Маг-целитель - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер - Страница 12

— Ну и как же мы будем ее извлекать из-под земли?

— Испробуй стих, — посоветовал ангел.

— Чушь! — возмутился я. — Нельзя чего-то добиваться пустой болтовней!

— Чья бы корова мычала! — воскликнул ангел, спохватился и перешел на высокопарную речь: — Не ты ли водворил ее под землю?

Что тут ответишь. Я зыркнул на него. Всю жизнь ненавидел признавать чужую правоту.

Тем не менее ангел был прав. Я вздохнул и, наклонившись над ямой, изрек:

И вот уже Баба-Яга стоит около ямы, изумленно оглядывается, но изумление ее тут же сменяется жутким страхом.

— Это... как же... Как ты это шотворил?

— Стихами, — нетерпеливо отозвался я. — Немножко переделанными классическими стихами. Погоди, ты что, разве не знакома с законами, правящими в вашей вселенной?

Она покачала головой, потом затрясла ею, все быстрее, быстрее — стала пятиться задом, заслоняться от меня руками.

— Я жнаю только жаконы добра и жла, и вше! Вот еще новости!

— А ты-то сама как чудеса творила?

— Да я-то... прошто говорила жаклинания, какие мне давал мой пове... ишкушитель.

Ясно. Зубрежка. Попугайское повторение. Совпадения и ассоциации. Она ничегошеньки не понимала в том что творит. Чего же удивляться тому, что она тут была мелкой бюрократической сошкой.

— Есть другие законы, — сказал я. Потом спохватился и добавил: — Но тебе они теперь ни к чему.

— Вот и шлавно. — Ведьма опустила руки. — Мне теперь нужна лишь правда Божия и вера в него.

Ни с того ни с сего Яга упала на колени и вцепилась костлявыми пальцами в мои джинсы.

— А ведь это ты, мил человек, вожвернул мне веру! Ты ижлечил душеньку мою от того жла, што в ней накопилошь, от которого она уже лопнуть была готова! Ты меня ошвободил, и теперь я могу поштрадать ж? правду и помогать ближним! Ой, ну как же я тебе благодарштвую-то, молодой чародей, и как же я тебя, мил человек, благошловляю. — Тут у нее опустились руки, и она сдавленным голосом пробормотала: — Ешли только тебе помогут благошловления такой ужасной грешницы...

Я очень обрадовался, когда старуха отцепилась. Понимаете, терпеть не могу, когда в меня вцепляются, — ну разве что кто-нибудь молоденький женского пола и с приятными формами. Да и то мне бывает не по себе. Пола ведьма была женского, но уж красавицей ее никак нельзя было назвать, к тому же она старилась буквально на глазах.

— «Твоя душа сияет ярче серебра», — подсказал мне ангел.

Я испуганно глянул на него. Комплименты — это одно дело, а чтобы вот так...

Тут я понял: он меня поторапливает.

— Сам и говори! — огрызнулся я. — Я ни за какие коврижки не разражусь такой строчкой.

— Ш кем это ты, мил человек, ражговариваешь? — поинтересовалась Яга.

Я посмотрел на нее, быстро перевел взгляд на ангела. На месте.

— С ним, — ответил я. — Разве ты его не видишь?

Старуха посмотрела туда, куда я показывал. Гримаса страха перекосила ее морщинистое лицо. Правда, страшнее его уже вряд ли могло что-то сделать.

— Нет, — ответила она. — Там нету никого.

— Есть, есть, — проговорил я со вздохом. — Только он для тебя невидим.

— Фамилиар!* [8] — испуганно каркнула Яга.

— Нет, ангел, — быстро ответил я и принялся импровизировать, стремясь закрепить достигнутые позиции. — У тебя тоже есть свой ангел, и он...

— «Она», — поправил меня мой ангел.

— «Она», — согласился я. Может быть, квакеры правы? — Она не спускает с тебя глаз.

Яга принялась вертеть головой, всматриваться. Страх на ее физиономии сменился изумлением.

