Звенья разорванной цепи - Бегунова Алла Игоревна - Страница 17

Глава третья

Письмо Главнокомандующего

Готовясь к вечернему приему гостей, слуги развешивали в саду разноцветные фонарики. Устроены они были просто: с трех сторон – стеклышки красного, синего или оранжевого цвета, четвертая – без стекла. Через нее в фонарик вставляли зажженную свечку длиной десять-двенадцать сантиметров. Затем фонарик за крюк вешали на ветку дерева. Получалась иллюминация. Она превращала сад в чертог волшебника, где экзотическая красота растений дополнялась мерцающими огоньками, образующими длинные гирлянды.

Детский праздник в честь пятилетия княжны Александры Мещерской завершился три часа назад. Он тоже проходил в саду. При удушающей июльской жаре здесь спасала тень от раскидистых деревьев и влажная свежесть, исходившая от бассейна и двух фонтанов. Немолчно они журчали среди ветвей жасмина, зарослей олеандра и бересклета.

Дети угощались мороженым, конфетами, оранжадом, прыгали, бегали, играли и танцевали под музыку небольшого военного оркестра, состоявшего из двух флейт, трех валторн, гобоя и барабана, с фрегата «Святой Амвросий Медиоланский». Это приглашение устроил лейтенант артиллерии Константин Подыма, командовавший на паруснике двадцатипушечной батареей правого борта.

С той самой встречи на пристани в Южной бухте флотский обер-офицер стал частым гостем в двухэтажном особняке на Екатерининской улице. Лейтенант приносил детям подарки, играл с ними в саду, читал им русские народные сказки, и они уже души в нем не чаяли. Княгиня Мещерская слегка кокетничала с Константином Ивановичем. Он был младше нее на десять лет. Присутствие молодого и романтического вздыхателя всегда хорошо сказывается на самочувствии женщины.

Полковник, конечно, злился на лейтенанта. Но ему приходилось сдерживать эмоции. Артиллерист с фрегата «Святой Амвросий Медиоланский» вел себя в княжеском доме совершенно безукоризненно. «Что делать! – думал Михаил. – Если у тебя жена – красавица, то приготовься терпеть ее поклонников». Обычно, увидев Подыму в гостиной, Мещерский улыбался и предлагал ему сыграть партию в шахматы, и так они проводили вместе не менее часа, рассуждая о разных разностях.

Правда, Михаил Аркадьевич очень надеялся на начало военной кампании 1789 года. Фрегат вместе со всей севастопольской эскадрой должен был уйти в дальнее плавание к турецким берегам. Но вот незадача – навигация началась и уже достигла пика, а русские военные корабли продолжали стоять на якоре в Южной бухте Севастополя. Лишь небольшие суда, двухмачтовые, на восемнадцать-двадцать орудий, принадлежавшие греческим капитанам, перебравшимся в Крым из Средиземноморья, регулярно выходили в море и крейсеровали вдоль берегов полуострова, наблюдая за противником.

Потому, пользуясь нежданно выпавшим им летним затишьем, на праздник к князю и княгине Мещерским прибыли командиры и старшие офицеры всех пяти линейных кораблей и восьми фрегатов. Приехал и управляющий конторой Севастопольского порта – капитан первого ранга Дмитрий Доможиров, и командир гарнизонного батальона подполковник Соколинский, оба – с супругами. Теперь ждали самого контр-адмирала Ушакова. Уж как ни любил знаменитый флотоводец светские мероприятия, но обворожительной Анастасии Петровне отказать не смог.

Сопровождаемый двумя адъютантами и ординарцем, который нес за ним букет белых роз и корзинку с подарками для маленькой именинницы, Федор Федорович в девятом часу вечера вошел в сад, тщательно убранный садовником Федором-Фатихом и украшенный разноцветными фонариками.

Оркестр грянул флотский марш.

Контр-адмирал снял треуголку, поклонился хозяйке дома и вручил ей букет роз. Затем шагнул к виновнице торжества, поднял ее на руки и поцеловал в обе щеки. Маленькая княжна Александра, одетая в нарядное розовое платьице с оборками и белыми кружевами, засмущалась от всеобщего внимания, но подарок Ушакова – коробочку с золотыми сережками – крепко прижала к груди и поблагодарила, как ее учили:

– Grand merci, mon admirale![6]

После этого девочку увели в дом. Детям давно пора было спать. Они изрядно устали от шумного праздника. Однако вечеринка для взрослых только начиналась, и Анастасия вместе с мужем пригласили гостей к столу, сервированному на просторной лужайке у бассейна.

