Ночная музыка - Мойес Джоджо - Страница 44

Он сверкнул на нее глазами и снова кивнул. В комнате было как-то удивительно тихо. Наверное, потому, что нет строителей. Даже когда они не стучали и не крушили все кругом, их присутствие буквально накаляло атмосферу в доме. Или дело только в Мэтте Маккарти? Изабелла устало потерла глаза.

– Я собираюсь налить себе чая, – сказала она.

– А где ты была?

Китти, вообще-то, настроилась игнорировать мать, но природное любопытство взяло верх. Изабелла заметила, что дочь обратила внимание на ее утомленный вид, и невольно покраснела, словно причина ее усталости ни для кого не являлась секретом.

– В Лондоне, – ответила Изабелла. – Сейчас все объясню.

Когда она вернулась обратно с чашкой чая, телевизор был выключен, а дети сидели выпрямившись и выжидающе смотрели на нее. Они испуганно отпрянули друг от друга, словно о чем-то шептались. Хотя, похоже, разговор был односторонним, подумала Изабелла. Поскольку сын вообще отказывался говорить.

Встретившись с ними глазами, Изабелла с ходу все выложила.

– Мы можем вернуться в Лондон, – заявила она.

Она и сама тогда точно не знала, какой именно реакции от них ожидала. Возможно, если не бурных аплодисментов, то хотя бы радостного возбуждения и счастливых улыбок. Но дети просто сидели и смотрели на нее.

– Что ты имеешь в виду? – немного агрессивно поинтересовалась Китти.

– То, что сказала, – ответила Изабелла. – Мы можем вернуться в Лондон. Заплатим немного денег, приведем дом в порядок, чтобы придать ему товарный вид, и тогда, надеюсь, подыщем что-нибудь приличное в нашем прежнем районе. Поближе к твоим друзьям. – (Дети продолжали изумленно таращиться на нее.) – Возможно, новый дом будет чуть меньше прежнего, но я уверена, мы сумеем найти что-нибудь подходящее.

– Но… разве мы можем себе это позволить? – Китти нахмурилась и принялась машинально накручивать на палец прядь волос.

– Вот это уже не твоя забота, – отрезала Изабелла. – Я просто хотела тебя порадовать.

Китти продолжала сверлить мать глазами:

– Ничего не понимаю. Ты говорила, что у нас совершенно нет средств. Говорила, что строительные работы съедают все наши деньги. Что случилось?

– Я… реструктурировала наши финансы. Именно за этим я и ездила в Лондон.

– Ты совершенно не разбираешься в финансах. А вот лично я, например, знаю все о наших финансах. У нас их просто-напросто нет. – И тут Китти озарило. Она обвела глазами комнату, стол, бюро. – Боже мой! – воскликнула Китти. Изабелла заранее отрепетировала безмятежную улыбку. Улыбку, способную скрыть от детей, какую крестную муку она пережила, вручая скрипку дилеру. Ей казалось, будто она расстается с любимым ребенком. – Ты ведь не продала ее! – Изабелла кивнула, на что Китти разразилась истерическими рыданиями. – Ой, нет! Нет, нет! Ты это сделала из-за меня. – (Улыбка Изабеллы потускнела и погасла.) – Я вовсе не хотела, чтобы ты ее продавала. Я понимаю, как много она для тебя значит. А теперь ты почувствуешь себя несчастной и никогда меня не простишь. Мамочка, прости меня, ради бога! Мне так жаль!

Изабелла устало опустилась на диван, притянула Китти к себе.

– Нет, – сказала она, ласково погладив дочь по голове. – Ты была права. Для нас этот инструмент – непозволительная роскошь. А кроме того, мистер Фробишер нашел мне новую скрипку. Она гораздо дешевле, но с прекрасным звучанием. Он приведет ее в порядок и уже на следующей неделе пришлет сюда.

– Ты ее возненавидишь, – прошептала Китти.

– Нет. Вовсе нет. – В глубине души Изабелла понимала, что дочь абсолютно права. – Китти, я совершила трагическую ошибку и теперь хочу все исправить. Музыка подождет. Чем скорее мы получим деньги, чтобы привести дом в порядок, тем скорее мы сможем вернуться в Лондон. – И тут она заметила выражение лица Тьерри, который отнюдь не выглядел довольным. – Тьерри, ты ведь хочешь вернуться обратно? Обратно в Лондон?

