Месть ведьмы (СИ) - Гарин Александр Олегович - Страница 34

   - Ну что же, это действительно справедливо, всесильный Король, - почти по-змеиному прошипел Казимир тихо, но гул нечисти смолк как по волшебству. - Меня обидели первым и я отомстил за себя, мы в расчете с моей обидчицей. Да только не забывай, Король, что обида моя не кончится до последнего дня моего, а значит и мстить за себя я волен до тех пор, пока не упаду мертвым. И если не отменишь ты своего решения, останется тебе два пути - либо тотчас приказать уродам твоим убить меня на месте, либо в эти... залы или как их там... А я даю слово князя, что пока жив и висит на мне мерзкое проклятие безумной ведьмы, буду уничтожать чуд не только где увижу, а жизнь свою положу сколько ее осталось на то, чтобы выследить и убить последнего из них. Решай, справедливый Король, и пусть решение твое будет мудрым!

   Казимир умолк, свирепо переводя дух. Каля стояла рядом, прикрыв лицо руками. Чуды молчали тоже. Даже сопение их теперь не перебивало ударов сердца самой горы.

   - Я не отменяю своих решений, - в голосе Короля не было гнева на дерзость человека. Казалось, он вообще ничего не ощущал. - Но в твоих словах есть доля правды. Пусть будет так. Я сниму с тебя заклятие нечистой дочери моей. Взамен ты пообещаешь мне и моим подданным не убивать их без причины, а лишь для защиты, когда другого выхода не будет. Это мое последнее слово, человек.

   Пальцы Казимира стиснули пустую петлю на поясе, там, где прежде висел меч. Поверх, чуть пожимая, легла рука Сколопендры.

   Словно море, с шипением накатывающее на берег, кусает в бессильной ярости твердь, так и недовольный ропот прокатился по едва различимым в темноте подданным Короля. Полтердук мотнул огненной бородой, злобно скривил губы.

   - Где же справедливость, владыка? - басовито громыхнул он, перекрывая ропот чудовищ. Угольные тени согласно подались назад.

   - Пролитая кровь о мщении взывает! - Вскинулся приунывший было козерог. - Ведь кат он лютый! Такого врага, как он, у нас отродяся среди смертных не бывало...

   - Моо...л...чать...

   Зной точно патока облепил Казимира со всех сторон, спеленал по рукам и ногам. По пещере гулял горячий ветер. Скребся в уши, заглушая тяжелые удары под полом и цоканье копыт козерога шелестом бегущего меж пальцев песка.

   Каля подергала шляхтича за одеревеневшую руку.

   - Комес?

   Казимир не отзывался. Потемневшие глаза смотрели перед собой, тело на ощупь казалось холодным, словно не пронизывал грот жар сердца Короля.

   - Я еще не закончил. За жестокость бессмысленную комес Казимир приговаривается к Залам Боли. В первый день нарожденной луны, каждой из двух, быть ему взяту из тела и до ночи конца оставаться в чертогах моих. Если он хотя бы раз чудину погубит безвинно, останется в Залах навсегда. Срок велению сему - до конца его жизни.

   Казимир спал с лица.

   - Так будет...

   Сухой, шелестящий шепот стих. В гроте теперь слышались только размеренные, затихающие удары. Рыцарь вздрогнул, сбрасывая с себя оцепенение. Моргнул и повернулся к Кале.

   - Силы небесные, - только и прошептал он.

   - Прощай, человек, и ты, женщина, - голос Короля усилился, заполнив, казалось, каждую крупицу и сознания. - Мы не встретимся более.

   Жаркая волна ударила в обоих людей и на миг тела их ярко вспыхнули. Когда они погасли, ни рыцаря, ни его нареченной в груди подземного владыки уже не было.

   ...Каля с шумом выдохнула набившийся в грудь воздух. На миг показалось, что от жары и утомы все виденное только почудилось. Она по-прежнему стояла на берегу пересохшей реки, а рыцарь сидел у ее ног, тиская перчатку. Эту перчатку вечность назад он стащил, чтобы отмахиваться от зноя, да и бросил, где сидел, чтобы подойти к рассматривающей щели разбойнице.

