Король-Демон - Банч Кристофер - Страница 90

– Так нечестно, – буркнул я, выныривая на поверхность.

– Ты прав, – согласилась Алегрия. – Я заплачу штраф, позволив тебе меня поцеловать.

– По-моему, это недвусмысленное предложение.

– В каком-то смысле, – елейным голосом произнесла Алегрия, и я сделал так, как она просила.

Поцелуй получился довольно продолжительным.

– Мммм, – тихо прошептала Алегрия, когда наши губы разомкнулись. – Я бы попросила повторить, но не знаю, насколько надежно защищают от мороза наши шубы.

– Очень надежно, – сказал я. – Я наложил на каждую по шесть заклинаний.

– В таком случае, поцелуй меня еще раз.

Я повиновался. Алегрия провела по моим губам одетой в варежку рукой.

– Прими мои поздравления, – сказала она.

– С чем?

– С тем, что ты перестал дуться на весь свет, как делал с тех пор... в общем, сам знаешь.

– Я устал жалеть самого себя, – искренне признался я.

– Тогда давай вставать. Ты опять меня обманул. Снег лезет за шиворот.

Я помог Алегрии встать, и она снова посмотрела на неказистое деревянное строение.

– Что это такое? спросила она.

– Это тайная явка, где встречаются нумантийские шпионы с майсирскими изменниками.

– Откуда ты о ней проведал?

– Я спросил у лигабы Салы, не знает ли он какое-нибудь тихое, уединенное место, куда можно было бы пригласить девушку.

– Полагаю, – сказала Алегрия, – если Сале известно об этой явке, век майсирских изменников недолог.

– Наверное, ты права. А теперь помоги мне перенести запасы еды.

Я протянул Алегрии две сумки с провизией. Она снова подозрительно посмотрела на дом.

– Забавное сооружение, – заметила девушка. – Думаю, именно это подразумевают, говоря о доме, через которое растет дерево.

– Два дерева, – поправил ее я. – Смотри, вон и второе.

– Замечательно. Интересно, а печь здесь есть? Кажется, снова пойдет снег.

– Сходи посмотри. В посольстве сказали, в коробочке у двери висит заколдованный брелок, который используется вместо ключа.

Я перенес наши припасы на крыльцо, а затем отвел лошадей в сарай. Поблизости протекал не затянутый льдом ручеек, и я покормил, напоил и вытер уставших животных. К тому времени, как я закончил, снова пошел снег. Сезон Бурь подходил к концу, и весна была уже не за горами. Но по-прежнему было холодно, особенно для такого изнеженного тропиками человека, как я, так что в дом я вошел порядком замерзшим.

На самом деле это был загородный дом для отдыха сотрудников нумантийского посольства. Но Сала, рассказавший мне о нем, упомянул, что в свое время дом использовался для тайных встреч. Так продолжалось до тех пор, пока королю Байрану не надоели эти глупости и одного дипломата – лигаба не уточнил, Боконнока или кого-то другого, – отправившегося на встречу со своим агентом, не встретил эскадрон майсирской конницы. Нецелевому использованию загородного дома был положен конец.

Дом выходил окнами на замерзшее озеро. В нем было восемь спален; четыре по одну сторону от центрального зала, четыре по другую. Сам зал, хотя и с низко нависшим потолком, оказался довольно просторным. В камине, сложенном из речной гальки, я смог бы выпрямиться в полный рост. Поленницы доходили до потолка. Повсюду вместо ковров лежали и висели шкуры различных животных. Мебель была из грубо обработанного дерева. Стулья выглядели так, словно готовы были проглотить человека, опрометчиво подошедшего слишком близко, а если кто-нибудь ложился на кровать вздремнуть часок, то погружался в вечный сон.

С одной стороны от центрального помещения располагался обеденный зал, с другой кухня. Кладовая была набита всевозможными бутылками и различными видами вяленого и копченого мяса. В каждой комнате имелся камин, топившийся дровами. Из склона холма за домом бил горячий источник, и вода отводилась в дом по системе труб. Холодная вода поступала из соседнего ручья.

Внутри дома росли два дерева, по одному у противоположных сторон. Считалось, что эти деревья приносят удачу, – при возведении дома они получили благословение. Весьма скромное жилище было очень уютным, своеобразным обособленным мирком.

Именно то, на что я рассчитывал.

– Ну? – спросила Алегрия.

За те несколько минут, что меня не было, она зажгла два светильника, наколола щепок и начала разводить огонь в камине. Поленья, сложенные пирамидой над языками потрескивающего пламени, уже дымились.

