Смерть содержанки - Стаут Рекс - Страница 18

– Я надеялась, что вы не придете. Я так устала.

Она указала на кресло:

– Сядьте сюда.

Я уселся лицом к ней. Тонкий нос, тонкие губы, прядь крашеных каштановых волос выбилась на лоб, ноги босые с оттопыренными большими пальцами. Я учтиво улыбнулся.

– Разве вы не собираетесь о чем-то спросить? – напомнила миссис Баллу.

– Если вы не слишком устали, – ответил я. – Надеюсь, мисс Коркоран передала вам суть моей просьбы. Речь идет на самом деле о моей знакомой, которая мечтает об ирландском волкодаве. Она живет в Вестчестере. Я же живу в Нью-Йорке, а городская квартира, по-моему, плохо подходит для ирландских волкодавов.

– Еще бы!

– Ей сказали, что лучше выписать волкодава из Ирландии.

– Кто ей сказал?

– Не знаю.

– Это мог сделать только круглый болван. У ирландских заводчиков утрачен высокопородный материал. Лучший в мире питомник ирландских волкодавов содержит Флоренс Нейгл, но она селекционер, а не заводчик, и продает щенков только в надежные руки. Как и все настоящие селекционеры. Я, естественно, тоже на заводчик и продаю щенков только по особым случаям. Я влюблена в ирландских волкодавов, и они во мне души не чают. В моей спальне всегда спят восемь моих милых собачек.

– А вашему мужу это нравится? – мило улыбнулся я.

– Я даже не уверена, знает ли он об этом. Он не отличит волкодава от страуса. А кто ваша знакомая?

– Ее зовут Лили Роуэн. У нее имение недалеко от Кейтона.

– Почему она хочет именно ирландского волкодава?

– В какой-то степени – для охраны. Соседей там поблизости нет.

– Этого мало. Надо их по-настоящему любить. Вы должны изображать восторг, когда хвост смахнет вазу или разобьет люстру. А известно ли ей, что хороший кобель весит до ста тридцати фунтов, а ростом, когда он стоит на задних лапах, достигает шести футов и шести дюймов? Знает ли она, что когда он прыгает на хозяина, проявляя свою любовь, хозяин падает навзничь? Известно ли ей, что ирландским волкодавам нужно пробегать три мили в день, так что их привязывают сзади к фургону? Скажите ей, пусть заведет простую собаку – датского дога или добермана.

Я покачал головой.

– Нет, миссис Баллу, так не пойдет.

– Почему же?

– Потому что мисс Роуэн уже готова полюбить именно ирландского волкодава. Посмотрите, сколько сил она уже на это потратила. Разузнала все о питомниках, но этого ей показалось недостаточно, она выведала, что лучший специалист по волкодавам – вы, и уговорила меня попытаться добиться встречи с вами, поскольку считает, что у мужчины больше шансов получить ваш совет, чем у женщины. Я сказал, что она могла бы и сама встретиться с вашим мужем, но она не знала, интересуется ли он волкодавами. Судя по всему – нет.

Миссис Баллу заморгала.

– Моего мужа не интересует ровным счетом ничего, кроме денег и того, что он называет структурой экономики. Как зовут эту англичанку, которая пишет книги о структуре экономики?

– Барбара Уорд.

Она кивнула.

– Вот она могла бы увлечь его, другие же женщины для него просто не существуют. А как зовут вашу знакомую?

– Лили Роуэн.

– Ах да, вы говорили. Я ужасно устала. Что ж, вы рассуждаете вполне здраво. А как вы считаете – волкодав будет счастлив с ней?

– Очень, иначе бы меня здесь не было.

– Она хочет кобеля или суку?

– Она просила, чтобы я узнал у вас. Кого вы посоветуете?

– Это непросто. Мне нужно знать… Она живет в сельской местности?

– Да, кроме зимы. У нее есть еще квартира в Нью-Йорке.

Я не стал добавлять, что апартаменты Лили Роуэн занимают верхний этаж здания в каких-то четырехстах ярдах отсюда.

– Я должна поговорить с ней.

Она повернула голову.

– Силия, вы записали? Лили Роуэн.

Мисс Коркоран, сидевшая за столом, ответила утвердительно, и миссис Баллу вновь обратилась ко мне:

– Скажите ей, чтобы она связалась с мисс Коркоран. Ей сразу надо было так сделать вместо того, чтобы беспокоить вас. Я забыла ваше имя… Впрочем, неважно.

И она смежила очи.

Я поднялся и постоял немного. Безукоризненное воспитание подсказывало мне, что лучше распрощаться с ней, когда она откроет глаза, но глаза не открылись, и я сказал:

– Спасибо.

– Я думала, что вы уже ушли, – ответила она, по-прежнему не открывая глаз.