   Только присмотревшись, Сколопендра углядела подсохшую кровь на вспухшей оголенной руке. И река теперь снова была шумной и полноводной, неся свои потоки в Мраморные горы вспять, туда, где снова спал потревоженный людьми Горный Король. Эта дорога к нему была теперь навсегда закрыта.

   - Мы не встретимся более, - прошептала Каля последние слова подземного владыки, глядя на бурную воду.

  ***

   День перевалил за свою середину, и летняя жара медленно шла на убыль. Работать в поле, ровно как и в мастерских, было невозможно, и кметы привычно маялись, пережидая зной в тени деревьев и хижин. Ковши с холодным квасом степенно переходили из рук в руки, так же степенно велись ленивые разговоры.

   Тем неожиданнее было появление двух взмыленных всадников, крупной рысью проскакавших по раскаленным улицам деревни. Верховые правили лошадей прямо к притулившемуся ближе к окраине деревенскому храму. И не успела улечься пыль из-под копыт усталых загнанных лошадей, как в спины им ударил многоголосый шепот, переходящий в гомон недоумевающих жителей деревни.

   - Комес! Сам комес приехал!

   Вслед за всадниками тут же увязалась стайка быстроногих мальчишек. Со всех сторон спешили любопытные кметы и кметки. Те, кто первыми успел к храму, видели, как их владыка, резко осадив коня у самого входа, спрыгнул на землю и помог выйти из седла своей спутнице - невысокой тощей девке в измятом и пыльном кожаном доспехе. В единый миг окинув взором каждое из лиц, комес вскинул бровь и, не говоря ни слова, скрылся внутрях храма, увлекая девицу за собой.

   Казимир шел по молитвенному залу так стремительно, что Калина, в который уже раз, едва поспевала за ним. Священнослужитель обнаружился в самом дальнем конце короткого ряда беленых колонн, у алтаря. Как и жители деревни, стоявшей в поприще от замка, он знал владыку в лицо и испуганно вскинулся, увидев комеса прямо перед собой. До сего момента тот не удостаивал своим посещением этот храм.

   - Чьего бога прислужник? - меж тем отрывисто бросил Казимир. За спиной комеса с оханьем и причитаниями суетились женщины в платках и белых передниках.

   - Хелтиса, - побелевшими губами прошелестел священнослужитель, сухонький старичок в белой мантии, сам белея лицом. - Госпиталь для хворых у нас, вельможный господин. Одни старики и старушки...

   Шляхтич улыбнулся, опуская тяжелую руку на слабосильное плечо служителя.

   - Обручить сможешь?

   Выцветшие серые глазки старика стрельнули в переминающуюся поодаль Сколопендру. На губах разбойницы, скрывая смущение, гуляла нагловатая ухмылка.

   - С радостью, - разглаживая скомканную Казимиром мантию, кивнул жрец. - Даст вам светлый Хелтис благословение.

   - Ну, так, приступай, отец, - уже тише и с нотками подобающего почтения, проговорил комес, опускаясь на колени. Дранная, как кошка, девица встала рядом с ним, стиснув руки рыцаря в своих. Наметанным взглядом подметил старик и опухоль вокруг рваной раны на рыцарской ладони, и тень, пробежавшую по его лицу, когда пальцы его и невесты переплелись. Нареченная тоже выглядела не лучшим образом. Словно оба они спешно вернулись из дальнего и трудного похода. Что же заставило комеса явиться в этот храм, по всему судя - просто ближайший на пути, для свершения важнейшего обряда в его жизни в неподобающей ему скромности? Должно быть, робко заходивших в храм любопытствующих крестьян мучили те же мысли, в мгновение перераставшие в домыслы, которыми люди немедля спешили поделиться друг с другом. Спустя совсем короткое время вся деревня знала, что вельможный господин явился к жрецу не исцеления ради. Светлый комес женится! Да на ком! Стоявшая подле него у алтаря коленопреклонная девица ничем не напоминала благовоспитанную милсдарыню благородных кровей, приличествующую такому жениху. Воистину владыка надолго дал своим подданным знатный повод для пересудов.