Месть проклятых - Коул Аллан - Страница 55

Если бы Сент-Клер оценивала возникшую ситуацию с чисто деловой точки зрения, а не имела задней мысли о том, как бы половчее спрятаться на виду, дожидаясь, пока ее и Л'н выручат из беды, она бы пришла к тем же выводам.

Да, война приносит с собой нехватку многих привычных вещей и продуктов. Все правильно. Но можно взглянуть на тот же факт иначе: дефицит означает лишь то, что цены на предметы потребления круто растут. Кошельки клиентов тощают. Однако тратить они не прекращают. И остервенело норовят сорвать куш и быстро обогатиться через азартные игры. Значит, самым процветающим будет тот бизнес, который специализируется на пороках и клюет понемногу, но упрямо. Грошик к грошику – вот и успех. Обратив внимание на то, как взлетели доходы всякого рода лотерей и тотализаторов, Сент-Клер обеспечила взлет своих собственных доходов.

Буквально через несколько недель после того, как им с Л'н удалось бежать. Сент-Клер оказалась владелицей игорного клуба. Клуб находился на грани банкротства и упал ей в руки перезрелым плодом – не надо было и дерево трясти.

Собственно говоря, они провели в бегах совсем немного времени, прежде чем перешли на легальное положение. Сперва Сент-Клер решила стать охотницей за кошельками богатых стариков, затем эту мысль отбросила, когда сообразила, что без нее Л'н не выжить и им надо держаться вместе. Приходилось целиком положиться на удачу и действовать по наитию. Никакие поддельные документы не могли сгодиться на все случаи и оградить ее и Л'н от всех опасностей – поэтому Сент-Клер попросту не носила их с собой.

Ее удостоверением личности стал наглый блеф.

Как только они выбрались из туннеля, она решительно направилась к ближайшей станции гравипоездов. Призвав на помощь королевскую самоуверенность, она так "обаяла" продавца билетов, так задурила ему голову, что он продал ей два места на поезд, который направлялся в центр города. В вагон первого класса.

– Пропуск на транспорт? Карточка потребителя? Душа моя, да я же объяснила вам, я где-то посеяла все эти картонки. Что же вы теперь – казните меня за мою рассеянность? Да, каюсь, я глупая и беспечная. Хотите, стану перед вами на колени? Рубите мне голову! Вот видите, я молю о прощении! – Тут она сложила руки, как для молитвы, и обозначила поползновение стать на колени. Вместо этого она лишь очаровательно поклонилась – с трогательным смирением. – Вот видите, мой хороший? Вы удовлетворены?

Ее настойчивое желание стать на колени вогнало в краску бедолагу, продававшего билеты. Так роскошно одета! Не иначе как богатая дама или содержанка какого-нибудь таанского генерала. От одной мысли обидеть такую особу у клерка мурашки побежали по спине. Он беспрекословно протянул ей билеты – даже не поинтересовавшись: а зачем ей, собственно, целых два? У него мелькнула смутная мысль, что второй билет предназначается для странного розоватого мохнатого существа, сопровождавшего норовистую дамочку. Шут их знает, этих богатеев, может, у них принято покупать билеты для своих домашних животных!

Сент-Клер и Л'н разом глубоко и облегченно вздохнули, когда наконец очутились на сиденьях внутри поезда и услышали, как на высокой ноте заработали его генераторы. Но тут раздались громкие лающие приказы – и двигатели сбавили обороты, их шум сошел на нет. По проходу загремели тяжелые шаги. Сент-Клер поклялась себе сохранять беспечный вид и не поднимать взгляда. Краем глаза она все же видела, как кто-то, явно облеченный большой властью, распекает пассажира на сиденье прямо перед ней. Она почувствовала, что Л'н дрожит от страха. Сент-Клер как бы рассеянно положила руку Л'н на загривок и стала ласково поглаживать ее по мягкому меху, стараясь успокоить – без особого успеха.

Голос представителя власти гремел все громче. Пассажир плаксиво оправдывался. Л'н не сдержалась и глухо застонала. И тут Сент-Клер не выдержала – вопреки своему решению она подняла глаза и уперлась взглядом в лицо одетого в черную униформу таанского блюстителя порядка с мордой головореза.

О, ей никогда не забыть его глаз! Цвета глубоководной рыбы или грязной мыльной воды после стирки. Эти глаза склизко ощупали сперва ее. Потом Л'н – дрожащий мохнатый клубочек. Потом снова ее.

