Цветок мака (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 52

— У меня здесь нет невесты, — внезапно сказал Эвальд.

Вот как? Он только сегодня ночью говорил совсем другое. Я невольно обернулась, чтобы высказать ему все, что думаю.

— Но здесь есть девушка, на которой я хочу жениться, если она даст свое согласие, — продолжил он. — Да, она вольна выбирать, поехать с вами в Туран, или остаться тут, со мной. Но я прошу тебя, Асиль, подумай. Не надо позволять обиде брать верх над рассудком. Я не знаю, что тебе написал Гердер, так что единственное, что я смогу противопоставить его предложению — это свою любовь и огромное желание сделать тебя счастливой.

Я переживала, что мне не оставили выбора? Так вот он. Мне прямо сейчас предлагали решить, с какой страной связать свою жизнь — с Тураном или Гармом. Эвальд напряженно ждал ответа. Очень было похоже, он уверен, что если я уеду к Гердеру, то в Гарм уже не вернусь. Возможно, у него были на то основания, все же он знал моего старшего брата лично. Но меня поразило, что он готов был меня отпустить и заранее принимал любой мой выбор.

— Я думаю, инорита Монблюте уже приняла свое решение, — довольно прищурился посол.

— Да, — повернулась я к нему. — Я поступила в гаэррскую академию, и у меня перед нею есть обязательства. Так что я очень благодарна вашей стране за приглашение, но, увы, поехать в Туран не могу.

Как-то незаметно Эвальд оказался рядом, да не просто рядом, а между мной и опешившим от неожиданности послом, который до этого был полностью уверен, что я уеду с ними.

— Инорита Монблюте, неужели вы отказываетесь от столь заманчивого предложения? — решил он не сдаваться. — Я уверен, гармская корона не будет настаивать на выполнении вами взятых на себя обязательств, не так ли, Ваше Высочество?

— Инорита Монблюте вам уже ответила, — почти промурлыкал он в лицо противника. — А она не из тех девушек, кто меняет свое решение каждые пять минут.

И я поняла, что теперь в Туран попаду нескоро. Во всяком случае, не раньше, чем выйду за Эвальда. А возможно, для полной гарантии, после рождения пары-тройки детей. Но это меня почему-то совсем не испугало.

— Иногда чувства толкают на решение неразумное, но поразмыслив, девушка поймет, что была неправа, — недовольно сказал посол. — Ведь инорита Монблюте хочет заниматься магией.

— Это прекрасно можно делать и у нас, — заявил Вайс. На нас с Эвальдом он смотрел в некотором недоумении, видно никак у него не выстраивалась новая картина действительности. — Наше образование ничуть не хуже вашего.

— Что касается военного, пожалуй, да, — согласился посол. — Но вот общемагическое…

И они начали спорить, не обращая на остальных никакого внимания. Инор Вайс оказался настоящим патриотом своей академии и приводил довольно интересные факты, на которые послу по существу сказать было нечего, так как магом он не был, но он был туранцем, поэтому каждый раз разражался длиннющей речью, смысл которой сводился к тому, что в Туране все равно все лучше. На это Вайс довольно убедительно доказывал, что и в Гарме все обстоит просто прекрасно. Ни один, ни другой отступать не хотели.

— Ты меня простила? — не оборачиваясь, еле слышно сказал Эвальд.

— Я просто не люблю менять планы, — проворчала я. — Если я решила, что буду учиться в Гаэрре, значит, буду.

— Значит, будешь учиться, — довольно сказал он. — Я рад, что ты выбрала Гарм.

Но звучало это так, как будто я выбрала его самого, а не его страну. Возможно, так оно и было, но задумываться над этим мне не хотелось. Ведь срочного ответа от меня теперь никто не требовал. На нас даже внимания не обращали, все увлеченно слушали беседу Вайса с послом. Туранец безнадежно проигрывал, все-таки достаточно сложно спорить с человеком, который досконально разбирается в теме, а ты можешь сказать только — «А у нас все равно все лучше». Вайс говорил довольно интересно, я даже послушала его немного, а потом начала осторожно выбираться из толпы. А то посол сейчас отвлечется, вспомнит о своей основной задаче и опять начнет на меня давить. А я этого не хочу. Я уже дала ответ, и другого он не дождется.

