Сыграем (ЛП) - Скотт Кайли - Страница 36

— Наверное, нам стоит вернуться к работе, — на самом деле я не особо выполняла ее, но все же должна была проявить подобие усилий, ведь он за нее мне платит и все такое.

Рис скрестил и выпрямил руки, глядя на меня.

— Слушай, а почему бы тебе не взять на оставшийся день отгул? Я сам закрою.

— В самом деле?

— Да, — он улыбнулся, на щеках появились ямочки. — Одному богу известно, сколько часов я тебе задолжал. А ты даже ни разу не брала больничный.

— Спасибо, Рис.

***

Моя большая старая ванная на ножках была лучшим местом во всем мире. Ничто с ней не сравнится. Жизнь казалась гораздо лучше в пределах этих теплых, мыльных водяных границ. Если мне когда-нибудь придется съехать, то по ней я буду скучать больше всего. Я принимала ее, отмокая уже добрую половину часа. Откровенно говоря, в мои планы даже не входило выходить отсюда. Я была вполне довольна тем, что бездельничала, уставившись на плитку на стене.

А в голове были только мысли, полные бушующих, огромных морей ни о чем.

До того момента, пока не распахнулась входная дверь в квартиру. Я вскочила, во мне пульсировал адреналин.

— Какого хрена?

— Энн? — прокричал Мал.

Затем распахнулась и дверь в ванную комнату. Я схватила белое полотенце, висевшее на крючке над головой, и прижала его к груди. Мгновенно ткань начала впитывать воду.

— Энн.

Мал ворвался внутрь, разъяренный до такой степени, что аж искры летели. От них наэлектризовались его волосы и потемнели глаза. Дверь в ванную захлопнулась за ним.

— Мал?

— Это что? — прорычал он, тыча свой мобильный мне в лицо.

— Эм, твой телефон? Что, черт возьми, ты тут делаешь?

— Я имею в виду гребаные сообщения, которые ты мне присылала.

— Что? — я уставилась на него в изумлении. — Выйди.

— Нет.

— Раз тебе хочется обсудить мои сообщения, то ты сможешь подождать, пока я не вылезу из ванной и что-нибудь на себя не наброшу.

— Мы обсудим их сейчас.

Для этого разговора мне требовалась броня. А проклятое полотенце совсем не подходило делу. Я скрестила руки на груди, съеживаясь в комочек.

— Те сообщения — это моя попытка вести себя дружелюбно после вчерашнего. Хотя, после того как ты врываешься сюда так... Больше я не чувствую себя столь дружелюбной. Выметайся нахрен, Мал.

— Ты расстаешься со мной через сообщение.

Не вопрос, а утверждение. Такое, от которого я становлюсь еще немного злее, хотя, наверное, к этому также причастно вламывание в двери и крики.

Он чокнутый? Нет, серьезно, чокнутый?

— Этот никчемный козел Рис подтолкнул тебя на это?

— Нет, — отрезала я. — Рис здесь ни при чем. И я не могу на самом деле порвать с тобой, потому что помнишь ту часть, в которой мы никогда в действительности не были вместе? В которой все это было фальшью?

— Фальшью, да? — он присел на корточки возле ванной, сжимая ее края так сильно, что побелели костяшки.

— Выметайся.

— Никуда я не пойду, пока мы не разберемся в этом до конца.

Остатки жалости к себе исчезли, на их место пришла неприкрытая ярость. Да как он смеет?

— Если хочешь разобраться с этим, то, быть может, тебе захочется перестать вести себя, как мудак. Вламываться сюда и кричать на меня, обвинять меня в фигне... глупо.

— Да неужели? Почему бы тогда тебе не сказать, что же мне делать, раз я не такой умный и прочее, — он навис над ванной со взглядом близким к маниакальному. — Скажи мне, как я должен справиться с этим, Энн. И используй короткие слова, хорошо?

Я попыталась сесть, заплескалась вода. Он не мог для этого выбрать еще более неловкое время? И как так вышло, что в этой ситуации он превратился в жертву?

— Я не собиралась... — начала было я, но аргх, хрен с ним. Если он желает нарваться на оскорбления, то он их получит, с моими-то комплиментами. Я откашлялась, попыталась еще раз. — Вот тебе полная картина. Ты не пришел домой... не вернулся сюда, в квартиру прошлой ночью. Я предположила, что ты был с Эйнсли. Твои друзья, скорее всего, об этом узнают, так? Значит, наше прикрытие раскрыто.