Рыбьеглазый раздраженно швырнул пассажиру на колени его бумаги и шагнул в сторону Сент-Клер. Та изобразила губами нечто вроде спокойно-надменной улыбки – в соответствии со своей ролью дамы из высшего общества. Она приготовилась шарить рукой в кармане своей кофточки в поисках несуществующего удостоверения личности.

Рыбьеглазый склонился в ее сторону... И вдруг – о, чудо из чудес! – расплылся в улыбке, оголяя щербатую пасть с черно-желтыми пеньками зубов.

– У-тю-тю-тю! – игриво проблеял он. – У-тютю-тю!

При этом он стал ласково трепать Л'н по мягкой шерстке!

– Ах, какая прелестная зверушка! Что это за порода такая, мэм? Вроде как кошка. У-у, котяра! Оченно обожаю котов, мэм! Мы с женой души в них не чаем. В нашем доме живет не то тридцать, не то сорок этих тварюшек. Или, сказать точнее, мы живем при котах. Ха-ха!

При этом он все гладил и гладил Л'н. Сент-Клер издала некий звук – что-то среднее между хихиканьем и всхлипом, а сама непрестанно посылала Л'н мысленную команду: да заурчи ты от удовольствия, дурочка, заурчи, так тебя растак!

– О да! – изрекла Сент-Клер вслух. – Это кошка. Или, скорее, из семейства кошачьих. Весьма редкая порода...

И тут Л'н наконец-то замурлыкала под рукой Рыбьеглазого – и тем самым спасла жизнь и себе, и Сент-Клер. Вероятно, это был единственный случай успешной межвидовой телепатии в анналах имперской истории.

Раз начав мурлыкать, Л'н уже не переставала урчать и довольно поводить плечиками на протяжении всего разговора. Сент-Клер поведала сказку об утерянных документах. Рыбьеглазый ее скушал. Он даже добродушно махнул рукой – дескать, будет вам, – когда Сент-Клер попыталась вторично обыскать свои вещи в поисках затерявшихся документов. Он пошел дальше по проходу с сияющим видом – то-то сегодня вечером порадуется рассказу о необычной тварюшке его кошколюбивая женушка!

– Теперь ты можешь прекратить мурлыкать, – шепотом сказала Сент-Клер своей подружке, когда блюститель закона отошел на приличное расстояние.

– Ни за что! – шепнула ей Л'н. – Теперь я намерена довольно урчать на протяжении ближайших пятидесяти шести лет – как минимум. И тебе советую начать мурлыкать – это, оказывается, крайне полезно для здоровья.

Тут Сент-Клер сообразила: а ведь Л'н так и не поняла, что ее приняли за домашнее животное! "Ну ладно. Через некоторое время я соберусь с духом и введу ее в курс дела. Боже, как она взовьется!"

Когда поезд тронулся, Сент-Клер самым деликатным образом объяснила сущность происшедшего. Л'н мало-мало не подпрыгнула к потолку от злости. Но Сент-Клер задала остужающий вопрос:

– Слушай, а ты когда-нибудь прежде мурлыкала?

– Нет! – ответила Л'н. – Более того, я отродясь не слыхала о существовании котов!

– Тогда объясни, каким образом...

Л'н пожала своим розовым плечиком.

– Понятия не имею, как у меня получилось. Это что-то подсознательное. Что-то произошло внутри – и я вдруг замурлыкала. Да, черт побери, это было сильнее меня! А теперь, если тебе не трудно, давай больше не говорить на эту тему, а то у меня сейчас что-то происходит внутри – подсознательное, касательно использования зубов.

Вот вам и застенчивое существо по имени Л'н! С этих пор она совершенно раскрепостилась – и прости-прощай, тихоня Л'н!

Очутившись в центре города. Сент-Клер инстинктивно подалась в Шабойю. Здесь, в квартале греха, где процветала преступность и коррупция, полиция смотрела сквозь пальцы на темные делишки, не слишком усердно гонялась за всякими сомнительными личностями и не спешила раскрывать преступления. Если блюстители законы и брали кого "за жабры", так это крупных воротил преступного мира, которые или скупились откупаться или прогорали так, что уже не могли отстегивать полиции солидные взятки. Но если плата полиции поступала исправно, патрули раскатывали по улицам лишь для видимости.