Напарник чародея - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер - Страница 10

— Но тебя опозорили, обесценили!

— В этом утверждении есть определенная доля истины, — согласился Фесс. — И все же, рассматривая этот эпизод с высоты прошедших пятисот лет, я считаю, что цена освобождения от Регги оказалась не слишком высокой.

Глава третья

Магнус проявил мужество: он ни о чем не просил. Но Гвен видела его усталое лицо и пожалела сына. Джефри, напротив, был еще слишком мал, чтобы контролировать свои чувства:

— Мама, я хочу есть.

— Конечно, хочешь, — понимающе проговорила Гвен; на фоне сдержанности Магнуса нетерпение мальчика выглядело капризом. — Но потерпи, скоро будет гостиница.

Действительно, та уже показалась из-за поворота дороги. Аккуратное двухэтажное строение. Высокие стрельчатые окна и красная черепичная крыша. Над дверью висел моток зеленой шерсти, который раскачивался на ветру.

— Зеленый, — заметила Гвен.

— У них есть свежий эль, — Род улыбнулся. — Обед под это дело пойдет гораздо веселей, чем я надеялся.

Но Корделия во все глаза уставилась на животное, привязанное у входа.

— О! Бедная овечка!

— У тебя что, прогрессирующая близорукость, сестричка? — ядовито поинтересовался Джефри. — Разве не заметно, что сие не овечка, а самый натуральный осел!

— Мои глаза видят не хуже твоих, — возразила Корделия. — Но это настоящая овечка среди ослов! Разве тебе его не жаль?

— Ради Бога, Джефри, помолчи! — Гвен перехватила готовую сорваться с языка колкость. Мальчик закрыл рот и сердито посмотрел на мать. — Ты права, девочка, — сказала Гвен. — С животным обращались очень жестоко.

Действительно, тусклая, грязная, в пятнах парши шерсть на боках ничуть не скрывала ходуном ходившие ребра. Осел вытягивал шею, стараясь дотянуться до пучка травы.

— Какой у него жестокий хозяин, — возмутился Магнус. — Сам небось набивает брюхо в таверне, а животному даже клочка сена не оставил!

— К тому же осел очень истощен, сразу видно, что ему много приходилось работать, — заметил Фесс.

Это замечание можно было считать слишком мягким: бедный маленький ослик был впряжен в телегу, явно перегруженную гигантскими бочками.

— Такое отношение к бедному тягловому животному непростительно! — заявил Фесс.

Грегори удивленно посмотрел на него:

— На тебя это не похоже, Фесс.

— Что именно?

— Осуждать поступки человека.

— Наш приятель чрезвычайно чувствителен по отношению к тягловым животным, сын, — объяснил Род без капли иронии в голосе.

— Но как хозяин этого ослика может быть таким черствым? Он очень жестоко обращается со своим помощником, — удивилась Гвен.

— Конечно, — согласился Джефри, — настоящий негодяй, толстый, ленивый, медлительный мужик. Зверь, а не человек.

Но вышедший из гостиницы человек не был ни толстым, ни медлительным. Среднего роста, слегка склонен к полноте. Одет в чистые рейтузы и камзол, и пока не вышел из гостиницы, шапку держал в руке. При этом с приятной улыбкой на лице беседовал с хозяином.

— Да он кажется добрым! — пораженно воскликнула Корделия.

Но как только человек подошел к привязи, улыбка покинула его лицо. Он отвязал повод, разразился затейливым проклятьем, пока оттаскивал осла от жалкого пучка травы, потом сел в телегу и расправил длинный хлыст, вытащенный из-под бочек.

— Он не должен! — воскликнула Корделия, но возчик уже усердно потчевал осла хлыстом, который не только с треском обвивался вокруг спины животного, но и разрезал его бока до крови.

— Негодяй! — закричала Корделия, метла вырвалась из ее рук и устремилась к телеге.

Но Род уже заметил то, чего не видела дочь, и положил руку ей на плечо:

— Убери метлу, дорогая, иначе это помешает восстановлению справедливости.

— Не может быть, — по инерции возразила Корделия, но метла повисла в воздухе.

— Может. Посмотри туда, на край луга.

Корделия посмотрела и ахнула.

— Род, — сказал Фесс, — там какой-то... зззвверь... — он задрожал.

— Держись, Ржавый Ингибитор. Не хватало только твоего приступа. Я уверен, что существует какое-то разумное объяснение. Но ты прав, осел под теми деревьями просто двойник нашего друга, запряженного в телегу.