— Может быть, прогуляемся, пока они тут спорят? — предложил Эвальд.

— А как же «не создавать проблем охране»? — ответила я.

— Так я же с тобой, — гордо сказал он. — Неужели ты думаешь, что я позволю кому-нибудь обидеть свою невесту?

— Я не твоя невеста, — твердо ответила я. — Ты сам об этом говорил.

— Но ведь ты дашь свое согласие, правда?

Я неопределенно пожала плечами и пошла все-таки в сторону от нашего лагеря. Мне нужно было успокоиться, собраться с мыслями. Обернувшись, я увидела хмурых охранников, что двигались от нас на некотором рсстоянии. Не так уж они и доверяют охранным навыкам своего сюзерена, если боятся отойти от нас подальше. Но теперь я совсем не казалась себе узницей — впервые за длительное время я почувствовала себя свободной и поняла, что все эти оковы и тюрьмы — они не снаружи, они внутри нас. И если к моей свободе прилагается Эвальд — значит, так тому и быть. Только сообщать ему это пока не буду. Я искоса посмотрела на моего принца — выглядел он немного встревоженно.

— Асиль, ты же дашь свое согласие? — повторил он.

— Я приехала сюда учиться, — напомнила я.

Отошли мы уж довольно далеко, когда он остановил меня, требовательно взял за руку и сказал, глядя прямо в глаза:

— Обещаю, что ты закончишь академию. Слово гармского принца.

— Нельзя разбрасываться обещаниями, — невольно заметила я. — Вдруг я передумаю учиться, и что ты тогда будешь делать со своим словом? Или слово гармского принца ничего не стоит?

Он посмотрел на меня довольно растеряно, даже потер рукой лоб.

— Передумаешь? Почему?

— Я совсем не об этом…

— Понял, — просиял он. — Обещаю, что сделаю все, чтобы ты могла спокойно учиться, если ты этого захочешь. И я постараюсь впредь продумывать то, что говорю. Но ты мне так и не ответила…

Хотела я сказать твердое «нет», ведь то, что легко дается, и не ценится потом, но посмотрела ему в глаза и поняла — не смогу. Вот не смогу сейчас ни слова сказать. Эти золотистые искорки в зеленых глазах действовали на меня так, что лишали силы воли совершенно. А он притянул меня к себе и обнял. Наверно, вот так и понимают друг друга без слов.

В лагерь мы не возвращались до отъезда туранцев, хотя посол порывался поговорить со мной еще раз, его ко мне больше не допустили, сказали, что я отказываюсь с ним говорить. И это было действительно так. Все уже сказано, зачем обсуждать одно и то же.

— Наверно, охрана уже не нужна? — спросила я Эвальда. — Ведь намерения Турана вполне понятны, они мне не угрожают.

— Нужна, — нахмурился Эвальд. — Туранцы вполне могут говорить одно, а делать совсем другое. Да и бывшего твоего жениха со счета сбрасывать не стоит.

— Гренета? — удивленно сказала я. — Думаю, его пять жен вполне утешат. Он и думать обо мне забудет вскоре.

— Нет, — покачал головой он. — Не забудет. Если бы ты видела его лицо, когда он уходил от нас, ты бы со мной согласилась.

Но я не видела лицо Гренета, когда он уходил от гармских монархов, чему была только рада. Я бы вообще предпочла никогда его больше не видеть. Да и что ему делать здесь, в Гарме?

— А он разве не вернулся в Степь? — уточнила я.

— Официально — вернулся, — подтвердил Эвальд. — Но вот мой нюх говорит, что он где-то рядом.

Но нюх его обманул. За все время, что проходила наша практика, на горизонте не возникало ни единого орка, даже нечистокровного, не то чтобы целого шамана. Оставшееся время было совсем спокойным, разве что Эвальд навещал каждый день, да разочарованный в личной жизни инор Вайс принял-таки у меня второй экзамен. Но больше всех расстроился Хазе, который уже мечтал женить куратора и получить из него что-то более подходящее для такой должности. Однако мысль о необходимости такого действия прочно засела в его голове и требовала выхода, так что было очень похоже, что он прикидывал, кого же отдать на заклание, только кандидатур подходящих не было. Но я верила — ему точно удастся устроить личную жизнь инора Вайса.