Горячего не подавали. Для закуски имелись свежие и засахаренные фрукты, сдобные сладкие пироги с разной начинкой и конфеты. О материальном достатке хозяев свидетельствовало настоящее шампанское вино из Италии «Асти», стоимостью полтора рубля за бутылку. Лакеи его подносили и открывали по мере надобности. Одновременно на столе находилось от десяти до пятнадцати бутылок.

Для любителей карт поставили два ломберных столика чуть поодаль от бассейна, у беседки. Но подлинные знатоки виста, к коим себя относил и князь Мещерский, серьезной игры здесь не вели. Она требует тишины, покоя, сосредоточенности, а в саду гуляли, громко разговаривая, смеясь и слушая веселые наигрыши корабельного оркестра, человек тридцать пять.

Ушаков, предложив руку Анастасии, подвел ее к столу. Лакеи тотчас наполнили их бокалы шипучим, пенистым вином. Командующий эскадрой задал вопрос:

– Как вы себя чувствуете после того неудачного падения с лошади?

– Хорошо, ваше превосходительство.

– Коварные, непредсказуемые животные, – сказал Федор Федорович. – Плавание под парусами не в пример безопаснее.

– Ловлю вас на слове, контр-адмирал.

– Ладно. Чего вы хотите, княгиня?

– Отправиться в Алушту. Этим летом, говорят, там случился невероятный урожай фисташки туполистной. Сами-то листья у нее невзрачные. Но плоды – удивительные. Кисти костяных шариков синеватого, даже темного цвета…

Как командующий эскадрой и отвечающий за военно-морскую базу Севастополь Федор Федорович знал, какого рода гербарии собирает на полуострове княгиня Мещерская, наделенная особенными полномочиями самодержицей Всероссийской. Он внимательно выслушал научно-ботанический рассказ о фисташке туполистной и ответил:

– Про листья мне понятно. Полагаю, понадобится не крейсерское судно, а фрегат.

– Безусловно, ваше превосходительство, фрегат – гораздо лучше.

– Кого бы послать… – он задумался.

– Да хоть «Святого Амвросия», – подсказала Аржанова. – Послушайте, как дивно играют тут его музыканты.

– На фрегате у вас есть друзья, – догадался контр-адмирал.

– Ну, друзья, – это громко сказано, ваше превосходительство. Обычные, ничего не значащие светские знакомства, но они – приятные, – то ли подтвердила, то ли опровергла его слова курская дворянка.

Флотоводец в недоумении покачал головой. Разговаривать с дамами он не очень-то умел. В свои сорок пять лет Ушаков оставался холостым и найти подругу жизни даже не пытался. Абсолютно все его помыслы занимала служба: корабли, подчиненные ему матросы и офицеры, морские походы, битвы прошедшие и предстоящие.

Происходя из старинного, но сильно обедневшего дворянского рода, Федор Федорович, как гласит легенда, приехал в столицу в лаптях и сермяжном крестьянском армяке, чтобы поступить в Морской шляхетский корпус. С отличием закончив это военно-учебное заведение в 1766 году, он сначала служил мичманом на Балтике и через три года в чине лейтенанта перевелся на Азовскую, или Донскую, флотилию. Там в 1770 году впервые получил в командование корабль – прам (плавучая батарея – А. Б.) под названием «Деифоб». Продвижению по службе молодого моряка, не имевшего ни состояния, ни высоких покровителей в Санкт-Петербурге, способствовала Первая русско-турецкая война. Командуя палубным двенадцатипушечным ботом «Курьер», он участвовал в сражениях на Азовском и Черном морях. В тридцать лет, уже капитан-лейтенантом, Ушаков вернулся в Кронштадт и был назначен командиром сначала фрегата, потом – императорской яхты «Штандарт».

Знакомство с царицей рослого, статного, мужественного морехода, так и не усвоившего придворный политес, закончилось довольно скоро. В 1780 году Екатерина Алексеевна отправила Ушакова обратно в строевой состав флота, но – с чином капитана второго ранга и на должность командира линейного корабля «Виктор».