Имперский колдун - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 47

– И я в тебя… глянула на тебя – такой огромный, сильный, настоящий мужчина! Как мой папа! Мне его так не хватало – мама говорила, что он был могучий и все время в походах. Военный есть военный. Вот сыновья у него и отбились от рук… Нет, не буду о них! Да, я посмотрела на тебя, и у меня мороз по коже – вот он, мой мужчина! Воспитательница бегает вокруг, чего-то бормочет, народ собрался, а я ничего не слышу, смотрю на тебя…

– А я на тебя смотрел… и думал – кому-то достанется такой цветок, а мне только доступные шлюхи… кхе-кхе… прости… да какая-нибудь простушка, тупая, толстожо… хмм… с толстыми лодыжками. Я не поверил своим ушам, когда ты предложила мне сходить на представление комедиантов на городской площади на празднике солнцестояния. Просто не поверил! Я, такой мужлан, сын лесоруба, придавленного деревом, и поварихи из трактира, напивавшейся каждый седьмой день, – и такой вот цветок, такая красота! За что мне такое счастье? Я и сам до сих пор не понимаю. Когда поцеловал тебя первый раз, был пьян, как будто выпил три кувшина вина! В ушах шумит, мир качается, а перед глазами только ты, только твои глаза, твой пряный запах. От тебя почему-то всегда пахнет лесной травой…

– Глупенький! Я ведь кладу траву в постельное белье! – Лора радостно рассмеялась, будто зазвенел колокольчик, ей вторил Шаус, погрозив пальцем:

– Вот так и развеивают сказку! Сказала бы лучше, что это колдовство!

– Колдовство… – погрустнела Лора. – Наш мальчик мечтал стать колдуном. Может, надо было ему позволить? Ведь посмотри, что получается, – мы с тобой презрели все запреты! Ты бросил свою работу, я отреклась от родни, запрещавшей мне видеться с тобой, даже с мамой разругалась! Мы пошли против всего мира! И запретили мальчику быть самим собой… Я не прощу себе, если с ним что-то случится! Один раз я уже…

– Да ничего ты «уже» не сделала! – рассердился Шаус. – Чтобы я больше не слышал этого! Ты не виновата в смерти матери, все, забыли!

Фургон попылил дальше, унося их в неизвестность. Сорванные с места ветром перемен, эти двое людей уже не жалели о том, что покинули свой тихий, сонный городок.

Лора предвкушала встречу со столицей – шумной, безалаберной, но такой живой, интересной, а Шаусу было все равно, где жить, лишь бы рядом была та, ради которой он сдвинул бы с места великие горы. Будущего Шаус не боялся, ведь человек с руками и головой нигде не пропадет. Лишь бы Илар был жив… Хотя Шаус и сказал Лоре, что не верит в гибель сына, а внутри все равно пробегал холодок – а вдруг? Ведь Шаус, бывший уснар городской стражи, хорошо знал, как коварна бывает судьба…

– Это еще что такое? – Илар с тревогой посмотрел на разбитую калитку, на темные пятна на улице у забора и бросился вперед, опередив Дарана и Биргаза, мгновенно выдернувшего из ножен длинный меч, отблескивающий в свете вечернего солнца матовым серебром.

Стоявшие возле ворот люди – соседи и просто любопытные – прыснули в стороны, завидев несущихся на них стражника и колдуна. Колдун, по слухам, сегодня уже разнес полгорода, а потом отправился убивать императора – да только остановили на полдороге целым полком тяжелой пехоты и камнеметными машинами!

И вот он здесь, хотя должен был сидеть в самой глубокой темнице, в самой тесной камере!

Илар попытался открыть калитку пинком, но она с обратной стороны была чем-то подперта, пришлось подтянуться на руках, перебросить тело через забор. Он больно ударился пятками в утоптанную землю… И оказался перед мордой однорога, угрожающе выставившего окровавленный рог.

– Быстрик, что тут случилось? – Илар задохнулся от предчувствия беды, осмотрелся по сторонам и заметил несколько трупов, лежащих вдоль забора, как бревна. – Где Легана? Ана где?

– Братец… – фыркнул однорог. – Легана в доме.

Быстрик послал образ – чернокожая шаманка обматывает Устаму полосками ткани. Еще картинка – Анара спит в своей комнате. Еще широкоформатная картина – толпа людей с мечами и кинжалами лезет через забор и в калитку.