— Я не был с Эйнсли, — выдавил он.

Все замерло.

— Не был?

— Нет. Я стучал по барабанам, пока не успокоился, затем выпил немного с парнями. Дэйви сказал, дать тебе немного времени, чтобы остынуть. Уснул я в гостиничном номере Бена.

— Мудрый совет на будущее: в следующий раз, когда дело дойдет до нас, попытайся поговорить со мной вместо Дэйви.

Он медленно выдохнул.

— Хорошо.

— Ты просто остался в номере Бена?

Такая версия развития событий настолько дико отличалась от ненавистной версии, которую я проигрывала в своей голове. Я даже не подумала о таком варианте.

— Да, остался, — взгляд его темных, зеленых глаз прошелся по моему лицу. — Я не думал, когда Эйнсли подошла ко мне после репетиции, как это будет выглядеть и прочее. Вообще не думал, а потом не смог разобраться с ситуацией, как полагается.

Он замолчал, но мне нечего было сказать. Молчать — это все, что я могла делать, чтобы не залиться слезами от облегчения. Не то чтобы я была плаксой. Вину за это я спишу на ПМС, хотя в этом месяце до него было еще далековато.

— Я налажал и обидел тебя, — произнес он на выдохе. — Мне жаль.

— О, нет, ты не обидел меня, — я держала глаза широко открытыми, пытаясь не развалиться на части. — Хотя было бы здорово, если бы ты ответил на одно из моих сообщений, но... ага, нет, мои чувства не были задеты.

Его брови поднялись, и некоторое время он ничего не говорил.

— Ты выглядела задетой.

— Ну, я такой не была. Со мной было все в порядке.

Он просто наблюдал за мной.

— Правда.

Под глазами у него опять появились синяки. Похоже, Малу прошлой ночью удалось поспать ненамного больше моего.

— Все хорошо, — сказала я, не веря в это, но надеясь, что верил он. А тем временем, я была до сих пор в ванной с голой задницей и ужасно обнаженной. — А теперь, не мог бы ты, пожалуйста, выйти?

Мал выгнул брови.

— С тобой все хорошо?

— Ага. Вон там дверь.

— Я тебя не обидел?

— Не-е-е-е.

— Хорошо, — наконец, сказал он, большим пальцем постукивая по краю ванны. — Так значит, сделка до сих пор в силе и все отлично?

— Конечно, полагаю, что так. Почему нет?

Я одарила его своей самой лучшей огромной, смелой улыбкой, прижимая мокрое полотенце к груди и поджимая колени, чтобы помочь скрыть ту часть, которая была ниже.

Он протяжно выдохнул через нос, откидываясь назад на пятках. Это был хороший признак. Он принял это, и мы двинулись дальше, слава богу.

— У нас все хорошо. Не переживай.

А потом он медленно покачал головой.

— Господи, Энн. Ты несешь такую лживую чушь, что я даже не знаю, какого хрена тебе сейчас сказать.

— Что?

Мой вскрик разнесся между выложенными плиткой стенами и отдался эхом.

— Ты меня слышала.

— Но...

Его рука легла на мой затылок, и губы обрушились на мои. Мои слова были забыты. Его язык проскользнул мне в рот, дразня меня. Другой рукой он придерживал мою голову, чтобы я не упала в воду. И я полностью отдалась требовательному давлению его губ и царапанью его щетины. Я нагнула голову в сторону, проникая языком глубже, и потянула его к себе. Если я утону, то оно того будет стоить.

Не было никаких острожных движений. Взяло вверх грубое желание.

Я не понимала, что он начал лезть ко мне в ванную, пока из нее не выплеснулась половина воды. Больше никакой ерунды с брызгами, мы сотворили проклятый водопад. Он залез в джинсах, футболке, чаксах и всем остальном, его ноги переплелись с моими. Одной сильной рукой, обернутой вокруг талии, он прижимал меня к себе, а другой — держался за бортик ванной. Кому-то же нужно было удерживать нас на плаву, потому что я была слишком занята тем, что забиралась под его футболку. Я могла бы днями его целовать, но раздеть его было задачей поважней.