Ответом ей было молчание. Затем сын медленно покачал головой. Изабелла ошарашенно уставилась на сына, затем на Китти.

– Тьерри? – повторила она.

И тогда она услышала его голос.

– Нет, – тихо, но отчетливо произнес он.

Изабелла посмотрела на Китти, девочка упорно отводила глаза.

– Если честно, – начала Китти, – я не против того… чтобы остаться здесь. – Она оглянулась на брата. – Словом, я хочу сказать, что не прочь… еще чуть-чуть здесь пожить, если этого хочет Тьерри.

И у Изабеллы невольно возник вопрос: сможет ли она хоть когда-нибудь понять своих странных, изменчивых, как майский ветер, детей.

– Ладно, – тяжело вздохнула она. – Мы рассчитаемся с мистером Маккарти, а там будет видно. Но по крайней мере, теперь у нас есть варианты. А сейчас мне надо разобрать кое-какие бумаги.

За окном гостиной сгустились сумерки, и дети снова вернулись к телевизору. Изабелла тем временем принялась распечатывать накопившиеся письма и помечать для себя то, что еще предстоит сделать. Она буквально на физическом уровне ощущала потерю своего драгоценного инструмента; более того, ее отчаянно страшила неизвестность, но, как ни странно, она уже давно не чувствовала себя так хорошо.

Он сказал «нет», подумала она о сыне, вскрывая очередной конверт. Это все же лучше, чем ничего.

– Выглядела она ужасно, – с явным удовлетворением заметила миссис Линнет. – Бледная как смерть, под глазами тени. И вообще, во время поездки она точно воды в рот набрала. – (Асад переглянулся с Генри: что ж, беседа с миссис Линнет далеко не каждому доставляет большое удовольствие.) – Этот дом довел ее до нервного срыва. Вы ведь слышали, что две недели назад на нее буквально обрушился потолок? Одному Богу известно, что там еще могло случиться! А что, если бы потолок упал на детей?

– Но их же там не было, – резонно заметил Генри. – Значит, ничего страшного не произошло.

– Нет, и о чем только думает Мэтт Маккарти?! С его-то опытом! По-моему, первым делом ему следовало позаботиться о безопасности… Особенно если в доме дети.

– Ну, это по-вашему – ответил Асад, который пересчитывал банкноты на кассе.

– Уверен, то был единичный случай, – вмешался в разговор Генри.

– Не удивлюсь, если это призрак Сэмюеля Поттисворта специально спустился на землю, чтобы их преследовать, – театрально содрогнулась миссис Линнет.

– Да бросьте, миссис Линнет! Вы же не верите в призраков! – поддразнил ее Генри.

– Насчет призраков не знаю, а вот в злых духов мы точно верим. Правда, Генри? – Асад стянул резинкой пачку банкнот.

– Асад, сперва надо получить веские доказательства, а уж потом решать, верить или не верить, – многозначительно посмотрел на своего компаньона Генри.

– О, некоторые существа на редкость изворотливы!

– А некоторые люди умеют видеть то, чего нет!

Миссис Линнет, потерявшая нить разговора, удивленно уставилась на них.

Асад закрыл кассу.

– Генри, твоя способность замечать во всем только хорошее, меня просто умиляет. Но иногда эта трогательная черта характера мешает тебе видеть дальше своего носа.

– Я отлично понимаю, что происходит, но при этом считаю, что надо ограждать себя от негатива.

– «Для торжества зла необходимо только одно условие – чтобы хорошие люди сидели сложа руки»[8].

– Но у тебя нет доказательств.

Миссис Линнет положила на прилавок свои пакеты.

– Похоже, я что-то пропустила, да? – спросила она.

В этот момент дверь распахнулась, на пороге появился Энтони Маккарти, и вся троица мгновенно замолчала. Энтони был занят разговором по телефону, а потому не заметил многозначительных взглядов, которыми обменялись Кузены, или того, как поспешно они вернулись к своим делам. Миссис Линнет тем временем неожиданно вспомнила, что забыла купить джем, и отправилась изучать полки в дальнем конце магазина.

Мальчик закончил разговор и захлопнул телефон. Шерстяная шапочка, из-под которой торчали длинные волосы, была низко надвинута на лоб, одежда висела на нем мешком, словно он специально купил ее на несколько размеров больше.