— И ты видишь ее?

— Нет, — ответил я. — Но она здесь.

— И она сейчас очень счастлива, — оповестил меня мой ангел.

— И сейчас она очень счастлива, — сказал я Яге. — И ты ее больше не огорчай, хорошо?

— О, я не буду, не буду ее огорчать! — Бывшая ведьма отвернулась и, сделав шаг, прокричала: — Будь благошловен, невидимый ангел, я тебя никогда не огорчу, не ражочарую! Не покидай меня, дай мне шилушки, потому што предштоят мне тяжкие ишпытания! — Она обернулась и обратилась ко мне: — А тебя, мил человек и могучий чародей, штану я поминать в молитвах, потому что ижлечил ты мою душу!

Я поежился, но сумел-таки изобразить на лице улыбку.

— Отплати благодарностью другим людям, — посоветовал я Яге. — Не так уж много времени у тебя осталось. Поспеши.

— Пошпешу! Ох, пошпешу! — спохватилась она и вприпрыжку помчалась вниз по склону холма, что-то напевая.

Я поморщился. Певица из нее была никудышная.

— Учитывая скорость, с которой она старится, — пробормотал я, — боюсь, ей и до подножия холма не добежать.

— Даже если она умрет, она останется на пути в Небеса, — сказал мой ангел. — И ее ангел-хранительница также благодарит тебя.

— Передай ей, что благодарить меня не за что. — Я обернулся к ангелу и нахмурился. — Значит, у ангелов тоже существует понятие пола?

— О нет, — ответствовал ангел. — Но вам, людям, так проще представлять нас. Вы называете это «идентификацией» и «воображением». Лучше назовите это «родом».

— Ах, идентификация! — Я взглянул на ангела, и до меня дошло то, что до сих пор не давало мне покоя. Так вот почему ты все время упорно избегал говорить «ты» и «тебя»?

— Да, ибо так ты лучше бы понял меня.

— Понял? Вот теперь понял. Вот дела... Ты хочешь, чтобы я идентифицировал себя с тобой, слился с тобой! Послушай, да ведь, по идее, я и видеть тебя не должен!

— Ты позвал меня! — напомнил мне ангел.

— А Яга не позвала, потому и не увидела своего хранителя? Это с ее ангелом ты спорил около ямы?

— Да, с ее ангелом-хранителем, — кивнул ангел. — Ты нынче осчастливил троих.

— Троих? — Я оглянулся и сдвинул брови. — Я пока насчитал двоих. Ягу и ее ангела-хранителя. И то это ты говоришь.

— Нет, троих ты осчастливил, — торжественно возгласил ангел. — Причисли еще и меня. Ты нынче сыграл на стороне ангелов, Савл.

Спрашивается, почему бы мне не задрожать от страха? Ну с какой стати мне было раскрывать рот и, брызгая слюной, возражать:

— Ничего подобного! Я просто совершил нечто, что оказалось вам на пользу, и то лишь потому, что другого выхода не было! Сомневаюсь, что в следующий раз я поступлю так же! Если опять придется выбирать, сделаю так, как считаю нужным. Даже если по вашим законам выйдет, что я сыграю на руку другой стороне!

Лик ангела стал испуганным, смущенным.

— О, нет, нет! Не совершай греха только из-за того, что я сказал тебе, что ты — на стороне ангелов!

— Ну, не потеха ли! — язвительно отметил я. — Учитывая, кто мне это говорит! Так вот, если что-то покажется мне правильным, я сделаю это, даже если окажусь не на вашей стороне — однако не беспокойся: я не стану убивать, красть и насильничать. Не сверну с дороги и не сделаю ничего такого, что ты считаешь дурным.

И я повернулся на каблуках и зашагал прочь.

— А ты солгал! — крикнул ангел мне вослед. — Уже самой этой речью своей солгал.

— Вот видишь? — бросил я через плечо. — Я уже приступил к выполнению обещаний...