– Что ну?

– Разве ты не удивлен, что женщина, особенно далриада, может развести огонь в суэби, среди волков и драконов?

– Нисколько не удивлен. Ты же говорила мне, что далриады умеют все.

– Будем считать, я несколько преувеличила. Ну же, Дамастес, похвали меня.

– Я тобой восхищаюсь.

– Вот как?

Алегрия сидела на шкуре белого медведя перед камином, подобрав под себя ноги. Сняв шубу, она осталась в свободных шароварах из мягкой ткани и блузке из материи под леопардовую шкуру, схваченной сбоку застежкой. Встав, Алегрия повернулась так, что свет пламени в камине обрисовал ее силуэт, и снова прошептала:

– Вот как?

Расстегнув застежку, она сбросила блузку. Ее тело было гладким, упругим. Соски затвердели.

Алегрия приблизилась ко мне, и я попытался ее обнять.

– Нет, – едва слышно прошептала она. – Не надо спешить, не надо торопиться.

Я послушно опустил руки. Алегрия медленно расстегнула мою тяжелую шубу, развязала шнурки меховых штанов, и они сползли на пол. Сбросив сапоги, я перешагнул через одежды, на мне осталась только набедренная повязка.

– А ты очень красивый, – заметила Алегрия.

– Не такой красивый, как ты.

Нагнувшись, она поцеловала меня в сосок. Я провел ладонью по ее гладкому плечу.

– Я хочу тебя поцеловать, – прошептала Алегрия, и ее губы призывно раздвинулись.

Наши языки переплелись, я обнял ее за плечи, прижимая к себе. Но Алегрия, учащенно дыша, оторвалась от меня.

– Меня научили... первый раз это должно произойти медленно, – сказала она. – Но, клянусь, я не могу больше ждать.

– И я не могу, – хрипло произнес я, подхватывая ее на руки.

Колени Алегрии подогнулись, словно не в силах больше держать вес тела. Я осторожно опустил ее на шкуру.

– Я хочу, чтобы ты полюбил меня, полюбил прямо сейчас, – прошептала девушка. — Дамастес, все мое тело изнывает от желания. Не останавливайся до тех пор, пока я не получу полного удовлетворения.

Я поцеловал Алегрию в крохотный пупок, проведя языком внутри, а ее пальцы завозились с завязками шаровар. Она приподняла бедра, и я стащил их с нее. Сокровенный треугольник между ног Алегрии зарос пушком; я прикоснулся к нему нежным поцелуем, затем спустился ниже, проникая языком внутрь, лаская твердый узелок.

Откликаясь на мои поцелуи, Алегрия вцепилась руками мне в волосы, ее дыхание участилось, стало хриплым. Застонав, она дернулась, прижимаясь ко мне, но я и не думал останавливаться.

– Иди же ко мне, пожалуйста, скорее! – взмолилась Алегрия.

Поспешив исполнить ее просьбу, я стал тереться членом о призывно раскрытые губы, мокрые от собственных выделений и от моей слюны. Затем я медленно надавил вперед, преодолевая сопротивление, и вдруг оно разом прекратилось. Алегрия вскрикнула. Я не стал проникать дальше, просто раскачивался из стороны в сторону, всего на какие-то доли дюйма, и она со стонами начала откликаться на мои движения. Наконец я углубился внутрь, и Алегрия обвила меня ногами, прижимая к себе. Я поцеловал ее, и она принялась неистово ласкать мое лицо своим языком. Я отпрянул назад, едва не выйдя из нее, а затем резко нырнул вперед, и Алегрия снова вскрикнула, на этот раз от радости. Я повторял и повторял эти движения, расплачиваясь за долгие месяцы воздержания и глупости, – и в конце концов, не выдержав, взорвался в ее чреве.

– Черт, – пробормотал я.

– Молчи, прошептала Алегрия.

Ее пальцы скользнули вниз, по моим бедрам, ощупывая мошонку, основание члена, прикасаясь к этому месту, к тому, и вдруг я снова почувствовал себя готовым. Теперь мы стали двигаться вместе. Казалось, у нас за плечами огромный опыт и мы повторяем давно знакомый танец, хотя в действительности мы лишь совсем недавно впервые познали друг друга. Вдруг Алегрия громко вскрикнула, откидывая голову назад, судорожно напрягая мышцы, и я вторично достиг вершин блаженства. Ее лицо исказилось в сладостных муках, глаза закрылись. Я долго гладил мокрое от пота тело Алегрии, пока наконец она не открыла глаза.