– Все живы? Что с Устамой? – У Илара отлегло с души, будто свалился гигантский камень, норовивший раздавить тяжестью беды.

– Плохие люди покусали железным зубом! Но Легана их забодала! – в своей манере ответил Быстрик, вдруг сорвался с места и бросился к калитке, которая как раз слетела с петель под могучим натиском Биргаза. Илар не успел и крикнуть – вот только что однорог стоял тут, и мгновенно, отбросив крепкими когтями комочки сухой земли, подскочил к калитке!

Биргаз не ожидал атаки, но все-таки сумел парировать удар острейшего рога, схожего по прочности и ударной мощи с армейским копьем. Зазвенел меч, отбивая рог в сторону, и только тогда Илар завопил так, что сам едва не оглох от своего крика, – ужас от осознания неминуемой беды прибавил сил:

– Стоять! Не двигаться! Свои!

Быстрик мгновенно отпрянул назад, отправив Илару волну удивления, Биргаз же застыл на месте, хлопая глазами, будто не верил увиденному:

– Ну ты, парень, даешь! Однорог на охране дома! Слышал я истории, но то, что случается с тобой, – это выше моего разумения! Никогда бы не поверил!

– А зря! – назидательно произнес Даран, опасливо заглянувший в калитку. – Мой брат великий колдун! Он войдет в историю, а я его помощник, значит, тоже войду в историю! И зря не веришь, что император дал мне золотые! Я никогда не вру! Ну… почти никогда… ну не в этом случае, вот! Пойдем к нам в гости, я тебя познакомлю с тетей Леганой, с Устамой – она глупенькая, но очень хорошая, а сильная какая! Она тебя на ладонь положит и другой прихлопнет! И только кольчуга сбрякнет! Вот! А нашу Ану ты не видел! Знаешь, какая у Илара жена-красавица? Ты увидишь – у тебя челюсть отвалится! Вот! Ну, пошли, чего ты застыл как пень? Пошли, что ли?

– Боюсь, – ухмыльнулся Биргаз. – Вдруг меня ваша Устама прихлопнет!

И тут же посерьезнел:

– А схватка тут была непростая. Смотри-ка, сколько народу набили! Это что, ваша Устама?

– Наверное! – ответил Даран, с любопытством разглядывая трупы, часть которых имела следы огромного топора, стоявшего рядом, у забора. – Это Устамы топор, она им машет, как ты мечом!

– Солидная женщина! – уважительно кивнул Биргаз. – Не хотел бы я получить таким топором по башке! Впрочем, и по другим частям тела. Ну что, Илар, приглашаешь меня в гости?

– Давай, заходи! – заторопился Илар. – Только калитку приделай на место! Какого демона ты ее снес с петель?!

– Тебя долго не было, да еще и Даранчик кричал: «Его там убивают! Скорее!» – ну я и поднажал. Тут ремонтировать нужно, она уже не будет работать, как прежде. Измочалили. Кто это был, интересно?

– Да ясно кто… люди Хесселя, – рассеянно заметил Илар и зашагал к дому. – Даран, веди Биргаза в дом, я посмотрю, что с другой стороны. Быстрик говорит – там столько же валяется. Он их забодал.

– Быстрик говорит? – недоуменно покачал головой охранник. – Это что, он разговаривает с однорогом? Как такое может быть?!

– Говорю тебе – у нас все может быть! Пойдем скорее – мне на горшок надо, а потом еще поесть. Императорские печеньки уже на волю просятся, надо подкрепиться снова. Живот подвело от голода! – Даран помчался к дому так, что закованный в сталь охранник едва за ним успевал, и через считаные секунды мальчишка исчез из виду, забежав за угол.

Биргаз не решился войти в двери без кого-либо из хозяев, прислонился плечом к стене и стал с любопытством осматривать двор – как живут колдуны?

Большой двор был чисто выметен и убран, если не считать кучки трупов у забора. Красивые клумбы с какими-то цветами, распространяющими тонкий, нежный аромат.

Биргаз таких цветов никогда не видел, потому присел на корточки, снял шлем и с наслаждением вдохнул пряный аромат, напомнивший ему о той, из-за которой он некогда покинул службу. Где-то у него был сын… а может, дочь? Впрочем, и то и другое хорошо. Дети – всегда хорошо. Биргаз давно уже вышел из юношеского возраста, ему хотелось иметь семью, детей, красивую умненькую жену, которая ведет хозяйство и встречает его после службы. А может, и службу тогда бросить?