— Он вроде бы чуть больше размером, — заметил Грегори, — как будто только что наелся свежей травой и зерном.

Магнус нахмурился:

— Но как они могут быть так похожи? Неужели кто-то создал новое животное из ведьмина мха?

— Зачем? — спросил Джефри.

— Не думаю, чтобы это был мох, — медленно проговорил Род. — Мне очень интересно. Не кажется ли вам этот двойник осла несколько... странным?

— Теперь, когда ты сказал об этом, — задумчиво произнес Фесс, — я вижу, что поведение осла слишком жалкое.

— Так я и думал, — кивнул Род. — Он переигрывает.

— Кто, папа?

— Подожди и увидишь, — негромко сказала Гвен, но начала улыбаться.

Осел напрягся, стронул тяжелую телегу с места, вытащил со двора гостиницы на дорогу — и потащил в сторону от колеи. Возчик выругался и сильно дернул за вожжи, но осел как будто не заметил этого. Возчик свирепо хлестнул его бичом, так что рубец заполнился кровью, но осел только пошел быстрее, держа направление в сторону поля. Человек вышел из себя. Он колотил осла рукоятью хлыста, бранился, как сумасшедший, и так сильно натягивал вожжи, что одна из них не выдержала и порвалась.

— Что это за осел? — удивился Джефри. — Никогда не видел, чтобы бедняги выдерживали такой рывок вожжей.

— Может, он их закусил, — предположил Магнус.

— Или пасть у него твердая, как из камня, — Род не переставал улыбаться.

Осел высвободился из порванных вожжей и принялся бегать по кругу. Возчик ревел в гневе, колотил и колотил хлыстом, но осел только бежал быстрее, все кругом и кругом, и возчик вскоре ощутил воздействие центробежной силы и почувствовал первый укол страха. Он выронил хлыст, попытался соскочить с телеги — и уселся назад.

— Он прилип к скамье, — восторженно закричал Джефри.

— Муж мой, — сказала Гвен, — тут не просто создание из ведьмина мха.

— О, я согласен с тобой — мы оба поняли это.

Хлыст подпрыгнул из травы, развернулся со щелчком и обрушился на голову возчика. Тот посмотрел в ужасе и испустил низкий вопль. Хлыст, как змея, обернулся вокруг него, разрывая камзол.

Род сердито повернулся к Корделии:

— Я велел тебе подождать!

— Я и жду, папа! Это не я!

Род окинул дочь испытующим взглядом, потом повернулся, чтобы увидеть продолжение.

Осел скакал теперь галопом, гораздо быстрее, чем когда-либо видел Род, телега раскачивалась, колеса подпрыгнули, опустились, снова подпрыгнули. Возчик вцепился изо всех сил в дощатые борта, он вопил от страха, хлыст с треском обвивался вокруг него, а телега под ним ходила ходуном.

— Она опрокидывается, — отметил Род. — Вот...

С грохотом телега опрокинулась набок, бочки покатились по земле. Две самые большие разбились, и красное вино залило луг. Возчик приземлился на спину в десяти ярдах от лужи. Небольшой бочонок придавил ему живот.

— Бедняга! — воскликнула Корделия. — Папа, не нужно ли ему помочь?

— Зачем, сестра? — спросил Магнус. — Разве его осел не страдал раньше так же, как он сейчас?

— Ты сама назвала его негодяем, — напомнил Джефри.

— Ну, тогда ему не нужна была помощь, а сейчас нужна. Ох!

— Спокойней, дочь, — Гвен положила руку дочери на плечо. — Пусть почувствует на собственной шкуре облагораживающее действие хлыста. Чтобы никогда больше не обращался так с животными, пока жив.

— Но он выживет?

— Конечно, — заверил ее Фесс, изгибая шею, чтобы лучше видеть. — Я могу увеличивать зрительное изображение, Корделия, и повторить происшедшее в замедленном виде. Насколько я могу судить, вероятность получения серьезных ран очень мала.

— Хвала небу за это!

— Не думаю, чтобы небо имело отношение к этому маленькому фарсу, — проворчал Род.

Возчик тем временем успел перевернуться и начал вставать, но осел принял боевую стойку, поднял хвост, уперся задними ногами, а передними попал в зад хозяину, который только-только сумел оторваться от земли. Возчик снова растянулся лицом в грязи.