить, чем именно занимался Кросс, и не назвать имена тех, кто… знал об этом. Думаю, вы не решитесь этого сделать?

– Мы сотрудничаем с полицией, но не до такой степени, – медленно отозвался Файф, снова тщательно подбирая слова. – Что же касается вашего вопроса, простой он или нет, то могу вам ответить, что в расследовании нет никакой секретности, поскольку в газетах было написано, что Ниро Вулф в качестве консультанта участвует в наших проектах. Вы что, считаете Вулфа недостаточно компетентным?

– Я политик, – улыбнулся Шетук. – Поэтому с моим мнением вам вовсе необязательно считаться.

– Вулф также ведет расследование по делу о смерти Кросса. Для нас. Если вам станет известно, кто автор письма, скажите ему. Это его обрадует.

– И меня тоже, – заявил Шетук. – Вы не будете возражать, если я задам мистеру Вулфу пару вопросов?

– Ни в коем случае. Если, разумеется, он захочет вам ответить. Приказать ему я не могу. Он не в армии.

Вулф что-то проворчал. Он проявлял давно знакомые мне признаки нетерпения, раздражения, неудобства и настойчивого желания вернуться домой, где стулья были сделаны на заказ, а пиво держали на льду.

– – Мистер Шетук, – брюзгливо начал он, – возможно, и сумею удовлетворить ваше любопытство еще до того, как услышу вопросы. Независимо от того будут ли они заданы просто из любопытства или из горящего в вашей душе чувства патриотизма. Капитана Кросса убили. Вы это хотели услышать?

Тишина. Никто не издал ни звука. Генерал Файф и полковник Райдер смотрели друг на друга. Полковник Тинэм снова погладил усы. Лейтенант Лоусон хмуро уставился на Вулфа. Шетук взглядом обежал всех присутствующих.

– О, господи! – проронил лейтенант Лоусон.

2

Вулф делал вид, что ничего необычного не происходит. В чем его не мог заподозрить никто из присутствующих, кроме меня. Я же знал его слишком хорошо. Они, наверное, даже не подозревали, что его полузакрытые веками глаза не упустили ни единого движения со стороны собеседников.

– Боюсь, – сухо продолжал он, – что ничем не могу помочь вам, мистер Шетук. Не будет лишних голосов, ни фанфар, ни аплодисментов в вашу честь. Я раскрыл тайну о смерти капитана в вашем присутствии, потому что возможности доказать это не существует и, быть может, не появится и в будущем. Ни единого доказательства. Любой человек, никем не замеченный, мог подняться на лифте в номер, занимаемый капитаном Кроссом на двенадцатом этаже. Гора полицейского расследования сработала, но не родила и мыши. Окно было распахнуто, и его нашли на тротуаре мертвым. Вот и все.

– В таком случае, черт побери, – подал голос лейтенант, – почему вы утверждаете, что его убили?

– Потому. Он мог случайно выпасть из окна с таким же успехом, с каким я смогу баллотироваться в конгресс. Он не выпрыгнул и не выполз. В восемь часов вечера он позвонил полковнику Райдеру и сказал, что явится в офис утром и сам обо всем доложит, что он не спал уже две ночи и ему следует отдохнуть. Своей невесте в Бостоне он телеграфировал, что увидится с ней в субботу. И потом покончил с собой? Глупости.

– Вот как? – Генерал снова обхватил руками спинку стула. – А я-то надеялся… что вы разузнали нечто существенное.

– Разузнал, – поднял палец Вулф. – Разузнал, что его убили. Разумеется, у него на теле не нашлось никаких улик, как, впрочем, и в номере. Полиция тщательным образом все осмотрела, но ничего не нашла. Оттолкнуться следует от чего-то другого. Если причиной убийства было нечто личное, что-то из его прошлого как человека, а не как офицера, возможно, мы отыщем это в процессе дальнейшего расследования. То есть, если вы считаете, что нам стоит продолжать наши действия по мере развития событий и с теми же действующими лицами.

Файф не отрывал взгляда от стола полковника Райдера.

– Я задал вопрос, генерал, – бесцеремонно буркнул Вулф.