Будь я ирландским волкодавом, я бы завилял хвостом и смахнул на пол какую-нибудь вазу. Мисс Коркоран, которая сопровождала меня до лифта, чтобы удостовериться, что я и в самом деле в него влез, на прощание сказала, что лучшее время для звонка мисс Роуэн – между десятью и одиннадцатью утра.

Поскольку с прошлой субботы я ни разу толком не гулял, а часы не показывали еще и половины шестого, я решил, что, пожалуй, сэкономлю на такси. Правда, сначала надо было позвонить, поэтому я разыскал телефон-автомат на Мэдисон-авеню, набрал номер Лили Роуэн, объяснил положение и попросил ее позвонить утром мисс Коркоран, извиниться и сказать, что она раздумала покупать ирландского волкодава, а хочет завести датского дога. То, что сказала мне в ответ Лили, я опущу, поскольку это не имеет прямого отношения к делу и носит слишком личностный характер.

Выйдя на свежий воздух, я поднял воротник и натянул перчатки. Зима свирепствовала вовсю.

Если у вас сложилось впечатление, что всю работу делаем мы – Сол и Фред допекают владельцев десяти имен, которые я выцарапал у Джулии Джекет, а я охочусь за ревнивой женой, то вы жестоко заблуждаетесь. Когда в четверть седьмого я вошел в кабинет, Вульф сидел за столом, увлеченно читая книгу. Я заметил, что это уже не «Приглашение к дознанию». Вульф напряженно трудился над «Книгой джунглей» Редьярда Киплинга. Я на цыпочках прокрался к своему столу, чтобы не тревожить нашего работягу. Когда он закончил главу и поднял голову, я спросил:

– Может быть, вам приятнее читать вслух? Представьте, что я Изабель Керр.

Вульф пропустил мой выпад мимо ушей и пробурчал:

– Ты добился хоть чего-нибудь, наконец?

– Нет, сэр. Боюсь, что если мы не пустим по следу ирландского волкодава, то наше дело плохо. Миссис Баллу можно смело вычеркнуть. Даже если бы нашлась добрая душа, которая открыла бы ей глаза на то, чем занимался ее муж с этой одалиской, она все равно не смогла бы покончить с Изабель Керр, во-первых, потому что слишком устала, а во-вторых, из-за того, что позабыла бы имя и адрес. Впрочем, благодаря мисс Джексон ваши познания о женском поле существенно расширились, так что, возможно, вы со мной не согласитесь.

Потом я доложил. Это заняло так мало времени, что едва Вульф успел поудобнее устроиться и откинуться на спинку кресла с закрытыми глазами, как я уже подошел к концу и рассказал про свой звонок Лили Роуэн.

– Между вами и миссис Баллу разница только в одном, – закончил я. – Вы закрываете глаза, чтобы сконцентрироваться на том, что я говорю, а она закрывает глаза в надежде, что я провалюсь сквозь землю. Она даже не заметила, что я дважды притянул к нашей беседе ее мужа. Держу пари, что расскажи я ей все про Изабель Керр и розовую спальню, она бы даже не удосужилась упомянуть об этом мужу, когда он вернулся с работы.

Вульф открыл глаза.

– Как могут восемь таких крупных собак разместиться в ее спальне? – спросил он.

Я кивнул.

– Это меня тоже беспокоило. Если допустить, что один пес занимает два квадратных ярда, то…

В дверь позвонили, и я направился в прихожую. На крыльце стоял субъект в коричневом твидовом пальто и темно-синей шляпе с узкими полями, что придавало ему крайне нелепый вид. Я решил, что это один из обитателей театрального мира, которого спугнули Сол или Фред. Но когда я открыл дверь, он заявил:

– Я доктор Гамм. Теодор Гамм, доктор медицины. А вы тот самый, кто приходил в понедельник днем к мистеру и миссис Флеминг?

Я признал, что я – тот самый. Он сказал:

– Я настаиваю на встрече с Ниро Вульфом.

И он прошел бы прямо сквозь меня, не отступи я в последнее мгновение в сторону.

Конечно, так нельзя поступать, вы правы. Сперва нужно сказать что-то путное и лишь потом настаивать. Ему и телосложение-то не позволяло настаивать ни на чем, как я успел убедиться, когда он освободился от пальто. Он был круглый, как колобок – круглоплечий, круглобедрый и круглолицый, а плешивая макушка едва доставала до моего подбородка. Я отвел его в гостиную, сам прошел в кабинет через прихожую и доложил Вульфу, что доктор Теодор Гамм настаивает на том, чтобы выяснить, почему Вульф послал меня к мистеру и миссис Флеминг. Вульф посмотрел на часы и прорычал: